Дмитрий Семенчук - Любовь на крови

Примчавшиеся Леонардо и Дорис увидели картину, что поразила их до глубины души. Небо затянутое черными, грозовыми тучами и яркие вспышки взрывов освещавшие весь горизонт. А возле дома Эмма сражалась с незнакомкой... Лишь только помощь Леонардо и Дорис заставили её отступить. Тогда они и забрали моё бесчувственное тело, поспешив скрыться. А Максим...

"Он остался один..." - подумала я, - "Остался один сражаться...".

Это чувство безысходности и не возможности что-либо изменить захлестнуло моё сознание. Захотелось кричать...

Машина Леонардо неслась по шоссе, скрываясь в ночи. А на моем лице внезапно появилась слеза, которая стала медленно скатываться вниз...

Часть III.

Новый Авалон (прошлое Максима).

Твои глаза – есть чистый жемчуг океана.

Твои слова, как пение изящной, тонкострунной арфы.

Твой голос – звучание весеннего дождя и ветра.

Твой лик подобен солнечному свету, что затмевает всю планету.

Безусловно, ты, нежный порыв души моей, достойна лучших сравнений. Ты – это тихая мелодия ветра, сияние далёкой звезды, волнующее звучание лета и шепот морской волны. Ты – целый мир, бурлящий поток из чувства и лавы, горящий костёр и яркое пламя!

Глава I. Новые встречи.

Снег, закручиваемый ветром, опускался на землю, заметая только что оставленные следы на асфальте. Сугробы с обеих сторон улочки, по которой я шел, порой достигали в высоту половины человеческого роста. Зима буйствовала...

И как же, наверное, тяжело приходилось дворникам, вставая с самого утра, одеваясь как можно теплее, натягивая на руки толстые перчатки, идти и очищать эту улочку, по которой вскоре будут шагать пешеходы, нескончаемым, серым, безжизненным потоком...

Слева от меня, тянулась дорога, а по ней уже проносились, гудя автомобили. Каждый спешил по своим делам, и совсем не обращал внимания на окружающих.

“Черт...” – хмуро пронеслось в моей голове.

Настроение было совсем плохим и ещё больше испортилось из-за разыгравшейся с утра вьюги. А тем временем, снег хрустел у меня под ногами. Холодный ветер, ледяными порывами бил в лицо, отчего порой трудно становилось дышать. В такие моменты, казалось, словно внутри у меня лёгкие, на миг замерзают, инстинктивно сжавшись.

“Черт...” – повторила, недовольная мысль.

Повернув в сторону, я очутился возле светофора. На нем загорелся зелёный свет. Быстро перейдя дорогу, перед остановившимися автомобилями, вдоль зебры, я очутился на противоположной стороне. Как обычно, под ногами от стоптанного снега было скользко.

- Ну, вот и университет... – тихо проговорил я, посмотрев на серое здание впереди себя.

Оно имело небольшой, отгороженный металлическим забором дворик с крохотной парковкой для автомобилей. Подозреваю, что только для преподавательских машин. Хотя, собственно, обычным киевским студентам автомобиль не угрожал... Так что по большому счёту мне было все равно.

Я зашагал возле металлического забора, направляясь к входу во двор университета.

“Рановато что-то сегодня” – пронеслось в моей голове, - “надо было чуть позже выйти”.

Зайдя во двор, я, широко ступая, последовал к ступенькам, которые вели к входной двери в серое здание университета. Став подниматься по ним, мой взгляд практически сразу же остановился на Тане... Она была моей сокурсницей. С первого года учимся вместе, а о друг друге практически ничего не знаем. Кому-то может показаться странным, но это правда. Возможно, из-за того, что она была замкнутым человеком по своей природе? А может, потому что мне до неё никогда не было дела?.. Хотя, подозреваю, что могли существовать и другие причины.

“И почему я о таком думаю?” – как-то отрешённо пронеслось в голове.

Таня стояла на нижней ступеньке с правой стороны от меня. Глаза её были закрыты, а на лицо падали тонкие снежинки, и тут же таяли. Щеки Тани играли нежной лиловой краской, напоминая два замёрзших, словно покрытых льдом цветка.

“Чарующее...” – пронеслось в моей голове, и я невольно остановился.

Мой взор приковался к её небольшой, можно сказать миниатюрной фигуре. Присмотревшись, я с удивлением, впервые осознал, что у неё очень тонкая кожа, словно хрупкий пергамент. Должно быть, мороз доставлял ей большие хлопоты. К тому же ей, вероятно, приходилось сильно мёрзнуть в непогоду.

“Так почему же она здесь стоит? На таком холоде?” – с долей сожаления, и какой то заботы пронеслось в моей голове.

На её лице читалась умиротворенность, поэтому вполне могло сложиться впечатление, что она в этот момент находиться где-то очень далеко.

Сама Таня была одета в длинное, черное пальто, что практически полностью скрывало её хрупкую фигуру. А на ногах виднелись такого же цвета ботинки. Небольшая сумка на плечах с белыми цветками заканчивали не богатую картину её убранства.

“И откуда на ней столько черного?” – подумал я, невольно впиваясь глазами в черты Таниного лица.

“А... Она же когда-то была в готической субкультуре!” – немного рассердился я сам на себя из-за своей забывчивости, - “Вот откуда у неё осталась такая одежда с преобладающим черным цветом...”.

Все-таки я что-то о ней знал и помнил. Это неожиданно приподняло мне настроение.

“С чего бы это?..” – подозрительно закралась мысль.

В тот момент, Таня, словно почувствовав, что на неё смотрят, открыла глаза и сразу же обратила взгляд в мою сторону.

- Привет, - моментально проговорил я, и как ни в чем не бывало, добавил, - ты, почему так рано приехала?

Она улыбнулась, и в искренность озарившейся улыбки действительно можно было поверить. Практически можно было...

Улыбка не затронула её глаз. И в этом была вся суть.

- Привет, - ответила она, - у меня бессонница.

“Как обычно, лаконична” – вспомнил я ещё одну черту её характера и мысленно улыбнулся.

- А ты, почему так рано? – спросила уже она, повернувшись в мою сторону, видимо, переходя в наступление.

- Да, как-то так вышло... – пожав плечами, ответил я и почувствовал, отчего то смущение, а взгляд сразу же заскользил куда то в сторону.

Таня на это неопределённо кивнула головой, что, думаю, могло значить все что угодно.

- Тебе холодно? – проговорил внезапно я, внимательно посмотрев на неё.

Она снова улыбнулась, но и в этот раз улыбка была такой, в которую “практически можно было поверить...”.

- Почему ты так думаешь? – спросила она, а во взгляде отразился лёгкий намёк на интерес.

“Вопросом на вопрос?” – мысленно протянул я, заулыбавшись.

- У тебя кожа тонкая, - прозвучало без стеснений моё только что открытое наблюдение, - словно пергамент.

На какой-то миг у неё в глазах пробежало нечто похожее на удивление, но тотчас, они стали прежние.

“Какие то они у неё постоянно усталые и даже тоскливые, но всегда спокойные” – отметил я про себя.