Павел Александров - Путь миротворца

Протирая глаза и ожесточенно смахивая слезы на горячие камни, Марк приходил в себя, видя перед собой испуганное лицо Хариса, склонившегося над ним.

— Что с тобой, Маркос?

— Я видел это… я видел… — Марк не хотел говорить, чтобы не воссоздавать картину увиденного, но сказать было необходимо. — Мне показалось… что это я стрелял в епископа.

Лицо Хариса застыло как окаменевшее, казалось, он перестал дышать. Такого изумления на его боевом, закаленном лице Марк не видел никогда. Спустя секунду Харис облегченно усмехнулся, и его лицо вновь приняло прежний неунывающий вид.

— Тебе пригрезилось! Друг отважный, не верь в ту чушь, которую наговорил тебе Теламон. Ты? Стрелял в нашего брата Ортоса? Х-ха! К хаосу такие мысли! Поднимайся. Или нет, лучше отдохнуть.

— Никакого отдыха! — твердо сказал Марк, поднимаясь и ругая себя за то, что допустил в свой разум чудовищную ложь. — Если мы не успеем… нет, мы успеем, успеем!

Через полчаса быстрой ходьбы хребет сузился до тонкого перешейка, по обеим сторонам которого обрывались почти вертикальные утесы, покрытые сыпучим каменистым песка. Узкий перешеек, всего метра три-четыре шириной, вел к чудесному зеленому плато. Там виднелись деревья, кусты, чуть дальше пасся на лугу горный олень. Слева простиралось травянистое ущелье, за которым выступали острые заснеженные пики вершин, справа — торчали верхушки сосен Лунного леса, казавшихся отсюда такими маленькими, как декоративные кустарники в Мелисе.

Подходя к узкому гребню, друзья наткнулись на поваленную табличку из отесанного камня. На ней виднелись закрученные знаки древнего языка.

— Остановись и поклонись, — прочитал Харис. — Это на старокаллиройском, на нем не пишут уже давно.

Чуть дальше перед началом гребня, у белого засыпанного песком камня, валялась еще одна табличка.

— Остановись и поклонись, — снова прочитал Харис и поморщил лоб. — Что бы это значило?

— Похоже, это какое-то предупреждение об опасности на Песчаном утесе.

— Вот и славно. Давно руки чешутся с кем-то подраться.

Они двинулись, не озираясь больше на озаренные солнцем красоты Диких гор. Взор привлекало зеленое плато. Молоденькие деревца заманчиво шумели листвой.

Марку вдруг почудился легкий шелест.

— Харис, что это шелестит?

— Наверное, чьи-то крылья, — ответил странствующий рыцарь, и тут поняв, что сказал, остановился, чуть не клюнув носом в камни.

— Харис!

— Святой-Всемогущий!

Длинная, кривая пасть крылатого существа, полная мелких зубов, щелкнула всего в метре от носа Марка. Громадная птица, напоминающая орла, с клювом как у древнего ящера-птеродактиля, вынырнула прямо перед их изумленными лицами. Размах крыльев достигал метров семи. Покрытое блестящими темно-коричневыми перьями тело выглядело как грозная броня. Невиданный орел гаркнул, раскрыв длинный, усеянный зубами клюв, и завис, махая крыльями, будто предупреждал, что непрошеным гостям здесь проход запрещен.

— Что это? — прошептал Марк.

— Не знаю, — шепнул Харис в ответ, натягивая шлем и выхватывая меч. — Животное. Просто животное.

Марк и сам понял, что на нечисть это существо не похоже: в его глазах не прослеживается разум, оно не вызывает, от него не веет злобой. Но это вовсе не означает, что оно безобидно.

Диковинный орел замахнулся клювом Марку в лицо — тот в последний миг успел отклонить голову. Харис запрыгал, пытаясь ударить мечом, но существо поднялось на безопасную для себя высоту.

— Убирайся, животное! — выкрикнул Марк. — Пошел прочь, птицеящер, пошел отсюда, пошел!

Птицеящер резко взмыл вверх и, гаркнув, обрушился сразу на обоих. Свет померк в очах Марка: он снова едва избежал страшного клюва, пригнув голову. Харис свалился с ног, сбитый исполинским крылом.

— Бежим! Харис, бежим! — закричал Марк.

До конца Песчаного утеса оставалось всего сотни две шагов. Друзья бросились со всей прыти, размахивая мечами и крича. Птицеящер кружил, делал петли и постоянно метил клювом в голову Хариса. Один раз он таки ударил по шлему странствующего рыцаря и вцепился когтями в его походный мешок. Рванувшись вверх, птицеящер чуть не унес Хариса в когтях.

— Пусти, чучело! — заревел тот.

Старый ремень мешка лопнул, оставив Хариса на твердой земле.

Добежав до зеленого плато, они залегли у больших камней, намереваясь переждать угрозу. Ждать пришлось недолго. Покаркав, птицеящер сделал прощальные петли и улетел в сторону заснеженных пиков.

— Хвала Спасителю, — прошептал Марк. — Мы едва не погибли.

— Какой позор! — вспылил Харис. — Дать себя затравить глупому животному! Было бы у меня копье или лук…

— Харис…

Вначале послышалось невнятное бормотание, а потом из-за камней появились трое туземцев в грязных засаленных шкурах. Их вид был крайне неопрятен; руки, ноги и длинные волосы покрывала грязь, а лица — размалеванные углем и известью — не выражали ничего кроме первобытной дикости.

— Вот и поганусы, — проговорил Харис, поднимаясь. — Эй, ты! — ткнул он пальцем в самого рослого туземца, с большим лбом и почти без шеи. — Где твое селение?

Рослый туземец что-то пробормотал на своем языке низкорослому крепышу и указал на Хариса. Крепыш бросился ощупывать странствующего рыцаря, хватая преимущественно за челюсть и плечи, невнятно бормоча и наступая босыми ногами на его сапоги.

— Славно, славно вы встречаете гостей, поганусы! — громко проговорил Харис, отпихивая нахального туземца. — Отойди от меня, дикарь!

— Мы ищем ваше селение, понимаете, селение? — сказал Марк.

— Они не понимают по-каллиройски. Они и свой язык едва знают, — заверил Харис, пренебрежительно постукав низкорослого туземца по голове. — А это ты понимаешь, тупица?

Последние слова Хариса туземец таки понял. Засопев, как разъяренный бык, дикарь вцепился в кольчугу странствующего рыцаря и принялся бешенно трясти. Не потерпевший такого хамства, Харис увесистым ударом кулака свалил его с ног, но в тот же миг получил удар в живот головой от другого туземца. Третий дикарь, на которого Марк не обратил поначалу внимания, оказалось, был вооружен небольшой шишкастой дубинкой, и лихо огрел Хариса по голове. Кожаный шлем смягчил удар, но от неожиданности Харис выронил меч.

— А ну стой! Назад! Брось дубину! — шагнув вперед, Марк упреждающе махнул Логосом, вспоминая, как его учила хранительница противостоять людям.

Неуклюжий взмах дикарской дубинки, по случайности, оказался очень болезненным. Туземец попал по пальцам, сжимающим рукоять. Вскрикнув, Марк выпустил меч, который полетел за спину и, к великому несчастью, исчез за краем утеса. Зверея от обиды и боли, Марк бросился на туземца и, колотя его руками и ногами, завалил на спину. Тем временем поднялся здоровяк, пнув оглушенного Хариса, пытавшегося бороться на земле с низкорослым туземцем, и пошел на Марка.