Павел Александров - Призвание миротворца

Калиган непринуждённо пожал плечами, мол, как знаете, сиятельная королева, я вас предупредил.

Филгор рубил до тех пор, пока один край решетки не прогнулся. Тогда старший телохранитель, подцепив решетку клювом секиры, вырвал её и отбросил прочь.

— Огня, — приказала королева.

Секунда — и в руках Сильвиры появился зажжённый одним росчерком кремня факел.

— Святые Небеса! — вырвалось у владычицы.

Свет факела осветил внизу под стоком огромную чашу. Но не ту, которая являлась символом чашеносцев, а жуткий кубок в форме человеческого черепа! Кровь стекала туда мягкой струей и наполняла сосуд уже примерно на треть.

Ужасающий смысл сооружения, построенного на человеческой боли и крови, алтаря, пожирающего людские надежды, чаяния, мечты, отозвался в груди владычицы ледяным холодом.

— Магия крови, — выдохнула она.

Да, она самая! Древняя красная магия, построенная на боли человеческих утрат всего самого дорогого: здоровья, ребёнка, семьи, веры, мечты, призвания… всего того, что человек бережёт и лелеет, без чего не видит в жизни смысла.

Магия крови. Невероятно, непостижимо! Здесь? В Мглистом городе? На святом для тысяч горожан месте? Королева почувствовала головокружение: да она не знает и десятой доли того, что происходит в её городе!

— Владычица! — предупреждающе произнёс Филгор.

Толпа у Обелиска враждебно зашевелилась. Похоже, эти люди решили, что вероломные чужаки хотят осквернить их святыню. Иные горожане, преимущественно матери с малыми детьми, остались стоять на окровавленных шипах у Обелиска, большинство же двинулись на дерзких с возмущённым гулом:

— Прочь, прочь, святотатцы! Прочь от очищающей Чаши!

— Убирайтесь, гнусные еретики!

— Прочь! Не призывайте небесный гнев на весь город!

Выкрики не были чрезмерно агрессивными, королеве доводилось слышать куда более грубое недовольство подданных, однако движущаяся босыми ногами по острым шипам толпа выглядела устрашающе. Эти фанатики не остановятся ни перед властным движением руки южной владычицы, если она откроет своё лицо, ни перед сталью мечей её охранителей.

— Пора уходить! — шепнул Калиган невозмутимо.

Но королева оставалась на месте. Мысли летели. Чашники не могут не знать, что здесь происходит. Наверняка об этом жертвеннике им всё известно. Если уйти сейчас — не пройдёт и получаса, как они заметут следы и поймать их с поличным не удастся. А кроме того…

— Калиган. Это жертвенная кровь. Люди проливали её, лишая себя здоровья, упований, надежд. Она наполнена страданиями и болью утрат. В руках красных жрецов — это страшнейшее оружие. Если они используют эту кровь против когорты Мегория… Надо опрокинуть чашу. Понимаешь?

Следопыт глянул в её горящие глаза, как в очи безумной богини, вздумавшей уничтожить мир и себя вместе с ним. Но королева знала: он лучше других понимает, что если уж она на что-то решилась, и в глазах её загорелся этот шальной огонь, то лучшее, что остаётся сделать её подданному — это помочь ей совершить затеянное безумие.

Мгновение — и выхваченная из походной сумки верёвка с крюком на конце устремилась вниз. Стальной крюк зацепился за край чаши-черепа.

— Помогай, — шепнул следопыт старшему телохранителю.

Вместе они поднатужились и натянули трос. Жертвенная чаша оказалась довольно тяжёлой, но соратникам королевы не было нужды её поднимать. Чаша-череп накренилась, и этого оказалось достаточно. Короткая подставка хрустнула, подломилась, и огромная чаша рухнула, разливая жертвенную кровь по подземным каналам.

В последний момент королева, которую встряхнуло пугающее предчувствие, хотела крикнуть «Стойте!», но было поздно.

…А что произошло в следующий миг королева не успела понять. Земля задрожала. Калиган и Филгор подхватили владычицу под руки и почти бегом потащили назад к отряду.

— Бежим, Сильвира, бежим или нам конец! — зашептал ей в ухо следопыт.

Через мгновение королева поняла, что он был как никогда прав.

Раздался невыносимый вой жутких, преисподних чудовищ, а затем — страшный выброс из подземелья шести столбов пылающего красного пара! Толпа ахнула, завизжали женщины. В небо взлетели груды брусчатки, земли, грязи, нечистот — и всё это посыпалось страшным градом вниз. Спасаясь, люди бросились врассыпную, вопя от ужаса, как если бы наступил судный день.

Взметнувшиеся столбы упали через секунду. На их месте образовались шесть больших, обрамлённых кровью дыр. И тут королева почувствовала, как из этих отверстий вырываются на свет шесть жутких, опьянённых магической мощью бестий.

— Бежим! Бежим! — уже кричал Калиган.

Но королева была обязана обернуться.

Святые Небеса, сила и крепость Небесного Престола!

Кошмарные, кроваво-бурые твари, покрытые вздувшимися жилами и переплетениями нечеловеческих мышц, превосходили всё, что доводилось видеть Сильвире за годы боевых походов. Маленькие черепа, по форме очень похожие на чашу-череп, выделялись четырьмя парами сильно выпирающих алых клыков. Длинные лапы были усеяны сабельными когтями, торчащими вплоть до локтевых суставов. Ближе к тазу тело сужалось. Жилистые ноги монстров выглядели тонкими и худыми, но, тем не менее, оказались очень резвыми.

«Хаймары, даймоны крови!» — вынырнула первая мысль. Но нет, от этих существ веяло гораздо большей мощью, чем от известных Сильвире бестий. Архихаймары? О таких королеве ещё не доводилось слышать.

На размышления времени не осталось. Люди с дикими воплями убегали с площади, иные падали, натыкаясь всем телом на мелкие острые шипы, однако страх был так велик, что боли никто не замечал.

«Что я наделала? Эта кровь… эта магия… она столько дней, недель, месяцев скапливалась тут! Столько людей, жаждущих исцеления, а получивших лишь новые увечья и болезни, лишились здесь веры и надежды! Как я могла подумать, что такая силища может просто уйти в землю, как пролитое вино! Проклятые сказки, проклятые суеверия, передающиеся из рода в род, проклятые россказни невежественных храмовников! Почему я до сих пор верю, что убийством ведьмы можно снять наложенное ею заклятие, а разрушением истуканов — отучить людей поклоняться идолам? Почему, если жизнь свидетельствует, что все эти „праведные уничтожения“ делают только хуже?!»

…Королева бросилась бежать одновременно с помчавшимися на неё бестиями. До спешившегося и готового к обороне отряда оставалось шагов тридцать — не успеть. Хаймары, а точнее архихаймары, неслись подобно смерчу. Шесть порождённых магией крови бестий, способных изорвать сотню пехотинцев.

— Беги, Сильвира! — крикнул Калиган, а сам развернулся, выхватывая из-под своего нищенского тряпичного плаща утяжелённый, чуть изогнутый у основания односторонний меч — удобный для сильных рубящих ударов. Прикрывать королеву остался и Филгор, обхватив рукоять тяжёлой секиры двумя руками.