Павел Александров - Призвание миротворца

Всё это звучало не слишком убедительно, вызывая нехорошие подозрения.

— Откуда вам знать-то про набег? Нелюдь вас сама о нём известила? — спросил Сурок, более находчивый в разговорах с крестьянами.

Старейшины вновь заговорили наперебой, твердя что-то о страшной расправе и коварных тварях и, возможно, Марк махнул бы на них рукой и приказал бойцам укреплять частокол. В конце концов, в его обязанности не входило выяснять причины беспокойства крестьян. Но тут снова заголосили женщины.

— Защитите, храбрые воины!

— Деток наших спасите!

— Старшую мою увели, так младшеньких уберегите…

— Тихо! Кто увёл?! — мигом утихомирил толпу Сурок.

— Нелюди эти проклятущие, нелюди увели! — закричала женщина.

Старейшины сердито покосились на неё, кто-то пришикнул.

— Что, вот так просто зашли в селение и увели? — настаивал Сурок.

— Да отдали её нелюдям, отдали! — завопила крестьянка.

— Ты что несёшь, совсем ума лишилась! — бросил кто-то из старейшин, но женщину поддержали другие.

— Отдали, отдали, чего греха таить!

— И мою, мою Мирту отдали!

— И мою доченьку, нелюди!

Сурок громко свистнул, а затем хлопнул в ладоши, будто в колокол ударил.

— А ну тихо! Рассказывай всё как было, дед, да смотри не вздумай врать воинам Дубового Листа.

Старейшина насупился, опустил голову, но затем под тяжёлыми взглядами приутихшей толпы начал что-то бормотать о страшном откупе.

— Да враньё всё это! — из толпы выступил высокий парень с взлохмаченной головой и налитыми кровью глазами. — Дай, я всё расскажу. Всё как было. И пусть зарубят меня на этом месте, если хоть слово совру!

— Ну рассказывай, раз храбрый такой, — усмехнулся Сурок и как бы с намёком положил руку на рукоять боевого топора.

— Вот как всё было. Не далее как два дня назад окружили наш поселок нелюди. Все мы, ясное дело, к оружию, да только убоялись все как один. Где нам с солимами совладать! Много их набежало, даже не прятались, а с ними и чародеи эти лесные. Вырезали бы нас всех под корень, мы б и часа не продержались…

— Верю, — кивнул Сурок, поглядывая на вилы и рогатины крестьян, годные лишь кабанов от огородов отгонять, да и то не особо крупных. — Дальше говори!

— А дальше выступил один чародей и сказал, чтобы наши старшие говорить вышли. Ну наши и пошли. А чародей тот им и сказал: губить посёлок мы, мол, намерения не имеем, но если от сделки откажетесь, то солимов удерживать не станем. А сделка такова: отдать им всех девушек, кому от шестнадцати до двадцати лет от роду…

При этих словах толпа заволновалась и зашумела, какая-то женщина вновь начала причитать. Сурок вновь воззвал к тишине.

— Продолжай.

— Старшие наши затылки почесали, покривились, да и отдали чародею девчонок. Девять таких в нашем поселке нашлось. Попытались наши хитрить, хоть одну уберечь, да куда там! Знали нелюди, сколько девчат таких лет у нас. Доносчик, видать, завёлся среди нас!

Тут многие опять зашумели, кто-то принялся выяснять, кто же именно этот коварный доносчик, а кто-то уже успел найти «предателя» и наказать его кулаком в ухо.

— Да тихо вы! Что за народ шумливый, будто не морфелонский! — прикрикнул Сурок. — Договаривай, лохматый, чем дело кончилось.

— А тем и закончилось, что забрали девчат чародеи и ушли. Такая вот беда приключилась. Провалиться мне в Гадес, не спущу я этого нелюдям! Если только воля ваша, братцы, идёмте со мной. Вместе найдём и отобьём девчат. А нет, так сам пойду. Лучше в бою помереть, чем жить в таком позоре!

— Чего это ты так расхрабрился? — подозрительно прищурив глаз, спросил Сурок.

Парень понурил голову.

— Невеста моя среди них…

— Вот оно как! То-то я гляжу, ты храбрый такой! А где же твоя храбрость была, лохматый, когда твою любимую нелюдям отдавали?

Тот ещё ниже опустил голову, краснея от стыда.

— Дык ведь… всё селение вырезали бы…

— Эх, лохматый, видать, сильно ты её любил, если так запросто нелюдям отдал. Чего теперь храбришься? Силён он теперича, когда нелюди за два дня пути отсюда! Да если бы кто мою девчонку вот так нелюдям отдать захотел, я бы такому гаду первому череп проломил! — разошёлся Сурок.

— Да погоди, ты, — Марк толкнул его в плечо. — А зачем чародеям и нелюдям ваши девушки?

— Поди узнай их! — заговорил старейшина. — В рабство, наверное, для утех мерзких.

— Если бы для утех, то только самых красивых выбрали бы, а не по возрасту, — проговорил Сурок. — Для ритуала какого-то, стало быть… Да-а, тёмное дельце. Очень тёмное.

Тут он обернулся к Марку и тихо-тихо зашептал:

— Нескладуха какая-то. Чего-то недоговаривают селюхи лесные.

— С чего ты взял?

— Ты когда-нибудь слыхал, чтобы лесные чародеи приносили в жертву людей? Я отродясь не слыхивал. Они, конечно, ещё те уроды и магия у них изуверская, но стихия их — это лес, трава, ручьи, зверьё всякое. Ритуальная человеческая кровь вообще не из их магии. Кровавая жертва для лесного чародея — это всё равно, что для серого мага вера в абсолютное добро и зло. А для чего им ещё девчонки местные? Не для утех же плотских — чародеи гнушаются иноплеменных девок. И не для работорговли — уж чем-чем, а этим они никогда не промышляли.

Марк кивал, слушая его краем уха, и не слишком задумываясь, откуда у простого наёмника такая осведомлённость о лесных чародеях.

Думал он совсем о другом. Чувство, разгоревшееся в нём ещё тогда, когда этот лохматый парень дошёл в своём рассказе до похищения девушек, яростно требовало от воли мужественного решения. Разум же, всеми силами этому требованию препятствовал: сумасшествие, безрассудство! Напрасный риск, абсолютно бесполезный!

И тут внутри вскипело новое чувство. Он призван миротворцем! И путь миротворца по-прежнему проходит через его сердце. Даже если у него до сих пор нет чёткого подтверждения, что он всё ещё миротворец.

— Их можно догнать? — коротко спросил Марк и этим тихим вопросом создал такую тишину, какой не мог добиться даже Сурок со своим свистом, криком и хлопаньем в ладоши.

— Можно! — неожиданно оживился и воспрянул лохматый парень. — Их увели вдоль по старому тракту — два дня пути до Раздорожной Таверны. Там они сегодня на ночлег должны остановиться. Если бежать весь день и всю ночь, то к утру как раз догоним.

Марк вопросительно глянул на Сурка.

— А что, попробовать можно. Хоть совести ради, — ответил тот простецки. — Вот только как с этими убогими быть? Мы же их вроде как защищать пришли.

— Клык со своими поможет частокол укрепить. Если чародеи своё получили, то вряд ли нападут.

— А с нашими-то как? Приказывать нельзя, всё-таки супротив приказа Феста идём. Он нам и так таких тумаков отвесит!

— Что-нибудь придумаем. На то мы и десятники, чтобы по обстоятельствам решения принимать, — Марк обернулся к своему отряду. — Что скажете, друзья-соратники? Приказывать не могу, и выбор остаётся за вами. Кто хочет пойти по следу лесных чародеев с солимами и отбить девушек — шаг ко мне. Кто не желает — шаг назад, останетесь с Клыком селение охранять.