Павел Александров - Призвание миротворца

При этих словах к щекам Марка прилила кровь.

— Это неправда, — твёрдо сказал он. — Лесные чародеи не приносят человеческих жертв. Они берут заложников, чтобы заставить уйти морфелонских подданных, которые подзуживают против них Дубовый Лист.

— Ты это что сейчас сказал, Подорлик? — после короткой паузы недобро нахмурился Фест. — Это тебе в плену уши прочистили? Так эти скоты из Лесного Воинства, прямо тебе скажу, давно веру предали и с чародеями сдружились. А чародеи эти — изверги, каких ещё свет не видывал!

Марк уже был не рад своей попытке рассеять невежество старого сотника.

— Это не так. Чародеи давно сложили бы оружие, если бы морфелонские отряды не сжигали их селений и не оскверняли святынь…

— Да ты совсем одурел, Подорлик! — Фест грозно вскочил и грохнул по столу так, что опрокинулась бутыль с кислым вином и подскочила тарелка с недообглоданным куриным остовом. — Тронулся умом в логовище этих отщепенцев! Знаешь, как чародеи с нашими пленными поступают?

— Знаю. Но у них не было бы на то причин, если бы воины Дубового Листа не устраивали бесчинств на их земле…

— Их земле!.. — задохнулся от ярости Фест. — Слышишь, Подорлик, — заговорил он, совладав с собой, — если бы мы не рубились с тобой бок о бок, разворотил бы я тебе всю морду за такие речи… а потом отдал бы под суд как мятежника… Мои друзья, мои славные побратимы! Сколько вас полегло от этой коварной нелюди! А эта морда ещё смеет оправдывать ваших палачей! — взмолился, обращаясь к павшим, старый сотник.

Марк стоял, неприятно удивлённый тем, во что вылилась его слабая попытка донести глас рассудка до ума бравого военачальника. Что он может доказать старому вояке, сердце которого окостенело от бесконечных бед и скорбей, связанных с этой бессмысленной войной? Разве поймёт он хоть что-то о природе солимов, если лесных чародеев принимать за людей не желает?

— Не чародеи принесли войну в этот край, — только и вымолвил Марк.

Для сотника это был последний удар.

— Предатель… пошёл вон!

Марк вышел из дома военачальника в расстроенных чувствах. Сурок, похоже, подслушивал, потому как ничего не спросил, а сразу юркнул в дверь к Фесту, чтобы поскорее закончить с формальностями и покинуть лагерь.

В сенях хохотали несколько молодых наёмников, пытавшихся завязать разговор с Лейной и Никтой. Вели себя парни сдержанно, наслышанные о суровых нравах девушек из Лесного Воинства.

Марк прошёлся по утоптанной земле, чуть поостыв на морозе.

«Вот только так, в беседе с простыми незакостенелыми воинами и можно победить этот дух вражды. Везде одно и то же: у одного рьяная вера в Путь Истины превращается в ненависть ко всем инакомыслящим. У другого потеря близких людей одурманивает голову, заставляя мстить всем без разбору. Третий готов безоглядно видеть нечисть в каждом человеке, на которого укажет поучительный перст самодура с королевским гербом…»

Со стороны помоста, вокруг которого стоял на морозной стуже наёмный люд, доносился чей-то визгливо-воинственный голос. Подойдя ближе, Марк увидел Глашатая Войны в лисьей шубе поверх храмовых одежд. Рядом с ним на морозном ветру развевалось знамя с изображением кабаньей головы с вонзённым в глаз мечом — символ кары всем бунтующим и непокорным.

— Не страшитесь ни копий солимских, ни магии чародеев лесных! — свирепо, с привыванием взывал Глашатай. — Бейте, истребляйте нелюдь нещадно, неважно, рыкает ли она или говорит человеческим голосом! Не бойтесь и не страшитесь злокозненных вражин — лесных чародеев! Это они боятся вас, потому и собрали весь сброд отъявленных душегубов: вольных охотников, лесовиков, бесцветных и прочих. Не верьте тем лжецам и предателям, что говорят, будто лесные чародеи такие же люди, как мы. Они давно возложили свои души на алтарь мерзких духов нечистых, продали бессмертную душу ради гнусного колдовства!

Кулаки сжались сами собой. Подошла Лейна, и Марк увидел, как накалились её глаза. Кажется, она впервые так близко видела одного из тех, кто причинил больше горя народам сельвы, чем даймоны Хадамарта.

— Знаю, какие толки ходят среди вас, воины великого королевства! Многие из вас тоскуют по дому, по семейному уюту и домашней похлёбке. А я говорю вам — не время думать о мире, когда сельва содрогается от бесчинств проклятущей нелюди! Не время отсиживаться в городах и селениях, когда страшная угроза Багровых Ветров надвигается на наш многострадальный край. Достойно ли верного Пути Истины оставаться в стороне и потакать врагам рода людского, подобно лживым изменникам, называющим себя Лесным Воинством? Вновь и вновь призываю вас, верные Спасителя, очищать эту землю от нечисти солимской и от её подлых прихлебателей! Сам Всевышний избрал вас для этого дела! Вы — Его карающая длань, что подвергнет наказанию кланы лесных чародеев! Предавайте их мечу, сжигайте их отвратительные жилища, разрушайте их богомерзкие алтари — искореняйте их род под корень! Всем им, так или иначе, быть ввергнутыми в вечную тьму гадесову, так пусть же не смущает вас уничтожение их тел, ставших орудиями самого Хадамарта!

Гнев уже в полную силу клокотал в груди. Марку казалось невероятным, что воины вокруг безропотно внимают этому свирепому бреду, и никто не осмелится даже уйти прочь. Напротив, некоторые в согласии кивают головой, а иные восторженно ударяют себя кулаком в грудь.

«Пора и тебе уходить, миротворец. Здесь ты ничего не изменишь».

Но тут Марк встретился с негодующим взглядом Лейны, в котором смешались гнев, обида и горечь, и что-то его обожгло внутри… Он понял, что если он сдержится, то своё слово скажет она.

— Гнусная ложь! — громко выкрикнул Марк, давая волю возмущению. — Эта речь — верх низости и кощунства! Можно ли ждать, что Спаситель дарует победу народу, которым движет безумная ненависть к соплеменникам!

Глашатай на секунду подавился собственным языком. Похоже, ещё никогда и никто из простых воинов не осмеливался прерывать его пламенные речи.

— Разве не ради помощи жителям сельвы шлёт свои войска наместник Кивей? — продолжил Марк. — Разве не для того мы здесь, чтобы восстановить мир между народами сельвы, в числе которых и вольные охотники, и лесные чародеи?

На Марка испуганно пялились наёмники: многие из них его узнали и поспешили отойти от него, как от прокажённого.

— Кто этот наглый еретик, говорящий о мире с кровожадным родом злодеев?! — возопил Глашатай в ответ, заглушая взволнованный шёпот наёмников. — Кто ты такой, что смеешь осквернять слух отважных воинов наместника Кивея богомерзкой речью, равняющей аделиан и предателей рода людского?!

Марк выступил вперёд. Его трясло от негодования, в гнев повергала одна мысль о том, что такие вот проповедники ездят по всей округе, и страх, обычно подступающий к нему в таких ситуациях, совершенно исчез.