Екатерина Спасская - Коридор Времени

— Знаешь, ты не первый задаешься этим вопросом.

— Так для чего?

— Ну, наверное, для того, чтобы человек был всесторонне развит.

— А зачем?

— Э-э-э…

— Чтобы кроссворды разгадывать?

— А как же кругозор, формирование миро… мировоззрения?

— Думаю, от того что ты не будешь знать все формулы высшей математики твое мировоззрение не сильно пострадает.

— Хм…

— Вот-вот.

— Не уверена, что полностью разделяю твою точку зрения, но насчет ВУЗов я с тобой полностью согласна. Думаешь, почему я бросила свой? Все, что там преподавалось, к реальному дизайну не имело практически никакого отношения. Ну, мне так показалось.

— И ты, безусловно, правильно поступила! — Артем забрался на свою полку с ногами. — Те курсы, которые мы вместе посещали ровно полгода, научили нас гораздо большему, чем могли бы дать шесть лет, бессмысленно проведенных в университете. И все это благодаря практике и хорошим преподавателям.

— Что-то я не припомню, чтобы ты так хорошо отзывался о наших преподавателях, когда готовился к зачетам! Хотя, о них никто особенно положительно-то и не отзывался никогда. Эх, год назад все было совсем по-другому. Помнишь, когда мы впервые увидели друг друга? — Меня захлестнули с головой сентиментальные воспоминания. — Мы тогда оба потерялись и никак не могли найти зал, в котором должна была начаться наша первая лекция. Ты уже тогда был в своем репертуаре: «Да мы сейчас все найдем! Тут же черным по белому нарисован план!» Сколько мы тогда искали тот кабинет? Сусанин тебе бы позавидовал. А ведь только в тот день мы узнали, что живем в одном подъезде. И как только умудрялись не пересечься раньше? Хотя, некоторые преуспевают не видеться друг с другом, живя в одной квартире. В наше время соседи, да что там соседи, все люди, не очень-то проявляют даже элементарное любопытство друг к другу, как ты думаешь?

Тишина продолжалась подозрительно долго.

— Артем? — Позвала я. Ответа не было.

Я встала и, слегка пошатнувшись, подошла к замолчавшему другу. Судя по легкому сопению, тот безмятежно спал.

Заподозрив неладное, я заглянула под полку. Так и есть: Артем все же не соврал насчет второй бутылки — на полу, у самой стенки стояла еще одна пустая емкость! А я и не заметила, сколько мы выпили…

— Ах ты, зараза! — Всплеснула руками я.

В голове творилось что-то непонятное, поэтому я, недолго думая, легла на вторую полку, решив отложить разбирательства до завтрашнего утра. Сон обрушился буквально пару мгновений спустя.

Сначала все было погружено в темноту, но затем из пустоты начали возникать обрывки воспоминаний, своей разнобойной пестротой напоминая калейдоскоп.

Передо мной возникли знакомые стены детского дома: высокие светлые потолки с разноцветными звездочками, темно-зеленый ковер, какие-то шкафы и полки со старыми советскими игрушками и книгами. Вокруг играли пятилетние дети, но я смотрела в другую сторону — туда, где беседовали две женщины: тридцатилетняя сутуловатая воспитательница с большими серыми глазами и уже немолодая леди (по-другому ее и не назовешь) с высокомерными, но красивыми чертами лица — Галина Михайловна, моя мачеха, пока что будущая. Ее светло голубые глаза смотрели на меня внимательно и неотрывно, как бы прожигая насквозь.

Знакомый сюжет — этот сон я уже видела, и не один раз. Обычно сразу за этим следовало другое воспоминание, так же хорошо изученное мною, как и предыдущее.

Несколько мгновений пустоты — и из радужного калейдоскопа вынырнула другая картина. Все верно, продолжение то же. Теперь я находилась в большой СВОЕЙ комнате. Вокруг были разбросаны МОИ игрушки. Галина стояла передо мной и улыбалась, но за этой улыбкой скрывалась глубокая тоска, перерастающая в невыносимую муку. Уже тогда я видела это. До того, как вместо себя, она начала мучить меня.

В голове снова все перемешалось, и вот я вижу себя уже в пятнадцатилетнем возрасте, но как будто от третьего лица. Я убегала из дома, хотя знала, что вернусь через день или два. А еще я знала, что Галина ненавидела меня. Более того, теперь мне была понятна причина. Правда, для того, чтобы узнать ответ на так долго мучивший меня вопрос, пришлось опуститься до подслушивания: «Она была так похожа на мою дочь. Но это не Яна… Она другая. Я смотрю на Аню, и каждая черточка ее лица напоминает мне о той трагедии. Если бы я знала об этом десять лет назад…» Я убегала из роскошной квартиры, не взяв с собой ничего, кроме одного маленького кипельно-белого камешка в серебряной оправе, принадлежащего мне с рождения…

Резкий приступ дурноты заставил меня проснуться, оборвав видение на середине. Сильные волнообразные спазмы прокатились по моему желудку, уши заложило, в висках пульсировала кровь. Почувствовав сильную тошноту, резко подступившую к горлу, я вскочила и побежала к туалету, чтобы как можно быстрее добраться до раковины. И как раз вовремя…

Прошло около получаса, прежде чем я, окончательно опустошив свой желудок, смогла приподнять свинцовую голову над раковиной. Во всем теле чувствовалась лихорадочная слабость, мышцы живота все еще продолжали периодически сокращаться, и во рту стоял отвратительный запах рвоты. Я набрала в ладони воду и плеснула ее себе в лицо, затем несколько раз прополоскала горло. Голова, как ни странно, даже не думала болеть — хотя бы что-то хорошее за сегодняшнее «доброе» утро. Вот почему мне не повезло подобным образом, когда Рептилия выносила мозг. Рептилия… обещала позвонить, а от нее ни слуху. С чего бы?

Еще раз умывшись, я выпрямилась и посмотрела в зеркало напротив. В отражении я не сразу узнала себя: овальное лицо осунулось, резко выделяя обычно сглаженные скулы; темно-русые волосы, опускавшиеся сантиметров на десять ниже плеч, вызывали ассоциацию со взрывом на макаронной фабрике, торча в разные стороны; даже ярко-зеленые глаза смотрели вперед устало и разочарованно. Еще бы, после такого аттракциона организм благодарность явно не испытывал. Я бы отшатнулась от своего отражения, если бы не боялась этим резким движением спровоцировать очередной приступ тошноты. Пора бы уже и задуматься о своем здоровье: еще не хватало заболеть перед отпуском!

Мысленно пообещав самой себе забыть о существовании алкогольной продукции хотя бы на несколько недель, я вышла в коридор вагона и оглядела проносящийся мимо окон ландшафт. Солнце только недавно поднялось над горизонтом, и его лучи, отражаясь от металлических ручек дверей, слепили глаза. Под чистым лазурным небом пролегала огромная степь с далекими холмами и редко встречающимися низкорослыми деревьями и кустарниками. Почему-то именно в таких местах, как мне казалось в детстве, должны были пастись красивые, как на пакетах с молоком, буренки и играть деревенские ребятишки, но степь оказалась совершенно безлюдной. А, может, это вообще и не степь, а просто большое поле — по географии у меня хороших отметок никогда не было.