Кирилл Клеванский - Путешествие на восток

Спрыгнув на шаткий, не внушающий ни грамма доверия пол, я наконец пришел в себя. В дверь кто-то отчаянно стучал, нацепив сапоги, параллельно чуть не упав от очередного удара, и зажмурившись провожая вспышку, я все же смог повернуть ручку. На пороге стояли женщины офицеры, держащиеся за какие-то выступы.

— На палубе нужна помощь! — кричали они, и лишь тогда я понял что кроме гула почти ничего не слышу. Даже стук сердца был приглушен и доносился как из плохо настроенного приемника. — Мы попали в бурю!

Буря. Одно это слово породило во мне непередаваемое сочетание эмоций. Предвкушение столкнулось со страхом, растерянность отступила перед интересом, а азарт казалось полностью захватил мой разум, но не смог удержать голос совести.

— Я не могу ост… — снова вспышка и удар грома, такой силы, будто упал Харпудов гребень. — … ну!

— Мы позаботимся! — кричали девушки. — Иди!

Кинув прощальный взгляд на каюту, я решительно вышел из казалось бы спасительно закутка, параллельно, неизвестно зачем, напяливая сабли. На миг мне показалось что там, на нижнем ярусе, сжалась в комок Мия, и её зеленые глаза казалось просили меня остаться. Впрочем, мгновением позже в каюту ворвались офицеры, параллельно захлопывая на окне ставни. Даже отсюда я смог разобрать как двигаются их губы, засыпая меня самыми отборными ругательствами. Так как только идиот будет оставлять ставни открытыми в шторм.

Путь до палубы, пол дня назад занявший у меня с пяток минут, растянулся на неопределенный отрезок времени. Меня кидало из стороны в сторону, я слышал как ритмично бьют острые капли о внешнюю обшивку. Наконец впереди замаячили ступеньки ведущие к люку. Поднимаясь, я все пытался нашарить рукой спасительнее перила, но за неимением последних, держался за стену. Но стоило мне подняться наверх, как я понял что спасение вовсе не в поперечных досках, закрепленных рядом со ступенями. Я даже не знал, существует ли такая вещь которая может нас спасти.

Небо, раньше синее, покрылось черными, смоляными тучами, они как дым заволокли собой небеса. В частых всполохах, змеями рассекающих мглу, не были видно горизонта, словно прожорливый демон сожрал его. А может быть и нас. И море было отражением неба, огромные волны, поднятые неведомой силой, захлестывали высокую палубу, борта трещали и стонали словно живые. Оттого мне и думалось, что ужасная тварь заглотила наше судно, теперь казавшееся мне не больше бумажного кораблика, и мы медленно, но верно таем в желудке демона. Но мне не дали время чтобы подумать. Подбежал боцман и стал мне что-то втолковывать. Я его не понял, но увидел руку, указывающую куда-то в глубь палубы. Из-за дождя, безжалостно хлещущего по лицу, я видел лишь на локоть или чуть меньше. Но кивнув, уверенно поплелся куда велено.

Ноги скользили по влажному дереву, ветер буквально сдирал кожу и леденящий холод в миг выморозил глаза и губы. Прикрывшись рукой, я шел даже не понимая куда иду. Наконец меня кто-то схватил за плечо и сквозь водяную рябь и гул, я опознал лицо Младшего. Он протянул мне какую-то веревку и жестами объяснил мне что с ней делать. Дрожащими руками, я держал этого ворсинистого змея и обвязывал вокруг пояса, надежно затягивая простой, но крепкий узел. Когда с этим было покончено, сквозь стену дождя мы прошли с другом к веренице людей, держащих, как мне сперва показалось, хвост морского дракона, но на самом деле это был канат. Мы подошли к концу и вместе с боцманом, схватились за него. И в ту же секунду я почувствовал небывалое напряжение. Такое ощущение, что этот канат держал на себе без малого весь мир. Я был уверен что выражение "это всего лишь весь мир на твоих плечах", больше никогда не вызовет у меня усмешку.

А вокруг буйствовала стихия. Когда ты слышишь рассказы бывалых морских волков о ужасах моря, ты не можешь вообразить себе и малой толики такого, что испытываешь при непосредственном касании с этой первобытной мощью. Водяные валы, словно жадные языки бездны, облизывали палубу, пытаясь забрать с собой хоть кого-нибудь. И редкий пират, не удержавшийся на ногах, летел вниз, вверх или вбок, а потом стонал, когда обвязанная веревка натягивалась струной. Стонал, но держал. Опасная вспышка, высвечивала напряженные лица, и прореживала косую стену дождя. Капли, словно длинные вытянувшиеся спицы, вонзались в наши тела, и мелкие брызгами отскакивали прочь во мглу. А следом обрушивался громовой удар. Страшный гул, все нарастающий, по мощи, и наконец завершающий треск, и страх того что это треснула небо и на тебя несется упавшая вниз вселенная. Но мы держали. Я не знал для чего и зачем, но самое важное для меня сейчас было это держать выскальзывающий из рук, потяжелевший от воды, канат.

И вдруг новая серебряная змея, вырвавшаяся из-за мглистых туч, она скользнула всего в десятке метров от мачты и утонула в море. Почудилось мне или нет, но я буквально услышал как взмолился Костлявому Весельчаку наш боцман. И снова гром и новый рывок, а очередной дьявольский язык бьет по плечам. Но мгновением позже новая змея ударяет в опасной близости от мачты, которая даже под таким ливнем, вспыхнула бы как лучина. А потом еще одна и еще, все ближе и ближе молнии подбирались к нашему кораблю, нечто манило и звало их к нам. И как никогда остро я почувствовал присутствие Седого Жнеца, он уже открыл свой мешок и занес лезвие, стремясь оборвать и без того тонкие нити души.

— Это Гефен! — кричали на палубе десятки луженых глоток. — Гефен, бог молний, прогневался на нас!

И возможно в первые в жизни я был полностью с этим согласен. Но тут меня привлек натужный разговор между юнгой, боцманом и моими друзьями.

— Что ты сделал?! — взревел боцман и мне показалось, будто его рык был куда как свирепее и громче, чем самый страшный грохот грома.

— Мне было сложно держаться! — перекрикивал рычание воды юнец. — Я воткнул! Кин ку в мачту! А потом! Забыл забрать!

Все кто слышал этот разговор, а таких было человек дцать, тут же подхватили и понесли весть дальше. Мальчишка сжался в комок и даже выпустил из рук канат, который тут же прибавил в весе как минимум сотню кило. Всего секунда прошла, а ошалевший боцман лбом пробил в лицо юнца, алые капли крови смешались с дождем и по палубе заструились красные ручейки. Мальчишка лежал без сознания и все что его держало, это веревка, обмотанная о пояс.

Посмотрев наверх, я с новой вспышкой увидел как над дозорной бочкой блеснуло лезвие абордажной сабли. Боги, мы были обречены, пожар и буря, доконают нас всех. И тут же в голову раскаленной иглой вонзилась безумная, бешенная идея. Во мне, где-то в глубине, проснулся Чертильщик, который смыслом жизни видит свои эксперименты. И сейчас я был полностью сосредоточен на опыте, который станет новым толчком в моем исследовании. Возможно, новый кусочек пазла встанет на свое место и приблизит меня к истине.