Якимова Валерьевна - Лишённые смерти

Кто создаёт защиту дома? Его хозяин и только он. Тебе достаточно представить купол защиты, и он появится. Но ты должен действительно любить то место, которое собрался оградить защитой. И, создав защиту, ты не должен совершать злых поступков, допускать злых мыслей и ни в коем случае не сомневаться в своей способности творить волшебство.

- А почему я? Разве только я хозяин? А ты?

Вампирша вздохнула:

- В ней будет моя часть! Но дети создают самую сильную защиту. Просто взрослые видели слишком много зла.

- А можно сделать купол защиты над всей землёй?

Мира улыбнулась:

- Может быть, Избранному это по силам...

А однажды Винсент спросил:

- Защита бывает над домами. А что мне делать, если я встречу врага вне её? Можно как-то защититься самому?

- Охотники это умеют.

- Мне нужно стать охотником?

- Боюсь, что да, - вампирша загрустила. - А пока этого не произошло, посоветую одно: бежать!

Мальчик долго молчал, обдумывая что-то.

- Но и охотники могут пострадать от врагов? - спросил он. Глаза хитро блестели. - В сказках бывало такое. Они могут быть ранены... или убиты?

- Да, если враг силён. Допустим, старейший или хозяин, - Мира хмурилась, чувствуя, что этот разговор не так-то прост.

- А если охотника сильно ранит его враг, то охотник может стать, как он?

- Не понимаю...

- Охотник может стать наполовину вампиром? Например, бояться солнца?

Солнце в данный момент жгло спинку кресла, в котором сидела вампирша. Мира удивлённо подняла брови: так он вообразил, что она - пострадавшая от вампиров охотница?!

- Да, такое возможно, - выдавила она и поспешила уйти к себе в комнату. Всё же на лестнице вампирша, не удержавшись, закрыла лицо ладонями и расхохоталась.

Несмотря на всю ложь, это было лучшее время. Время светлой дружбы и безусловной детской любви. Вспоминая его потом, Мира признавала, что никогда их отношения не были столь близкими, когда они просто могли идти рядом, и чтобы она держала его ещё детскую руку. Отринув призраков прошлого, не страшась будущего, не соблюдая обязательную дистанцию... Она была ему старшей сестрой. Счастливое время...

Скоро всё изменилось. Мальчик вырос, и ей стало тесно с ним новым. Хохоча и гримасничая, вырвался из заточения старый призрак.

Винсенту исполнилось пятнадцать. Он вырос, уже теперь был выше Миры. Лицо было ещё по-детски мягким, подбородок, скулы не выделялись рельефно, но голос потерял детскую звонкость.

Голос Алана - вот первое, что вернулось к Мире из прошлого, когда мальчик повзрослел: тот же тембр голоса, тот же смех, та же манера говорить - небрежно, рассеянно, беззаботно. Он возвращался. Мира узнавала его вновь и по-новому: походка, жесты, улыбка...

Иногда Мира ждала, что почувствует старое волнение. Она начала путать имена: "Винсент"? "Алан"?! Поэтому старалась чаще глядеть племяннику в глаза: тот же голос, манеры, походка, привычки - словно отражение в зеркале, но это зеркало, отражающее давно ушедшего, но не забытого разбивалось, когда Мира встречалась с Винсентом взглядом. Это были не те глаза. Не серый лёд - прозрачный ручей...

Зеркало разбивалось, и она понимала, что присутствие тени Алана - лишь её иллюзия. Нет. У Винсента не та улыбка и вовсе не такой же смех. Она вспоминала лицо Алана, нервное, одинаково страшно искажающееся от смеха или крика, тёмное, несмотря на вампирскую бледность - то была тень отчаяния, тень безумия, и понимала, что оно совсем не похоже на это новое, тонкое лицо актёра, на котором и радость, и отчаяние кажутся одинаково прекрасными.

Тогда, она думала: "Пусть Винсент никогда не будет зеркалом, отражающим того, пусть он никогда не станет вампиром!"

Мысли вампирши наполнились новой тревогой за судьбу Избранного.

"Что же делать?!" - один и тот же вопрос, как в дурном, повторяющемся из ночи в ночь сне.

"Беги... Бегите! Пока ещё не поздно", - планы побега она строила каждую неделю, но ни один не претворила в реальность: "Конор узнает, Конор найдёт, Конор заберёт его днём, когда ты бессильна. А что подумает Владыка? Что, если в суматохе бегства, его причина станет известна Дэви? Можно ли убежать от него... от Бездны? Она смотрит из всех зеркал!"

Вампирша искала слабое звено в цепи приближённых Владыка: хитрый, ненавидящий своего наставника и господина, Адам Митто, поглощённый новыми способностями хозяина, Герман Гелер, Калькары, чьей вотчиной была Дона, не в последнюю очередь по вине Дэви ушедшая Ордену... Нет, нет: нечего и думать просить у кого-либо из них защиты. Она может лишь стравить их, но тогда маленькая, слабая, первой и погибнет на их клыках.

Решения иного, кроме "ждать", она не находила. Возвратившись с ночной охоты, вампирша кружила по своей крохотной комнатке, пока хватало сил. Три шага от окна до кровати, ещё три до двери - и обратно по кругу. В конце концов она падала на кровать и засыпала, но "что же делать?!" - было последней мыслью перед тем, как погрузиться в сон, и первой вечером, после пробуждения. Хуже всего было то, что Избранный, кажется, начал раздумывать, какую чашу весов, качающих его Дар, предпочесть! Мира замечала, что Винсента порой тревожит красивая несчастная тётушка и кляла про себя очарование всех carere morte - бесчестную красоту цветка, скрывающего яд.

Вечер. Ещё не пробило одиннадцать, а Агата уже скрылась в своей комнате. Они опять остались вдвоём. В последнее время Мира начала бояться таких вечеров... Она схватила книжку и, прочитав две главы, даже всерьёз заинтересовалась содержанием.

- У нас новый учитель истории, - сообщил Винсент. Он один не желал принимать вечерней скуки и тишины.

- Ты говорил об этом вчера, - заметила Мира, пресекая попытку на корню.

- Тётушка устала и злится, - обиделся он. - А от чего устала, если целый день спала?

- Не дерзи, - обиделась Мира, - и я не спала. И если б ты действительно понимал, насколько плохи наши дела, ты бы не стал спрашивать, отчего это я злюсь!

- Скучно... - сказал Винсент. Мира впервые за вечер осмелилась посмотреть на него.

Мальчик водил правой ладонью над свечой, близко к огню, и тот же огонь плясал в его казавшихся безучастными глазах.

- Ты так можешь обжечься, - голос предательски дрогнул на последнем слове. Сейчас её племянник был вновь слишком похож на Алана... Мира закрыла глаза: это слишком для её рассудка!

- Мне кажется, я схожу с ума, - сказал Винсент после долгого молчания, очень тихо, на этот раз, не рассчитывая быть услышанным.

- Знаешь, в твоём возрасте я тоже думала, что схожу с ума, - заметила вампирша. Голос звенел, как ледяной колокольчик.

- Тогда ты не жила здесь. Мерзкий город! Больной, ужасный, пустой. От страха он словно только тень себя...

- От... страха?

- От страха перед ними. Раньше я не видел их, только чувствовал холод. Они испускают холод, как живые - тепло. Раньше я думал, что они чудовища. А теперь я вижу их! Они здесь везде. Они отражаются в людях, как в зеркалах. У них мёртвые глаза, но они не мертвы. И, что самое ужасное, они не чудовища! Если б они были чудовищами, всё было бы намного проще... Лучше б я не видел, не знал их!