Джеймс Клеменс - Звезда ведьмы

Пустота вернулась.

Девушка с надеждой огляделась. Но никакой вспышки или светящегося смерча не обнаружила. Чуть скривившись, она встряхнула книгу, будто пытаясь вытолкнуть духов со страниц.

Затем, все еще хмурясь, повернулась к Эр’рилу.

— А где Чо?

Грэшим сидел на берегу Лунного озера, прислушиваясь и приглядываясь к людям, волочащим ноги по залитому грязью дну.

Значит, ведьма лишилась силы?

Его рот перекосился в злобной ухмылке. Шоркан и Хозяин Блэкхолла могли бы простить многое из прошлого темного чародея, если бы он вручил им Элену. Но это слишком опасно. Уж очень мало магии ему удалось накопить.

Волшебник заметил сутулую дряхлую фигуру, ковыляющую с помощью принца-элв’ина и девчонки-нифай.

Джоак!

От брата ведьмы так и разило магией, а кроме того, он опирался на знакомый до боли посох.

— Вот если мне удастся вернуть то, что принадлежит мне по праву… — прошептал Грэшим, сам не до конца понимая, говорит он о посохе или о мальчишке.

Многое еще предстояло обдумать, но определенные меры следовало принять как можно быстрее. Упускать удачу он не собирался.

Наклонившись к Рукху, маг отдал ему несколько решительных распоряжений. Коротышка-гном поклонился, нырнул в бурелом и исчез. А Грэшим вновь принялся наблюдать за пересекающей озеро кучкой людей, тщательно обдумывая следующий шаг. Сосредоточившись и уйдя в себя, он не заметил, что за ним следит бесшумный охотник.

Только ощутив, как волосы на его руках и шее встали дыбом, он резко повернулся и увидел яркую вспышку, горевшую в ночи, будто факел. Она на многие лиги открыла всем тайное убежище мага.

Грэшим испуганно вскрикнул, прикрывая глаза ладонью.

Сияние преобразилось в женское лицо, излучающее ледяной гнев. Владычица Озера?

Ее голос оглушительно гремел, эхом раскатываясь вокруг, не уступая по силе свету:

— Ты попался! Ты будешь наказан!

Грэшим скорчился, выставив вперед опустошенный посох. Но он прекрасно понимал, насколько беспомощно его оружие против той силы, с которой ему довелось столкнуться. Странные огни горели в пустых глазах призрака.

В подтверждение его догадки издалека донесся зов ведьмы:

— Чо!

Тол’чак нахохлился под каплями дождя, напоминая валун, окруженный бурей. Вода сбегала по его лицу. Он вскарабкался на гранитную скалу, откуда открывался вид на раскинувшуюся впереди долину и горы за ней, скрытые тяжелыми тучами и пеленой ливня. Занимался рассвет, но смену дня и ночи не удавалось определить точно. И вчера, и позавчера они не видели ни солнца, ни луны, лишь слабые отсветы на серо-синих небесах.

— Какой мокрый край! — раздался голос позади.

Не нужно было оборачиваться, чтобы узнать Магнама. Шутки и прибаутки д’варфа казались неисчерпаемыми.

— Сейчас идут летние дожди, — пояснил Тол’чак. — Но к середине лета они иссякнут, земля просохнет, и так будет, пока не начнутся зимние бури.

— Звучит просто восхитительно. Если бы у меня была трещотка-жена и куча детишек, я бы привез их сюда на лето отдохнуть.

— Ты мог уйти с Веннаром и остальными д’варфами.

Магнам крякнул и вытащил из кармана трубку.

— Я не воин, — махнул он рукой. — Походный повар — вот кто я. И мне показалось, что посмотреть твою родину — неплохая идея. — Д’варф вскарабкался на скалу и остолбенел, увидев залитое дождем нагорье. — Да… Кое-какая родина у вас, огров, имеется.

— По крайней мере, — Тол’чак покрутил головой, — здесь не торчат вулканы через каждые пять шагов и не смердит серой из ямин.

Он сказал это, вспоминая земли д’варфов в Гал’готе, искореженные и зараженные, но когда увидел дернувшееся, будто от пощечины, лицо Магнама, пожалел о своих жестоких словах.

Д’варф надолго замолчал.

Все они перенесли нелегкие испытания, поэтому часто ссорились и потом угрюмо замыкались в себе. Перелет занял гораздо больше времени, чем предполагалось. Элв’ин-капитан Джеррик очень быстро уставал, борясь с ненастной погодой и нарастающим недугом, который иссушал его стихийную силу. Приходилось часто сажать корабль-разведчик для отдыха, и каждый раз Джеррику требовалось все больше времени, чтобы восстановить силы. Иногда несколько дней. Только благодаря поддерживающим отварам Мамы Фреды судно достигло гор в первый летний месяц.

Магнам повернулся спиной к косому дождю и попытался раскурить трубку при помощи вытащенного из костра уголька, но после нескольких неудачных попыток сдался и, запустив углем в сторону гор, вздохнул.

— Ну, по крайней мере, мы добрались, — похлопал он Тол’чака по колену. — Добро пожаловать домой!

Огр смотрел через долину на мутный абрис Великого Клыка Севера, чью вершину покрывал снег, не тающий и в самое жаркое лето. Даже грозовые тучи оказались не в силах скрыть величие горного пика, возвышавшегося над своими собратьями. Сравниться с ним мог лишь Клык Юга, брат-близнец, застывший на другом конце горной гряды.

Прищурив янтарные глаза, Тол’чак попытался разглядеть свою родину сквозь пелену тумана, но не преуспел. Миновав эту долину, они вступят в самое сердце земель народа огров, его народа. Но почему же мысли об этом вселяют страх? Его ладонь опустилась на сумку, висевшую у бедра, ощутив неровности спрятанного там сокровища — осколка сердце-камня величиной с череп козы, реликвии и средоточия духовной силы огрских кланов. Тол’чаку удалось снять с него проклятие, восстановив в полной мере его красоту и могущество. Но чтобы закончить путь, оставалось вручить сердце-камень старейшинам племени, древней Триаде.

— Возвращение домой не всегда бывает легким. — Магнам, казалось, ощутил его неуверенность.

Тол’чак долго молчал, а потом ответил:

— Меня тревожит не возвращение домой.

— А что тогда?

Огр покачал головой. Он покинул эти земли как убийца, изгой, последний отпрыск мерзкого Клятвоотступника. И возвращался теперь с исцеленным кристаллом, но с тяжестью в сердце. Ему предстояло встретиться с Триадой и поведать, о чем он, потомок Клятвоотступника, узнал. Его проклятый предок все еще жил. Клятвоотступник на самом деле являлся Темным Властелином этого мира, тем, кто носил такие имена, как Черное Сердце, Черный Зверь или, среди племен д’варфов, Неназываемый. Казалось, у каждого народа нашлось собственное наименование для его проклятого предка.

Это бремя Тол’чак нес в своем сердце, но не мог уклониться от исполнения долга. И ему еще предстоит испытать позор, если он хочет узнать побольше о своем предке и о связи между сердце-камнем и эбеновым камнем.

— Я должен через это пройти, — прошептал он Клыку Севера.

Хруст сучьев предупредил о том, что кто-то явился потревожить его утренние раздумья. Промокший, как мышь, человек шагнул из-под прикрытия отяжелевших от влаги ветвей кустарника. Пряди каштановых волос липли к лицу, наполовину скрывая его черты. Как был, нагишом, он забрался на скалу, нисколько не смущаясь отсутствием одежды, и подошел к ним грациозной походкой.