Камли Брайт - Рождение Зверя

«Карлос! Да это же Карлос!» — пользуясь тем, что она находилась одна в лесу и ее все равно никто не мог услышать, Амалия засмеялась и чуть не захлопала от радости в ладоши.

Если крошечное изображение из медальона и мысленная картинка (тем более что лицо находилось под маской) воспринимались одинаково — значит, у них, несомненно, один источник, а это означало, что теперь можно установить контакт с Карлосом. Необходимо лишь… Стоп! Сначала надо как следует подумать. Чего боялась Анна? Чего еще можно бояться, когда все и так хуже некуда? Или она чего-то недоговаривает? Возможно… А что, если рискнуть…

Пока Амалия думала о контакте с Карлосом, как о некой потенциальной возможности, было еще ничего, однако стоило ей всерьез представить, как она вот сейчас сосредоточится — и ей вдруг ответит находящийся за тысячи миль совершенно незнакомый человек, как Амалию сразу затрясло, точно от холода. Она попыталась успокоить себя мыслью, что можно ведь этого не делать, но было поздно: ее охватил какой-то лихорадочный, болезненный азарт, справиться с которым она уже не могла…

«Кто это?»

Откликнувшийся «голос» (про себя Амалия называла это голосом , потому что впечатление создавалось именно такое) прозвучал равнодушно и очень холодно, однако чуть ли не в следующий миг все изменилось, и перепуганная Амалия поняла, что представляет для его обладателя определенный интерес.

«Так кто ты? — совсем с другой интонацией переспросил Карлос. — Сейчас посмотрим…»

Амалия инстинктивно подалась назад, но ее словно удержали чьи-то руки — необыкновенно сильные, и от них будто бы шло тепло.

«Тихо-тихо-тихо, ты ведь не хочешь, чтобы я что-нибудь испортил в твоей очаровательной головке… Другое дело… умница — и не шевелись… так… так…»

Это было ужасно. Нет, Амалия даже ничего не чувствовала, просто она знала: этот человек, будто бы какую-то книгу, просматривал сейчас ее память — всю ее жизнь, — и с этим ничего нельзя было поделать…

«…ишь ты! — засмеялся он. — Ну, вот и все… героиня… И о чем же мы с тобой будем говорить?»

«А разве еще осталось что-нибудь такое, чего вы обо мне не знаете?» — со всей злостью, на какую только была способна, спросила Амалия.

«Конечно, — словно ничего не замечая, весело откликнулся Карлос. — Ты красивая?»

Кажется, Амалия впервые была довольна тем, что он сейчас читал все ее мысли — в том числе и так называемые тайные, не для передачи… Однако Карлос и не думал обижаться:

«А что мне, старику, — он выделил это „старику“, показывая, что, действительно, все „слышал“, — что мне, старику, еще остается? Только подглядывать за вами, молодыми, да завидовать… по своей слабости…» — Карлос явно кокетничал: то, что ощущала сейчас Амалия, она даже не назвала бы силой — скорее, чудовищной мощью, которую генерировал его могучий интеллект.

«Оказывается, мыслью запросто можно убить…»

«Совершенно верно», — жизнерадостно согласился Карлос.

И Амалия вдруг поняла кое-что еще, сбившее ее с толку уже окончательно: человеку, с которым она сейчас находилась в телепатическом контакте, было лет тридцать пять — от силы сорок. Причем, ни объяснить себе, почему она так в этом уверена, ни опровергнуть это Амалия не могла — просто знала и все.

«Ну, что, девочка, — подождав, пока собеседница немного придет в себя, продолжал Карлос, — расхотелось играть в большую настоящую жизнь? Хочешь домой?»

Он был прав: Амалии, действительно, сейчас больше всего хотелось побыть одной и переварить свои впечатления, однако стоило ей только услышать это «играть», как она тут же вспомнила о том, ради чего все, собственно, и затеяла.

«Настоящая жизнь? И это говорит человек, который сам играл в игрушки всю жизнь — то придумывал себе пугало, то с ним боролся! А вы знаете, что от ваших игр у Анны даже больше нет слез…»

«Перед Анной я чист: я всегда говорил ей: „Не жди!“»

«Вы — возможно, но только не Михаэль».

«Разведчики не всегда возвращаются, — жестко возразил Карлос. — Анна должна это знать».

«Один разведчик пропал тридцать два года назад, но она до сих пор не хочет этого знать».

Он впервые не ответил; его сознание словно вдруг закрылось и на несколько секунд стало абсолютно непроницаемым. Не чувствовалось даже эмоций — но разве сама по себе эта поразительная тишина ничего не значила?

«Ну да… Да! Зацепила, — стоило Амалии так подумать, откликнулся Карлос. — Ты ведь этого и добивалась? И насчет „Sunrise“ — твоя правда: действительно, есть на свете игры, в которые лучше не играть… А знаешь, — после небольшой паузы продолжил он: — Я, пожалуй, сделаю тебе подарок».

«Подарок? — растерянно переспросила Амалия. — Но…» — Мысли Карлоса, как и в начале разговора, снова будто заискрились весельем, и это почему-то ее испугало.

«Не бойся — тебе понравится».

«О, Господи!.. Подождите, но ведь от подарка можно и отказаться», — наконец нашлась Амалия.

«Разумеется, — уже откровенно засмеялся Карлос. — Разумеется, ты можешь его не брать».

«Тогда я отказываюсь».

«Можешь просто не брать, — повторил Карлос. — Я ничуть не обижусь. Тем более, что это всего лишь благодарность за оказанную услугу. Ну что, договорились?»

«Услугу?» — ужаснулась Амалия.

Отец Небесный! И почему она не послушалась Анну? Сейчас Карлос скажет что-нибудь, вроде «все в порядке: женщины как раз и существуют для того, чтобы делать глупости» и…

«Нет, ты прелесть! На месте Михаэля я бы ради тебя прибежал хоть с другого конца света. Думаю, он так и сделает…»

Ну, вот и добилась… Амалия понимала: необходимо собраться, что-то сказать — нечто такое, способное как-то исправить ситуацию, но мысли лишь беспорядочно метались, бестолковые, беспомощные… Карлос словно стоял в стороне и улыбался…

«Сколько вам лет?»

«Что?» — Он даже не сразу понял, о чем Амалия его спросила.

«Анна сказала — семьдесят четыре, но этого не может быть».

«А ты проницательна».

«Неужели вам действительно доставляет удовольствие смеяться над людьми?» — в полном отчаянии Амалия говорила уже все, что придет в голову.

«Относись я к ним серьезно, я бы не прожил столько лет».

«Так сколько?»

«Ты опять скажешь, я над тобой смеюсь».

«А все-таки?»

«Двести семьдесят четыре…»

Странно: шевельнувшееся было чувство досады тут же исчезло. Амалия слышала — отец говорил, — что существуют мутанты, живущие очень-очень долго.

«Подождите, но тогда… Господи, как же вам тогда, должно быть, тяжело… скучно!»

«Мне очень скучно, — согласился Карлос. — Но уж зато и развлекаться я буду так, как мне захочется».

Амалия вздрогнула: до этого момента Карлос то пугал ее, то удивлял, то даже восхищал, но сейчас… Она вряд ли смогла бы объяснить, что вдруг почувствовала: нечто нелогичное, какой-то непонятный срыв и вслед за этим — четкое осознание, будто бьется в стену, за которой… ничего нет… И точно в подтверждение этому странному впечатлению, Карлос неожиданно прервал контакт…