Рональд Колд - Братство Света

— Словом, приходи и бери, — Вагр с размаху стукнул кулаком одной руки по ладони другой. — И почему все беды приходят одновременно, а? И Нечистый, и Люди Хвоща, это надо же?

— Одно мне не ясно — куда делись те, кто навалил эту кучу мертвецов, и что делают кочевники на спрутах у северной речной петли, — Аграв растерянно потер лоб, и тут же ругнулся — надетое на предплечье шипастое кольцо раскровенило бровь. — Обычно эти дьяволы совершали набеги с юга.

— Точно. Давненько они к нам не наведывались, — Вагр невидящими глазами смотрел на иир’ова, выполнившего свою задачу и спокойно точившего когти о доски недостроенного баркаса, возле которого толпились флоридяне.

— Ведь как назло — из-за всей ерунды вокруг Мертвой Балки мы отозвали всех дозорных с торфяников. — Глисс корил себя за то, что именно по его приказу все вооруженные мужчины, в том числе те, что постоянно патрулировали наиболее вероятные для прорыва кочевников тропы, оказались сейчас на причале разоренной крепости. Конечно, Народ Хвоща, наверняка оказался севернее форта Нечистого вследствие того, что прорыв совершился где-то в стороне, на участке соседей, но…

— Кстати, а почему эти болотные сидельцы атаковали лодку Нечистого?

Вагр, задавший этот вопрос вслух, сам же нашел на него приемлемый ответ:

— Этим тварям все равно, кого убивать — флоридян, или слуг Нечистого. Дикари из омутов, они и есть дикари.

— Будем надеяться, что оба врага Северной Флориды передерутся, — протянул Глисс.

Крохотное ополчение пало духов. Совсем недавно староста был уверен, что горстка храбрецов, занявшая позицию в гавани Мертвой Балки, готова принять бой и задержать продвижение карателей, чтобы дать жителям окрестных деревень отступить в схроны и специально заготовленные на случай вражеских нашествий убежища. Сейчас же он не мог найти слов, которые помогли бы ему вновь разжечь сердца флоридян. Армада Нечистого притаилась где-то на реке, готовясь нанести удар, а по лесам края бродят кочевники, которые, по мнению очень многих, во сто раз хуже. Есть от чего прийти в уныние.

Глисс посмотрел на шептавшихся в стороне от толпы Аграва и Вагра с явным неудовольствием. Растерянному и сбитому с толка старосте казалось, что именно побратимы втравили мирный жителей края в череду опасных происшествий, которые удавкой затягивались на горле ополчения.

— Единственная надежда у нас на то, что пожиратели тины схлестнуться с карателями, пока женщины и дети уйдут в схроны. Тогда мы сможем продержаться до подхода воинов Четвертого Хозяина Бухты, — принялся рассуждать староста вслух, и тут же поправился, — постараемся продержаться…

О том, что заносчивые жители приморья могут просто отсидеться за своими стенами, внутрь которых они не пускают никого, думать не хотелось.

К старосте, мрачно обкусывающему губы, неслышной походкой подошел иир’ова и мягко мурлыкнул.

— Ну что тебе, лемут? — Глисс безразлично посмотрел на высокого мутанта, который выглядел не таким встревоженным, как люди.

Вместо ответа существо наклонилось и в несколько взмахов когтей изобразило лодку. Потом коготь перечеркнул ее. Рядом с лодкой иир’ова нарисовал несколько фигурок с ручками и ножками, аккуратно прихлопнув каждого человечка лапой. Глисс понял, что лодка Нечистого уничтожена. Кочевники или отряд эливенера тому виной, старосте оставалось лишь гадать. Иир’ова, который мог мысленно общаться с Вельдом, не мог пересказать словами полученную информацию.

«Колдовство нам не поможет, — зло подумал староста. — Надежда лишь на чудо, да на крепость рук и мужество людских сердец».

Вагр, облокотившись о перевернутый баркас, ковырял кончиком сабли засохшие раковины на его днище, задумчиво разглядывал ожиревших трупоедов, копошащихся на кучах трупов. Могильщики, привыкнув к присутствию людей, совершенно не обращали на них внимания, продолжая теребить изуродованные тела.

— Кто знает, побратим, не окажемся ли мы оба под вечер в животах этих милых пташек, изрубленные на мелкие кусочки, — сказал чернобородый. Аграв лишь махнул рукой и погрузился в размышления о Народе Хвоща.

В первые годы колонизации Северной Флориды первопроходцы, забредавшие вглубь торфяников, чувствовали: из глубины курящихся над топью испарений за ними внимательно наблюдают настороженные глаза.

И вот однажды, когда шел далеко не первый век колонизации, южные деревни подверглись опустошительному набегу. Всадники, верхом на жутковатых восьмилапых чудищах, появились из недр болот, разметали частоколы, перебили три десятка колонистов и так же внезапно растворились в душном мареве.

Так началась на полуострове длительная пограничная война. Ни на какие переговоры с жителями Твердой Земли обитатели Внутренней Флориды не шли. Смельчаки, направлявшиеся в сердце болот, чтобы выяснить причины агрессии, бесследно исчезали. Никто так и не узнал, поглотила ли их зыбкая пучина, или уничтожили дикари.

Наиболее грозной силой обитателей омутов являлись их Кони — чудовищные творения топей Внутренней Флориды и Лучей Смерти, интенсивно бивших несколько веков назад по болотам с разрушенного войной юга полуострова. Пресноводные спруты легко взбирались на заборы (и даже деревья), бегали по суше и омутам, обладали недюжинной силой. При этом внутри каждого отвратительного Коня сидел управлявший им дикарь, скрытый толстой шкурой своего практически неуязвимого скакуна. Стрелы, копья и топоры, равно как и многочисленные собаки колонистов оказались бессильны перед порождениями бездны. Счастье еще, что дикари люто ненавидели сушу, называя ее «ссохшейся грязью», и предпочитали родные омуты, решительно не пригодные для жилья. Набеги с юга носили откровенно грабительский характер, а также давали выход накопившейся в дикарях разрушительной злобе. Многие лесорубы и рыбаки считали обитателей Внутренних Топей формой особо зловредных лемутов, научившихся управлять адскими тварями не иначе, как с помощью колдовства.

Дабы изучить Коней, находчивые колонисты с Лантического побережья Северной Флориды выловили в соленых водах осьминогов и кальмаров. Не добившись успехов, они за немалую плату продали их лесным жителям, особенно страдавшим от разбойных набегов болотной конницы.

Ополченцы приграничной полосы, замучив до смерти приобретенных осьминогов, научились, наконец, против них воевать. Они тыкали в пленников факелами, брызгали на них яблочным уксусом, метали тупые дротики, клали под щупальца доски с гвоздями, выдержав древесину в солевом растворе.

Щенков сторожевых собак специально приучали лаять на кальмаров и трепать клыками мертвых морских обитателей. Словом, когда Тринадцатое Колено Великого Хвоща по каким-то свои внутренним соображениям устроило очередной набег на Твердую Землю, грозная и доселе непобедимая болотная кавалерия потерпела сокрушительное поражение. С тех пор серьезных вторжений со стороны торфяников Северная Флорида не знала.