Павел Александров - Путь миротворца

— Где она? — спросил епископ, выражая в голосе почтение к королевской особе.

— Сейчас у сиятельной королевы важные переговоры в Морфелоне. Если есть вопросы — решайте со мной. Я личный эмиссар сиятельной королевы в Зеленой идиллии.

Все это время королевский эмиссар делал вид, что не замечает или не узнает Ипокрита, но как только Теламон повернулся к колеснице, архиепископ остановил его сварливым окликом:

— Почтенный Теламон, как архиепископ морфелонский и эмиссар Сиятельнейшего Патриарха я требую арестовать Седьмого миротворца.

— За что? — воскликнула Флоя, и большинство прихожан поддержали ее возмущенным ропотом.

— За нарушение спокойствия в Зеленой идиллии! За то, что он навлек даймонов на мирный храм и поставил под угрозу жизнь многих адельфов.

Теламон нехотя развернулся, демонстрируя надменную властность. По его виду Марк догадался, что при других обстоятельствах эмиссар, может быть, и прислушался бы к словам архиепископа. Но Ипокрит имел неосторожность не попросить, а потребовать — этого Теламон не терпел.

— А, достопочтенный Ипокрит, и вы тут. Рад вас видеть. А еще больше буду рад, если вы предоставите мне право самому решать, кого и когда арестовывать в вверенной мне провинции.

Ипокрит яростно затряс бородкой, погрозил посохом и сунул Теламону развернутый свиток.

— Я представляю Совет епископов Морфелона, и только с моего согласия Седьмой миротворец может останавливаться в любом храме адельфов или в доме любого из служителей храма адельфов. Он не только нарушил указ Совета епископов, но и навлек даймонов на храм. Храм Зеленой идиллии, храм, который обязан защищать ты, почтенный Теламон. Ты обязан арестовать…

— Не вам решать, что я обязан, достопочтенный Ипокрит, — ответил Теламон, ясно выражая, что не намерен терпеть посягательств на свое исключительное право арестовывать и сажать под стражу. — Спрячьте вашу бумагу. Союз Морфелона и Южного оплота еще не заключен. Но даже союз не даст вам права указывать мне, что я обязан делать. Я подчиняюсь только сиятельной королеве Сильвире.

Ипокрит заскрипел зубами и сморщился как от глотка горького сока. Теламон самодовольно улыбнулся. Похоже, архиепископ не переносил имени королевы Южного оплота, и эмиссар это знал. Раздосадовано шикнув, вместо слов прощания, Ипокрит быстро пошел прочь.

Теламон тоже не собирался здесь задерживаться, но епископ опередил его вопросом:

— Когда сиятельная королева прибудет в Зеленую идиллию?

На лице королевского эмиссара засияла усмешка.

— Месяца через два, не раньше.

— Могу я получить назад мой рожок? — попросил Марк строгим тоном. — Это подарок, как-никак.

— А зачем он тебе? — с той же гадкой усмешкой отозвался Теламон. — Зачем подарки тому, чья судьба предопределена не слишком праведными деяниями предшественников? И кстати, — эмиссар окинул взглядом обломанные карнизы храма и взволнованные лица прихожан. — Не забудьте оплатить ремонт храма, пострадавшего по вашей вине. И больше ни шагу без моего ведома! Где вы остановились?

— В доме почтенного Иалема, — ответил епископ.

— Отлично, я расставлю патрули вдоль Лунного леса. Больше в Зеленую идиллию нечисть не сунется, если, конечно, вы сами ее в гости не попросите. Сидите тихо. Зеленая идиллия слишком важное селение в стратегии Армии Свободы, и я бы не хотел, чтобы кто-то из вас испортил планы сиятельной королевы. И поверьте: если такая угроза возникнет, я посажу вас всех под стражу, будьте вы хоть трижды благословлены королем Морфелона. Поехали!

Рыцари зашевелились на лошадях, загремели доспехами, но тут проснулся голос сотника Экбаллара, отдышавшегося после безумных маневров с мечом:

— Святые Небеса, а кто же догонит злую нечисть, а? Вы что, струсили?

Теламон подошел к сотнику и потянул носом, принюхиваясь:

— А вот этого нужно забрать. От него несет как от пивной бочки. Пусть посидит под стражей, чтобы не позорил аделианское рыцарство.

Двое дюжих воинов взяли сотника под руки и усадили в колесницу. Он не сопротивлялся, позволив изъять у себя любимый меч, только причитал:

— Я же рыцарь, я не пью больше, я снова свободен…

— Знаем, слышали не раз, — небрежно ответил Теламон.

В последний раз удостоив вниманием епископа, королевский эмиссар приказал трогать.

Конные рыцари скрылись вслед за колесницами, оставив после себя больше пыли, чем орда даймонов. Толпа прихожан шумно загудела, кто-то неодобрительно указал пальцем на Седьмого миротворца, а кто-то — вслед уходящему Ипокриту.

— А все-таки они спасли нас, — Марк постарался улыбнуться поестественней.

— Этот злюка забрал твой рожок, — обиженно прошептала Флоя. — И что ему такого сделал наш добрый Автолик?

— Старая история, — вполголоса ответил епископ, и с опаской оглянулся на толпу. — Уходите отсюда, я должен поговорить со старейшинами. Возвращайтесь в дом Иалема и ждите.

— Пора собирать деньги: сначала таверна, теперь храм, — развел руками Марк. — Чувствую, еще один день в Зеленой идиллии, и я стану первым должником в Каллирое.

Его походный мешок со всем содержимым кто-то любезно вышвырнул из храма, не иначе как Ипокрит в момент горячего спора с Ортосом. Свой меч Марк нашел под стеной храма, где и бросил его при бегстве на крышу. Больше у Храма призвания его ничего не удерживало.

Остаток дня Марк провел в домике служителя Иалема, слушая впечатления Хариса и Флои и попивая чай из каких-то лечебных трав. Каждый восхищенный возглас Флои о его храбром вызове Эребу, вводил в краску. Его мучил стыд. Он знал истинную цену своей храбрости: бросить меч и удрать на крышу мог только самый трусливый воин Каллирои. Ну почему, почему так вышло? Он же мог занять оборону на ступенях храма и, прикрываясь щитом, наносить колющие удары. Ни один арпак не смог бы подобраться к нему. А если уж бежать на крышу, то сначала на нее нужно забросить меч. А еще лучше — броситься бежать, уводя врагов подальше от храма. В густых садах можно запутать врагов и справиться с ними поодиночке. Да, много возможностей было у него с мечом в руках, но он выбрал наихудшую.

— Отныне, ты первый миротворец, бросивший вызов самому Эребу, — как назло заявил Харис.

— Да, и выдержал аж три его удара… — отозвался Марк, уставившись в большую глиняную кружку, чтобы не встретиться ни с кем взглядом.

— Он сам отказался биться с тобой. Натравил на тебя сотню арпаков, подлец!

Флоя в это время рассказывала Никте о своих переживаниях:

— …А потом я схватила рожок Автолика, думаю, надо трубить, звать подмогу. Автолик говорил, труби, и друзья придут на помощь!

Марк вспоминал все произошедшее, пытаясь воссоздать полную картину.