Павел Александров - Путь миротворца

— Мудрецы! Своей жадностью вы чуть не погубили нас всех! Понятно, почему никто не останавливается здесь. Золотой бархан погубил немало людей, жаждущих золота. Как я мог забыть! Но это были купцы, бродяги, разбойники. Как вы, вы — называющие себя адельфами, могли прельститься золотом керкопов?!

Эти упреки отправлялись в адрес Флои и Хариса, которым защищаться было нечем. Харис виновато вертел головой, оглядываясь как бы в поисках врагов, а откашлявшаяся Флоя попыталась что-то возразить, но остановилась перед обличающим взглядом хранительницы:

— Тебе лучше помолчать, Флоя. Выбрось эти сокровища, из-за которых мы все чуть не остались в песках. Мечтательница! Золото на дороге не валяется!

Флоя обиженно смолкла и высыпала все содержимое мешочка. К ее удивлению там оказались не золото и самоцветы, а желтый песок пустыни. Уразумев подлинную цену золота керкопов, вывернул карманы и Харис.

Воду набирать не стали. Она могла быть отравлена.

Садясь в повозку, Марк увидел, что на левой ладони хранительницы кровоточат несколько рваных ран. Две тоненькие струйки крови медленно ползли по ее запястью под широкие рукава одежд.

— Перевязать? — предложил Марк.

— Не надо! — сухо ответила хранительница, выливая на рану целебный елей, флакон с которым оказался в ее походной сумке. — К утру все пройдет. А у тебя ухо в крови. Дай, промою.

Флоя тихо плакала, не то от пережитого шока, не то от упрека Никты. Хранительница обняла ее, зашептав:

— Все, все, не плачь, все кончилось, — и голос ее стал необыкновенно мягким.

Ужинали под звездным небом у слабенького костра, разведенного Харисом из сухого саксаула, отъехав подальше от опасного места. Во время еды все напряженно молчали. Марк чувствовал в душе неприятный осадок вины за то, что польстился на дармовое золото, смалодушничал во время боя и не смог достойно защитить друзей. Кроме того, его слегка подташнивало. Ему за всю жизнь не приходилось убивать существо больше комара, и тот момент, когда из разрубленных Логосом керкопов брызнула черная кровь, он вспоминал с отвращением.

— Мы с Маркосом будем сторожить по очереди, — заключил Харис после ужина. — Керкопы могут вернуться.

— Они не вернутся, — сурово выговорил епископ, явно на что-то намекая. — Они нападают только на того, кто охвачен алчностью.

— Мало ли других опасностей в Желтых песках? — тихо сказал Харис, смутившись так сильно, что Марку стало его жаль.

— Те керкопы, которых мы поразили… они мертвы? — спросил Марк.

— Керкопы — это те же даймоны. Даймона невозможно убить, — нехотя ответил епископ. — Они всегда восстают снова. Вопрос только во времени: восстанет пораженный даймон через год или через тысячелетие. Их природа нам мало известна. Знаем только, что даймоны связаны одновременно с живительной для них энергией людского греха и умерщвляющей силой преисподней. Люди сами способствуют их рождению и росту своими грехами. Народы часто заключают мир с даймонами, но этим только придают им сил, ибо любой договор со злом — это тоже грех. Мы сами являемся причиной своих страданий.

— Так это из-за того, что нас привлекли сокровища? Из-за этого мы чуть не погибли? — с серьезным выражением своих черных озорных глаз спросила Флоя.

— Страсть к легкой наживе, — промолвил епископ. — Скольких погубила она, скольких лишила счастья! Кто мечтает легко разбогатеть, неизбежно попадает в сеть своих низменных желаний, которые тащат его в пучину крушения и гибели. Немало я знал и адельфов, сбившихся с Пути из-за, казалось бы, благочестивого желания разбогатеть и помогать бедным. Но быстрым путем богатств не приобретают, так устроен мир.

— Вот как? — Флоя давно утерла слезы и готова была спорить с таким азартом, будто схватка у Золотого бархана была детской игрой. — Для кого тогда лежат древние клады? А затонувшие корабли с сокровищами? А драгоценности подземелий?

— Клады просто так не валяются, — ответил епископ, чуть-чуть улыбнувшись. — Чтобы найти клад, нужно хорошо потрудиться: изучить множество карт, расспросить знающих людей…

— Собрать верную команду, — подсказал Харис.

— …Совершенно верно, обзавестись надлежащими инструментами и искать, искать, искать. И поиски кладоискателей длятся порой долгие годы.

— Проще взять денег взаймы и заняться торговлей, — снова добавил Харис, подмигнув Флое.

— Ну, уж нет, — отфыркнулась та. — Клады искать, куда интереснее.

— Да, и самое главное, — промолвил епископ. — Ища клад, нужно иметь чистые мысли и четкую цель: для чего мне нужны сокровища.

— Чтобы жить без забот и иметь все, что хочешь, — Флоя засмеялась.

— Хвалю за честность! — брякнул Харис. — Я уж подумал, что снова начнешь болтать о помощи несчастным беднякам.

— Богатство приносит пользу только тогда, когда ты, имея его, живешь так, будто не имеешь, — проговорил епископ. — Сможешь ли в один миг расстаться с сокровищами, на поиски которых ушли годы?

Флоя задумалась, не понимая, где здесь подвох.

— Смотря, ради чего, — подсказал Марк.

— Ради того, чтоб они не увели тебя от твоего призвания, — сказал епископ и проникновенно поглядел ему в глаза.

— Что-то я не пойму, если я найду клад, что с ним делать? — недоумевала Флоя.

— Прежде всего — осознать, что мы не можем владеть сокровищами, а только иметь их во временном пользовании. Потому что даже мы сами не принадлежим себе. Когда найдешь вещь, которую считаешь сокровищем, поступи с ней как с дикой птицей, попавшейся в силки. Посади ее в клетку — и она умрет. Отпусти ее — и она навсегда станет твоей. Какие бы ценности ни даровала тебе судьба — принимай их, но не удерживай. Только тот, кто доволен тем, что имеет — по-настоящему богат.

Харис сторожил первую половину ночи, облачившись в шлем и кольчугу. Марк пожалел, что не стал дежурить первым, поскольку заснуть было невозможно. Полученный шок не позволял расслабиться, возбужденные мысли бунтовали и отгоняли сон. А потом начался сезон охоты ночных обитателей пустыни. Вначале ледяным холодом страха обдал какой-то мохнатый паук, нахально пробежавший по щеке, потом длинная многоножка зачем-то полезла за шиворот. Марк перебрался с одеяла в повозку. Но пауки и всякие противные насекомые шныряли и здесь. Спать можно было лишь непрестанно ворочаясь, отгоняя шумом всех непредсказуемых маленьких хищников. Никта и Флоя сладко спали, не обращая внимания на мохнатые лапки пауков, перебегающих по лицам, а епископ тихо посапывал, зарывшись с головой в свое одеяние.

Под утро вымученный бессонной ночью Марк начал, наконец, засыпать, поскольку пауки, многоножки и скорпионы разбежались по норкам. Но тут его разбудил Харис, объявив, что настала его очередь караулить, и надвигающийся сон пришлось прервать. Харис, промычав что-то на непонятном диалекте, рухнул в овес на утрамбованное место Марка и мгновенно захрапел.