Константин Ветошко - Три стороны медали

— Но ведь метка на Винстоне указывает дальше! — Тош обогнал октата и загородил ему дорогу.

— Я знаю. Мы возвращаемся назад. На наш лагерь тоже могли напасть, и три десятка клинков и четыре мага там не будут лишними, — спокойно ответил Тарн, отодвигая гонца в сторону, но ему дорогу загородил Торстен.

— Что значит назад!? Там же в джунглях могут быть выжившие! Там Винстон! — норд даже не заметил, как перешел на крик.

— Нам приказали пробиться в лагерь. Мы свою задачу выполнили. Не наша вина, что в нем уже все мертвы. Искать твоего дружка нам никто не приказывал, и делать это означает рисковать отрядом. Пока мы будем лазить по джунглям, наши товарищи, возможно, будут до последнего оборонять лагерь и ждать помощи, — на губах командира играла легкая улыбка, он словно удивлялся, зачем вообще что-то объясняет.

— А Винстон нашей помощи разве не ждет? — от ярости у Торстена заклокотало в горле.

— Хватит тратить время. Мы уходим назад в лагерь. Это приказ, — отрезал октат.

Торстену показалось, что он со всего размаха налетел на стену. Совсем недавно жизнь представлялась ему простой и понятной — был друг, нуждавшийся в помощи, и был приказ, который нужно было выполнить. И норд уверено шел вперед, зная, что делает все правильно. А теперь он оказался на развилке и должен был выбирать между дружбой и долгом.

Торстен привык выполнять приказы. Ему это нравилось, он упивался своей верностью стране и императору. Норду казалось, что так он становится значимее, приобщается к величию государства. Чтобы не случилось, гвардеец знал что делать и готов был выполнить свой долг до конца. Слова клятвы верности значили для Торстена куда больше, чем просто набор звуков. Когда он произнес их, то словно выжег у себя в сердце, навсегда отбросив сомнения и колебания. И словом императора для него сейчас был приказ командира — Тарна, требующего вернуться в лагерь. Не повиноваться означало предать свой долг, собственными руками разбить краеугольный камень, вокруг которого вертелся его мир.

Но сейчас на другой чаше весов оказался последний друг детства. От одной мысли о том, чтобы развернуться и оставить Винстона умирать в джунглях, Торстена затрясло. Это означало предать все то, во что он верил, вырвать собственное сердце и растоптать его подкованным сапогом императорского гвардейца. Сможет ли он жить после этого? Сможет ли вернуться в родной Ортсмут и встретиться глазами с родителями Винстона? Сможет ли просто считать себя человеком, если сам же заклеймит себя как предателя?

В ушах застучало, а глаза норда налились кровью. Он хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на лед, и с ненавистью смотрел на улыбающегося пехотинца. А тот наслаждался терзаниями гвардейца и не считал нужным это скрывать. Торстен стиснул кулаки и заскрежетал зубами, мечтая только о том, чтобы выбор между дружбой и долгом он мог разрешить, просто отдав собственную жизнь.

Одним Великим силам ведомо, на чтобы в конце концов решился норд, но ему на плечо положил руку Кель, прекрасно понимавший состояние друга.

— А по-моему, нам приказали дойти до метки, наложенной на гонца, — открыто и искренне улыбнулся октату гвардеец, а его пальцы как бы невзначай сжали обмотанную потертой кожей рукоять кинжала, с которым Кель никогда не расставался.

Тарн нахмурился и хотел что-то сказать, но вперед пробилась Тайми.

— Точно, точно. Я это хорошо помню, — на губах волшебницы играла та же беззаботная улыбка, с которой она жгла растерзанные тела в лагере, а между пальцев прыгали веселые искорки — предвестники потока пламени.

— Ну, тогда ладно, веди гонец, — Тарн сплюнул и повернулся к просиявшему Тошу.

У Торстена было такое ощущение, что из него выдернули стальной стержень, заставлявший тело замереть неподвижной статуей. От облегчения едва не подкосились ноги. Норд встряхнул головой, пытаясь выбросить из головы кошмарную мысль, что когда-нибудь он вновь окажется перед подобным страшным выбором.

Отряд двинулся дальше. Тош клялся, что Винстон где-то совсем близко, и солдаты, забыв про усталость, прорубались сквозь джунгли. Не обращая внимания на гневные взгляды октата, иногда им заклинаниями помогала Тайми или сам гонец.

— Стойте! — внезапно громко выкрикнул толстяк, заставив солдат и магов заозираться в поисках опасности. — Он где-то здесь!

— Что значит где-то здесь! Ты же нас по метке ввел! — выпалил Тарн закипая.

— Вот и чувствую, что он здесь, прямо рядом со мной! — растерянно указал в заросли Тош.

— А ну-ка, — Торстен, внутренне обмирая, отодвинул мага и полез в переплетение ветвей и лиан. Не прошло и минуты, как он разглядел тело друга, валявшееся на спине с бессильно раскинутыми руками. Его лицо украшала корка запекшейся крови, а вокруг не ползало ни одного насекомого, словно они боялись к нему приблизиться.

Торстену показалось, что у него внутри что-то оборвалось. Он прикусил язык, но даже не заметил, как рот наполнился кровью. В голове перепуганной птицей билась только одна мысль — "не успел". От стыда и ненависти к себе захотелось удавиться. Рядом в заросли ужом ввинтился Кель. Гвардеец склонился над Винстоном и поднес к его лицу отполированное лезвие кинжала.

— Жив, он жив, — рассмеялся Кель, разглядев, что сталь запотела.

Второй раз за этот сумасшедший день Торстен почувствовал безграничное облегчение и от избытка чувств хлопнул друга по спине так, что Кель едва не проделал носом новую просеку в зарослях.

Гвардейцы как могли бережно достали мага из зарослей. Выглядел Винстон хуже некуда: бледное осунувшееся лицо, грязная и порванная одежда, покрытые ссадинами и порезами руки, красные пятна обожженной кожи по всему телу. Его положили на спешно расстеленную циновку, и над телом склонился целитель. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем маг воды обессилено откинулся назад и поднял усталый взгляд.

— Что с ним?!? — почти одновременно выкрикнули Торстен, Тайми и Тош.

— Он без сознания, — ответил целитель, разминая затекшую шею.

— Это я и без десяти минут сидения над телом мог сказать, — влез Кель. — А поподробнее?

— А поподробнее я мало что могу сказать. Уж не знаю, что с этим магом произошло, но такой жути я еще никогда не видел. Над его жизненными каналами поиздевался кто-то очень могучий и еще более безжалостный. Мне с трудом удалось хоть что-то разобрать.

— Ты его в норму привести можешь? — Тайми умоляюще посмотрела на мага, но тот опустил глаза.

— Чтобы все исправить, нужен, по меньшей мере, Великий маг воды, — грустно покачал головой целитель. — А вот в чувство привести его могу, авось сам и расскажет, что с ним случилось.

Адепт на несколько секунд задержал у лица Винстона ладонь, а потом просто уселся рядом, ожидая результата. Сначала ничего не происходило, и столпившиеся вокруг солдаты уже начали недовольно переговариваться, но потом ресницы мага затрепетали и он открыл глаза.