Дмитрий Чвилев - Зарождение

На грани восприятия мелькнула смазанная тень. Вон! За тем деревом! Я быстро пригнулся и замер недвижимой статуей, тщательно высматривая противника. Показалось?

Совершенно некстати вспомнился похабный анекдот, рассказанный Батей перед выходом из лагеря. Потянуло на смех. Черт, как не вовремя!

Тень еще раз мелькнула вдали за деревьями. Не показалось — он здесь. Ищет меня. Перебежав за соседнее дерево, я поморщился — снег предательски хрустел под ногами. «Враг» еще раз мелькнул за деревьями, на этот раз левее. Не заметил меня. Легкая добыча.

Поправив на лице маску, я приготовился к рывку. Меня ждет победа и горячий чай!

Резко рванув с места, я выдал себя с головой. Однако в скрытности больше не было смысла — теперь все решала скорость. Поднимая на бегу ствол и прицеливаясь в грудь противника, я споткнулся о замаскированный снегом корень и чуть было не покатился кубарем. Несясь вперед, с трудом совладал с инерцией и прыгнул, неуклюже повалившись на бок. Ползком, быстрей! Уф, успел. За этими заснеженными кустами меня легко не достать.

По стволам деревьев невдалеке застучали снаряды. Пристреливается, не успел заметить, куда я нырнул. Наивный. Лишь выдал свое местоположение. Фактор внезапности на моей стороне.

Присев, я приготовился завершить все одним быстрым ударом. Глубокий вздох, и… Я рванул вперед, петляя между деревьев, как пьяный заяц, и выцеливая на бегу врага. Вон он! Там, за разлапистой елью. Выстрел, второй, третий. Над ухом что-то просвистело. Заметил. Еще выстрел. Еще.

Есть! Пошатнувшись, он отступил на шаг. На груди противника расцвел кровавый цветок. Победа.

Максимиллиан

В ярости сорвав с головы маску, я злобно сплюнул на снег. Этот недомерок опять выиграл! От злости хотелось зарычать. Снова придется слушать его нравоучения по поводу пути истинного воина! Повесив маркер [1] Пейнтбольное ружье (маркер) — оружие, похожее на автомат, работающее на сжатом воздухе/газе и предназначенное для стрельбы шарами с краской во время игры в пейнтбол. на перевязь, я двинулся к высокой фигуре, молча наблюдающей за мной. Как пить дать, стоит сейчас да ехидно ухмыляется. Ничего, придет и мое время…

Димитрий

— Усмири свой гнев, сын мой! — попытался воззвать я к разуму большого разъяренного существа, приближающегося ко мне и злобно сопящего. Существо скривилось, будто ему скормили целиковый лимон, посыпанный жгучим перцем чили.

— Ты опять это сделал. В другой раз — убью, — голосу Макса мог бы позавидовать любой киношный злодей.

— Уверен, что будет другой раз? Иди же ко мне за своей наградой, о мой герой! — из-под маски мой голос звучал глухо и скомканно, скрывая ехидство.

Лицо Макса перекосилось, и угрюмое выражение лица перетекло в злобный оскал. Хе-хе, таким взглядом можно прожигать насквозь.

— Ну же, ну же, мальчик мой. Уговор есть уговор! — сказал я, снимая перчатки и протягивая вперед руку.

— Клянусь, я убью тебя. Только дождись, — сквозь зубы злобно пропыхтел Макс, нагибаясь и подставляя мне голову.

Щелчок, второй, третий. Десять звучных щелбанов раздались в тишине леса райской музыкой для моих ушей.

— Меня ждет вкусный горячий чай, а тебя — лекция про путь воина, который не должен тратить свои силы впустую, — бросил я, разворачиваясь и направляясь в сторону лагеря. — Лучше бы сторожку лесника поискали, ей-богу. И то интереснее было бы.

Ответом была очередная порция возмущенного пыхтения. И как ему без маски-то не холодно? Я поежился, поправляя воротник. Вроде бы и деревья защищают, а ветер продувает все равно. Под ногами мерно заскрипел снег, знаменуя скорое возвращение.

Ветер, будто заметив мою слабость, начал нарастать, бросаясь пригоршнями снега. Оглянувшись через плечо, я увидел, как Макс надевает маску. Правильно, в такую-то погодку…

— Не нравится мне это. Надо побыстрее добраться до лагеря, а то как бы не заблудиться. Снегопад начинается.

— Пф. Сусанин.

— Не бухти. Заблудиться можно даже тут, в трех елках.

— В трех соснах, — попытался поправить меня Макс.

— Покажи мне пальцем хоть одну. А елки — вот они, — не согласился я.

Погода становилась все хуже и хуже. Спустя четверть часа ветер разыгрался настолько, что сквозь поднятую метель было практически ничего не видно уже в пяти метрах от себя.

— Ускорились! — бросил я через плечо, плавно переходя на бег. — Бережем дыхание.

Раздавшееся сзади бряцанье подтвердило, что Макс меня услышал. Спустя пять минут бодрого марша я начал беспокоиться. А туда ли мы бежим? Уже давно должны были достичь лагеря.

Словно успокаивая меня, из снежной пелены проступили его очертания: забор да бесформенные кирпичи зданий.

Батя рассказывал, что раньше, в СССР, здесь хотели поставить научную базу, но, видимо не получив финансирования или одобрения руководства, отказались от этой затеи.

Несмотря на то, что проект свернули, что-то все-таки успели отстроить: два жилых барака, командный центр, склад и здание непонятного назначения, возможно, бывшая лаборатория. Небольшое пространство вокруг было огорожено железным сетчатым забором, вдоль которого простиралась полоса отчуждения шириной метров десять. Особым шиком являлась вышка для дозорных, построенная уже позже невесть кем.

Из-за удобного расположения бывшее минипоселение получило славу неплохого перевалочного пункта. Его облюбовали бомжи, туристы и искатели приключений, игроки в пейнтбол, ролевики… Для веселых походов на природу и пьянок на свежем воздухе лагерь подходил как нельзя лучше.

Затем, в какой-то момент, место оприходовали бандиты — в качестве то ли загородного домика, то ли конспиративной квартиры. Однако что-то у них не заладилось, и в итоге, за какие-то долги, права владения лагерем достались Бате. Недолго думая, он оформил в собственность землю с постройками и прилегающую территорию, обновив забор и заделав в нем все дыры, а также отремонтировав здания, сменив замки на дверях и поставив железные решетки на оконные проемы. Сами окна были заменены на противовандальные, пуленепробиваемые. Двери же менять нужды не было — массивные, железные, чуть ли не на случай атомной войны. Умели делать!

Впрочем, не будучи жадным, один из бараков, у самого края лагеря, Батя присваивать не стал — наоборот, вынес здание за огражденную территорию. Я шутливо называл его «домиком для бомжей», а Батя, отмахиваясь, — «привалом нежданных путников».

Пройдя сквозь открытую калитку, мы зашли на территорию лагеря и направились в командный центр, где находились остальные. Свет в окнах едва виднелся сквозь метель, служа маяком. Наконец-то тепло и чай!