Екатерина Боброва - Госпожа Путей

Альхар невольно задумался, каким окажется мир, который откроет эта странная светловолосая Госпожа? Если он и будет населен, то людьми, ведь она - человек. Ему не давало покоя упоминание Крауса о рассказе мага, приведшего сюда девушку. Мир без магии, техно мир? Странно и непонятно. Не в этом ли причина пристального интереса к ней старших народов? Кто знает, что там нашаманили, нагадали, напророчили, увидели их шаманы, гадалки, пророки и провидцы? Жаль, что на эти вопросы ему пока не найти ответов.

Я открыла глаза. В голове царила туманная неразбериха, а во рту просто пустыня Сахара. Классическое состояние - похмелье. Подняла голову и натолкнулась на чуть насмешливый взгляд карих глаз. Приплыли, точнее приползли. Это как меня угораздило отхватить такую знатную подушку? Бедный мужик, ему ведь всю ночь пришлось терпеть мою голову у себя на груди.

- С-с добрым утром, - промямлила я смущенно. Все-таки одно застолье не повод для совместного проведения ночи. Каким коварным оказалось вино у этих элларов! Нет, не спорю, по вкусу - выше всяких похвал, как впрочем и по коварности.

- Здесь не бывает утра, Госпожа, - мне даже улыбнулись, - здесь серые дни и ночи несутся со скоростью пройденных по Пути шагов.

- Да, вы - поэт, - рискнула предположить.

- Кто бы говорил! - насмешливо фыркнул Альхар.

Та-а-ак, напрягаю память, пытаясь выцепить подробности вечеринки. Есть у меня одна такая черта...

- Стихи читала? - уточняю с удрученным видом.

В ответ мне процитировали: "Гой ты, Русь, моя родная". Есенин - не худший вариант, могла ведь и своими стихоплетствами слушателей мучить. И память у главаря, как назло, хорошая. С первого раза запомнил...

- Ну, я умываться, - и не дожидаясь дополнительных подробностей, попыталась ускользнуть. Не получилось.

- Госпожа! - с громким воплем, от которого проснулись уже все, ко мне кинулся Брейм, - ты мне слова той песенки, что под конец пела, запишешь? Уж больно они мне по душе пришлись. Я тут кое-что запомнил, - и он запел приятным баритоном.

Пусть нету ни кола и ни двора.

Зато не платят королю налоги

Работники ножа и топора -

Романтики с большой дороги.

- Прямо про нас, да, Альхар?

Тот кивнул с мрачным удовлетворением разглядывая мою кислую физиономию.

- Запишу, позже, - отмахнулась я от очередного с хорошей памятью и быстрым шагом отправилась умываться, пока кто-нибудь еще что-нибудь не вспомнил.

Нет, ну, что я так разпереживалась. Подумаешь, песню спела, да стихи прочитала. Я глянула на свою помятую физиономию, плеснула в неё водой, потом причесала торчащие вихры, точнее попыталась. И как тут не спеть, когда отдельная личность настойчиво упрашивает: "Дорогая Госпожа спой еще что-нибудь, хоть про этих русских. Не хочешь больше петь, не надо. Может стихи?" и при этом умильно глазками с вертикальными зрачками хлопает. Ну, как тут устоять, когда тебе так очаровательно улыбаются. Ух, морда чешуйчатая, подстрекатель хвостатый. Вот только серьезное выражение глаз никак не вяжется с его улыбкой. Диссертацию он по мне что ли защищать собрался? Ладно, с Краусом потом разберемся. Чувствую, что против дракона я без подготовки не потяну.

Я закусила губу. Проснувшаяся совесть вместе с рассудком вдвоем пошли на меня в атаку - так бездарно провести время! Как будто есть у меня право на развлечения! Мне домой вообще-то вернуться надо, а для этого неплохо понимать расклад местных сил и свои шансы на это самое возвращение. Узнать, наконец, что за зверь такой - Путь, и как с ним связана Госпожа. Да и про серых выспросить не мешало бы. А то записалась по пьяни в какой-то куклусклан сероплащников, а чем они занимаются, толком и не выяснила. Понятно, что похищениями, могу предположить, не только ими. За столом говорили и говорили много, но какое мне дело до подгорных, которые опять задрали цены на оружие или до недотепы проводника, заведшего караван к воздушным вместо драконов. А вот про деятельность отряда все скромно умалчивали, словно за одним столом собрались волки и пастухи и обсуждают, что угодно, кроме загрызенных волками овец.

К моему возвращению, большинство сидело за столом, попивая горячий напиток, именуемый здесь лаккэ. Судя по вкусу, нечто обжаренное и перемолотое с приятным ореховыми вкусом и не такое горькое, как кофе.

Разговоры стихли, я скромно прошествовала к свободному месту между Краусом и Альхаром. Мне не только кружку с горячим лаккэ дали, но еще и пару небольших лепешек. Чёрствоватые, правда, но привередничать в походе - последнее дело.

Стоило только сделать первый глоток, как передо мной возник один из элларов. Память напрягалась и выдала его имя - Лэкриэль Ирль чего-то там, глава каравана.

- Госпожа, - замялся полукровка, его руки теребили медальон, висящий на груди, пытаясь согнуть желтый металл. Миндалевидные глаза стали темно-фиолетовыми. Верный признак того, что их обладатель жутко нервничает, а вместе с ним и я, предчувствуя близкие неприятности, - Госпожа, я много думал о ваших словах, - собрался он с духом и, наконец, выпалил, - Госпожа, мы решили - нам нужно стать русскими!

От неожиданности я онемела, мысли начавшие было выползать из углов, в страхе рванули прочь. Слева абсолютно не по драконьи хрюкнул Краус, справа глубокомысленно хмыкнул Альхар.

А я, что я? Ну, кто меня дернул за язык с этим тостом? Откуда вообще этот патриотизм взялся? Уж как из нас его выкорчёвывали, кока-колой выпенивали, голливудскими боевиками выбивали, а, нет, жив и еще как жив! Стоило только оказаться на чужбине среди чужих, как расцвел во всей красе.

- Э-э-э, - глубокомысленно промямлила я, пытаясь наскрести хоть одну здравую мысль. Нет, похмелье абсолютно неподходящее состояние для подобных тонких разговоров, - Лэкриэль, дорогой мой, ну, зачем вам становится русским? Если вы так переживаете из-за своей полукровности, так плюньте и разотрите. Подумаешь, нет у вас длинных ушей, у меня их тоже нет, да и у Крауса, заметьте, они даже коротковаты - не переживает же. А песни, на мой взгляд, вы вообще лучше всяких длинноухих поете, и разрез глаз у вас просто потрясающий. Знаете что, давайте я вас такой песне научу, пару слов поменяем, и все Пути её распевать будут. Согласны?

- Вы не понимаете, - с отчаяньем простонала жертва моего патриотического порыва, - так тяжело быть полу - полуэльфом, получеловеком, иметь полудушу, раздираемую противоречиями. Один раз мне довелось видеть своего отца, - глаза эллара заблестели, - он был таким..., таким совершенным.

Полукровка был так поглощен восхитительным воспоминанием, что даже не заметил, как с брезгливой гримасой на лице из-за стола встал Тарриэль - терпение у эльфа закончилось.

- Мне всю жизнь хотелось стать таким же, как мой отец. Но ваши слова Госпожа пробудили во мне что-то новое. И я подумал, что нам, элларам, как раз и не хватает широкой русской души, чтобы перестать быть половинками. Прошу, Госпожа, не отказывайтесь, сделайте нас русскими, - фиалковые глаза смотрели на меня с невыразимой мольбой и отчаяньем.