Камли Брайт - Рождение Зверя

Только деревья, которые отмеряли свою жизнь не годами, а десятилетьями, и для которых по этой причине лишние два-три часа представлялись чем-то достаточно несущественным, могли позволить людям спать чуть ли не до полудня. Более того: похоже, именно Лес и поспособствовал столь продолжительному отдыху: путники проснулись подозрительно поздно и практически одновременно. Правда, Ральф открыл глаза минут на пять раньше остальных и, глядя наружу через отверстие, пробитое накануне взрывной пулей, — сейчас сквозь него, наоборот, пробивался свет, — успел обдумать, как лучше сообщить о предстоящем деле Тэну и Риу.

Разведчика особенно беспокоил самый младший его спутник: С'каро, конечно, позаботился о том, чтобы в памяти мальчика от ночного происшествия не осталось и следа, но грубое вмешательство в сознание могло сказаться на его здоровье. Однако Риу держался, как обычно, очень спокойно. Ничего не дрогнуло в его лице и в то время, когда Ральф пересказывал странный разговор с Лесом. Понятное дело, о своем предполагаемом родстве с главой Серебряного Круга разведчик не сказал ни слова: во-первых, это могло испортить отношения между путниками; во-вторых, после пробуждения у Ральфа вдруг снова появились сомнения. Слишком уж невероятной, а главное, непривычной была сама подобная мысль.

На эту же тему размышлял он и по дороге к пораженному участку, благо не только Риу, но и Тэн в этот день непривычно мало говорил. Выбирать, где лучше пройти, так же было не нужно: самые удобные тропинки указывал им Лес. Заботливый хозяин, он, похоже, еще и разгонял насекомых: ни одной мошки не вилось над головами путников, и можно было не сомневаться: любой хищник, будь он на двух или четырех ногах, не сможет взять след трех человек, находящихся под защитой мрачного соснового бора.

Ветра почти не ощущалось, верхушки сосен тонули в пышных грязно-серых облаках. Незаметно для себя Ральф переключился на предстоящую борьбу с плющом. Произошло это само собой или так же благодаря вмешательству Леса, не имело значения: вскоре разведчик все равно не смог бы думать ни о чем другом.

О том, что до места уже недалеко, Ральф понял по некому странному запаху: в привычный букет ароматов сосновой смолы, хвои, лесных трав, грибов и еще чего-то незнакомого, но очень естественного, вместе с очередным порывом ветра неожиданно влился еще один. Разведчик быстро оглянулся. Шедший за ним Риу кивнул — по своему обыкновению, юноша ничего не сказал, но запах гнили он почувствовал гораздо раньше. Теперь же, когда его уловили Ральф и Тэн, он усиливался чуть ли не при каждом шаге, а спустя еще некоторое время открылся и его источник.

Трудно представить, чтобы такая красота была способна издавать подобное зловоние. После мрачно-бурых тонов старого соснового бора яркая зелень всех оттенков — от нежнейших салатных до изумрудных — казалась приятным разнообразием. Белые, розовые, алые и багровые цветы вплетались в этот густой ковер. Некоторые из них уже полностью распустились, другие пока только приоткрывали свои нежные бархатные лепестки. И пахли они — если подойти поближе, — как им и полагалось: медом, солнцем и еще чем-то таинственным и сладким. Однако, стоило сделать всего пару шагов назад, и к чудесному аромату примешивался все тот же тошнотворный запах разложения. И это было еще не все: точно что-то гнетущее и тяжелое нависло над лесом, кто-то кому-то жаловался или кто-то кого-то жалел… Ральф потянул из-за спины мачете и несколько раз с силой рубанул по сплошной стене зелени.

В ответ словно облегченно вздохнули, однако разведчик был слишком потрясен тем, что видел теперь: контуры отдельных деревьев с трудом угадывались под густым покровом плюща, зато обнаженные стволы других либо уже гнили на земле, либо, угрюмые и неподвижные, покрытые плесенью, мертво возвышались на фоне унылого серого неба.

Паутина, длиной не менее шести футов, соединяла два из них, и в этой густой, клейкой сетке билась маленькая яркая птичка. С каждым движением она запутывалась все больше. Вот над ней уже навис огромный — величиной с кулак — мохнатый паук. Кажется, его озадачило неожиданное появление людей, потому что он так и застыл, странно изогнувшись и поблескивая бусинками глаз. Резким ударом Ральф перерубил паутину — волосатое чудовище кинулось наутек; птичка, напоследок чирикнув, камнем упала на землю — видимо, паук все-таки успел впрыснуть в тело жертвы яд, а разведчик долго выпутывал клинок из липких нитей.

Но Ральфа, который все так же молча оглядывал безрадостный пейзаж, поразило даже не столько проворство восьмилапого хищника, сколько то, каким образом здесь оказалась милая живая птичка. Всякая жизнь — тучи мошкары, клубящейся над всей этой гнилью, были не в счет — фактически прекращалась сразу за сочным переплетением плюща, который огораживал это, раскинувшееся в радиусе нескольких миль, зловонное болото. Гибкие растения опоясывали сосны сверху до низу, но, если приглядеться повнимательнее, можно было заметить, что плющ лишь касается земли — его корни уходили прямо в стволы несчастных деревьев. Не удержавшись, Ральф, как только что паутину, перерубил протянувшийся к здоровой сосне побег цепкого паразита. Снова в ответ точно донесся вздох облегчения, и по телу разведчика прошла теплая волна.

Ральф повернулся к своим спутникам: на лице Тэна была растерянность. Неизвестно, что именно он предполагал увидеть, но, похоже, нечто совершенно иное. Риу внимательно всматривался в самую гущу зелени. Что касалось хозяина, Леса, то он, после того как привел людей на место, видимо, больше не собирался вмешиваться. Для начала Риу и Ральф решили выяснить, какую территорию занимали владения плюща, — с этой целью Риу и все еще потрясенно молчавший Тэн разошлись в разные стороны, а Ральф остался на месте и приготовился ждать.

«Интересно, прилетают ли сюда пчелы?» — от нечего делать разглядывая яркие цветки плюща, думал разведчик. Почему-то ему казалось, что ни одно нормальное насекомое не станет опылять этого выродка, а уж тем более делать из его нектара мед. К сожалению, проверить свои домыслы Ральф не мог: небо по-прежнему было затянуто тучами, того гляди пойдет дождь, а в такую погоду и пчелы, и осы предпочитают не покидать свои гнезда.

Осознанно или нет, но мысли Ральфа крутились исключительно вокруг плюща и предстоящей с ним борьбы. Разведчик точно опасался снова погрузиться в пучину вопросов, связанных с его миссией в Канде и мастером Серебряного Круга. Не разрешал себе Ральф также вспоминать и об Амалии. Сколько бы времени ни продлилось его приключение в этом секторе Тайга, Ральф был пока что полностью вырван из запутанного клубка своих собственных проблем и в какой-то степени воспринимал все происходящее сейчас чем-то вроде неожиданного отпуска. Или и здесь не обошлось без вмешательства Леса…