Джеймс Клеменс - Звезда ведьмы

— Его природным даром была способность совершенствовать мастерство других. Он мог сделать мастером самого зеленого новичка.

Похоже, она говорила правду. Тол’чак вспоминал всех Темных Стражей, с которыми повстречался за время долгих странствий. Они представляли собой яркие примеры мастерски ограненной магии. Стихийники, чей дар был искажен, дабы удовлетворить потребности Клятвоотступника или просто ради его развлечения.

— И что случилось потом?

— Этого даже я не знаю. Однажды твой предок открыл Врата, ведущие к Камню Духа. Я почувствовала магию и явилась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ли’чак стоит на коленях с поднятыми руками и кричит от боли. Приблизившись, я ощутила разрыв в ткани мироздания. А после этого Врата стремительно захлопнулись и оставались закрытыми на протяжении шести столетий. — Она посмотрела на призраков Триады. — А что случилось в пещере в тот день, мне неизвестно.

Духи огров смутились под ее пристальным взглядом.

— Мы знаем не больше, чем вы, — прошептали они одновременно. — Клятвоотступник принес свои обеты, но мы почувствовали несоответствие, тот самый разрыв ткани мироздания, о котором вы говорите. Мы примчались сюда так быстро, как смогли, но обнаружили лишь Сердце, лежащее на камнях. Едва мы прикоснулись к кристаллу, как поняли, что на него наложено проклятие. Погибель. Сердце не могло больше открывать Врата Духов. Мы оказались отрезаны. А в сердце-камне росла Погибель, питаясь душами наших умерших. Один из нас предположил, что проклятие сумеет снять лишь последний потомок Ли’чака-Клятвоотступника.

— С тех пор мы ждали… — сказал первый старейшина, отделяясь от других.

— …ждали… — добавил второй.

— …и ждали… — эхом прозвучали слова третьего.

— …пока не пришел я, — закончил Тол’чак, не в силах скрыть горечи в голосе.

В пещере воцарилась тишина. Казалось, бесчисленные века давят на них.

— Похоже, огр, твой долг еще не исполнен, — наконец нарушила молчание тень Сисакофы.

— Что ты хочешь сказать? — встрепенулся Тол’чак.

Она оглянулась на Врата Духов и встряхнула серебристыми волосами, связывающими тень ведьмы с Камнем.

— Земля запустила Погибель в ваш сердце-камень только для того, чтобы закрыть путь к Камню Духа. До этого времени я ощущала порчу, которая пыталась прорваться извне, чувствовала поток стихийной магии, искаженной вмешательством. Кто-то или что-то охотится за Сердцем этой части мира.

— Мой предок, — прошептал Тол’чак. — Клятвоотступник.

— И он становится все сильнее, — вздохнула тень. — Вскоре он прорвется, и остатки моей силы не смогут противостоять его могуществу… Но Врата Духов открыты вновь! — ведьма обращалась к Тол’чаку. — Появились новые борцы, готовые сражаться за чистоту сердца нашего мира, — ты и твоя новая ведьма.

— Элена.

— Прежде чем мой дух проник сквозь Врата, — Сисакофа легонько кивнула, — она снилась мне. Я видела, что грядут нелегкие времена. Элена стояла перед этими самыми Вратами, а по полу текла кровь ее друзей… — Тень ведьмы вздохнула. — У меня есть предупреждение только для ее ушей. Только поэтому я здесь, только оно вытащило меня из далекого прошлого в ваше настоящее.

— Передай предупреждение через меня, — попросил Тол’чак, уставший от чародейства и тайн.

— Не могу. Я — тень пожелания, отражение цели. У меня нет иного выбора. Молодую ведьму следует привести сюда, а до той поры Врата Духов следует охранять. — Она сурово посмотрела на Тол’чака. — Ты станешь их стражем.

— Мы тоже это предвидели… — зашептала Триада, сверкая глазами, которые наполнял зеленоватый блеск. — Именно потому мы созвали общий сбор в Черепе Дракона. — Теперь и они буравили Тол’чака взглядами. — Ты должен объединить наши планы. Ворота нужно охранять!

Где-то вдалеке послышалось слабое завывание. Эхо донесло его из верхних пещер.

— Слушай, — заметила Сисакофа. — Тьма вокруг нас сгущается.

Огр вскинул голову, узнав голос. Фардейл!

Тол’чак повернулся было, но Триада опередила его, взлетев и вперившись в туннель глазами, горящими червячным огнем.

— Душа на свободе… — прошелестели они. — Один из твоих спутников.

— Кто?! — У огра ослабели ноги.

— Старуха, — жалобно проговорили призраки.

Мама Фреда! Тол’чак рванулся прочь, стремясь вернуться к друзьям.

— Погоди! — окликнула его Сисакофа. — Возьми Сердце! Закрой Врата! Путь к Камню Духа должен быть защищен, что бы там ни случилось.

Недолго думая, Тол’чак подбежал к арке. Его когтистые пальцы вцепились в сердце-камень, торчащий словно ключ в замочной скважине.

Мимо пролетел призрак ведьмы, возвращаясь во Врата. Ее серебристые волосы развевались за спиной.

Кристалл Камня Духа сиял в глубокой тьме.

— Я буду ждать! — пообещала Сисакофа. — Буду ждать всех вас.

Тол’чак почувствовал странную прохладу в ее последних словах, но тут снова завыл волк. Времени на дурные предчувствия не оставалось. Он высвободил Сердце, и окно, распахнутое в центр мироздания, захлопнулось, вновь обернувшись гранитной стеной.

Три призрака вошли в осколок сердце-камня, растворяясь в нем.

— Грядет тьма, — донеслись их прощальные слова. — Только объединившись, кланы огров выстоят.

Сунув Сердце в сумку и кинув последний взгляд на арку, Тол’чак рванулся к выходу.

— Больше меня никто не задержит!

Фардейл горько выл, а Джастон опустился на колени рядом с телом знахарки. Капитан-элв’ин баюкал ее в объятиях, по его лицу стекали слезы.

Джастон, пытаясь выразить сочувствие, коснулся плеча Джеррика. Слов, способных облегчить боль потери, он не находил. Он сам был бы безутешен, если бы на полу лежало мертвое тело Кассы Дар.

И лишь Магнам сохранил присутствие духа.

— У нас гости, — кивнул он на огров, кольцом окруживших их стоянку.

Великаны опасались подходить ближе, чем на несколько шагов, поглядывая на них с недоверием.

— Они знают — что-то произошло, — поднялся Джастон на ноги. — Как бы не натворить чего с испугу, пока Тол’чак не вернулся.

— И где только носит нашего мастера Глыбу, — сердито буркнул д’варф. — Кроме него, и поговорить с местными некому.

Самый большой огр протолкался сквозь толпу и подошел к огню. Болотник узнал его — именно с ним раньше разговаривал Тол’чак. Хун’шва, вождь клана.

Гигант приблизился, набычившись. Когда он заговорил, рокот его голоса напомнил сходящую с гор каменную лавину. Огр использовал всеобщую речь, хотя и ужасно исковерканную.

— Что тут быть? Зачем он выть? — вождь сурово глянул на волка.

Фардейл смолк, но не отошел от входа. Шерсть на загривке древесного волка стояла дыбом. Джастон вышел вперед.

— Одна из наших старейшин умерла, — сказал он. — Ее сердце остановилось. Удар.