Павел Александров - Восхождение миротворца

— Не вздумай, — толкнул его локтем в бок Калиган. — Или ты, как вон те на башнях, устал от жизни?

Крик повторился. Девушку в погребе будто разрывали на части.

— Это может быть ловушка, понятно? — снова толкнул его локтем Калиган. — Слуги Хадамарта выискивают, таким образом, неблагонадежных. Если неравнодушен к чужой боли — значит, опасен.

Аделианский храм Падшего города, именуемый Храмом молчания, примыкал к одной из главных городских площадей. Это было довольно крупное сооружение с куполообразной крышей. Внешне он выглядел таким же хмурым и бесцветным, как и все остальные здания, ничем не выделяясь.

Внутри храма длинные скамьи были расположены полукругом. Здесь могли разместиться не меньше тысячи человек, но ныне тут была едва ли сотня прихожан. Из ложи священников, напоминающей летнюю беседку, говорил упитанный настоятель с черной раздвоенной бородой:

— …И да вразумит нас великая добродетель непротивления. Мы ни с кем не ищем войны и терпеливо сносим все обиды, во имя мира и покоя в нашем многострадальном городе. Коль задумал кто противостать злу, до сих пор имеющем место в нашем крае, то есть избрать служение, — пойди к старейшинам и разузнай, чем ты можешь помочь своему народу. А как узнаешь верный путь, если не получишь одобрения старейшин? Учись, набирайся опыта и мудрости, ибо только достойным будет вверено служение. И тот достоин, кто достаточно мудр, чтобы не встревать в опасное противостояние с высшими. И самое мудрое, что можешь сделать, услыхав о войне — это благоразумно остаться в стороне. Сиди тихо и жди. Война и беда пройдут мимо — просто сиди и молчи, и никто не услышит тебя. Не тянись, не тянись к славе и подвигам, ибо от этого лишь похоть и гордыня, беда и смерть. И сам сгинешь, и беду на свой город навлечешь. Будь достаточно мудр, чтобы избежать безнадежного дела, самоубийственного противостояния с высшими. Знание, знание и мудрость — вот к чему мы призваны. Набирайся знаний, но не выказывай их, будь мудр и молчи. Ибо так сохранишь себя и свой город. А зачем тебе война? Будь достаточно благоразумен, чтобы понять, что ты не можешь изменить установленного порядка. Участь тех гордецов, что подняли восстание и были сосланы в Подземные копи, должна была вразумить многих…

Примостившись на скамью рядом с прихожанами, Марк и Калиган терпеливо дождались, когда миролюбивый настоятель окончит свою речь и сойдет с ложи. Впечатление у Марка осталось такое, будто душу обмазали чем-то вязким: делать ничего не хотелось. Хотелось лишь лежать и предаваться унылому отдыху.

— Что-то не похоже его напутствие на призыв к битве, — шепнул он на ухо учителю.

— Вот это сейчас ему и скажешь, — прошептал Калиган сквозь зубы.

Они последовали за настоятелем по широкому коридору, уводящему в подземное помещение. По дороге Калиган спросил у трех служителей храма о том, где найти архиепископа Ипокрита, но никто из них вразумительного ответа не дал.

— Не случилось ли с ним чего? — сказал Марк.

— Этот старый лис слишком хитер, чтобы рисковать, открыто призывая людей к восстанию. Но зато по части переговоров со старейшинами ему нет равных.

Следуя за настоятелем, они вошли в маленькую промежуточную комнатку, из которой широкие двери вели в покои настоятеля. За столом сидел, сонно протирая глаза, хлипкий и болезненно бледный писец настоятеля.

— Вы куда, почтенные? — мигом пробудился он, увидев незнакомых людей.

Но Калиган уже распахнул широкие двери.

— Приветствую вас, достопочтенный Клемиус! — торжественно сказал Калиган и бесцеремонно вошел в богатые убранством покои.

Бородатый настоятель опешил и, похоже, сильно испугался. Рядом с ним стоял молодой служитель, судя по одеждам, один из старейшин храма. Спиной к ним сидел в кресле человек в богатой черной мантии.

— Мы друзья и соратники достопочтенного архиепископа Ипокрита, — представился Калиган, сделав учтивый поклон.

Человек в черной мантии чуть вздрогнул, а молодой служитель открыл рот с удивлением и испугом. К этому времени настоятель пришел в себя и добродушно заулыбался:

— Мир вам, почтенные. Большая честь видеть друзей достопочтенного архиепископа под крышей нашего скромного святилища, — настоятель радушно обнял Калигана, но при этом, легким и обходительным похлопыванием заставил его отступить назад — в промежуточную комнатку. Затем, поспешно захлопнув за собой двери в приемный зал, настоятель продолжил. — Большая честь видеть вас, но у меня ныне очень важный гость, которого я никак не могу оставить без внимания.

— Мы не задержим вас, достопочтенный Клемиус, — заверил его Калиган. — Скажите нам, где найти архиепископа, и мы тотчас с вами распрощаемся.

— Ах, вы ищите архиепископа, — понимающе улыбнулся настоятель, покачивая своей длинной раздвоенной бородой. — В эту минуту достопочтенный Ипокрит тайно посещает дома верных в городе, — он предупредительно поднял указательный палец, — но умоляю вас, почтенные, никому ни слова! У достопочтенного Ипокрита много недругов в городе.

— Это мы знаем, — кивнул Калиган, вроде как удрученно, в то же время осматривая стены комнатки. — А сообщил ли он вам о решении Совета Армии Свободы относительно аделиан вашего храма?

— Умоляю, тише! И у стен есть уши. Мы верные адельфы и чтим все решения благородного Совета. И мы готовы выполнить его волю. Скоро, скоро все начнется!

Калиган кивнул головой в сторону Марка.

— Мой друг хотел у вас спросить еще кое-что.

И в тот момент, когда внимание настоятеля и бледного писца переключилось на него, Марк заметил, что Калиган что-то стянул со стола. Это была пустая бронзовая лампадка, в которую подливали масла и использовали как настольный светильник.

— Скажите, достопочтенный Клемиус, — спохватился Марк, — разве вашим утренним напутствием не должен быть призыв к борьбе?

— Разумеется, мой милый друг, разумеется…

— Но почему тогда вы…

— Ах, по той же причине, по которой достопочтенный Ипокрит вынужден посещать дома верных в строжайшей тайне. Враг слышит все, что говорится на собрании, потому я и вынужден изъясняться иносказательно. Но верь мне, мой милый друг, все верные нашего храма понимают мои слова правильно… А теперь, мои друзья, нам предстоит проститься, ибо мой важный гость меня уже заждался. Проведи этих почтенных гостей, — приказал он бледному писцу.

Как только настоятель скрылся за широкими дверьми, Калиган взял со стола лампадку, которую уже держал в руках раньше и спросил как бы невзначай:

— Скажи, вы что, смолой и серой их заправляете?

Они уже выходили в коридор, когда Калиган сунул под нос удивленному писцу лампадку. Тот взял ее в руки, понюхал… и выронил из рук. Глаза его округлились; он сделал тяжкий вздох, покачнулся и упал бы навзничь, если бы Калиган его не подхватил.