Артем Михайлов - Изобретатель чудовищ

— А вопрос "Для чего вы?". Они созданы, чтобы убивать! — развивала мысль разведчица.

— Чтобы добывать части человеческих тел для производства новых секвестров, — поправил Феликс. — То есть "Для чего вы?" подразумевает именно предназначение монстров. С точки зрения Магога, оно прежде всего таково.

— Да, но как мы ответим? — недоумевал Исидор. — Что делают секвестры, чтобы сообщить: "Мы явились и доставили биоматериал"?

Он еще раз тщательно обследовал стелы и площадку между ними.

— Что ты ищешь? — полюбопытствовал Феликс.

— Что-то вроде замочной скважины, куда секвестры должны вставить ключ. Я имею в виду, любой способ дать отзыв на пароль: куда-то нажать, что-то соединить с чем-то…

— А если ключ монстры попросту носят с собой? Ну, у них есть какая-нибудь особая вещь, которую дал им Магог? — огорчился Тим.

— Нет, ручаюсь, что нет, — заверила Орхидея. — Иначе воины форта находили бы эти вещи на телах убитых тварей.

Феликс принял ее довод:

— Резонно. Со стороны Магога неосторожно было бы доверить секвестрам "ключи", чтобы какой-нибудь рейд из форта однажды добрался до лавового моря с "ключом" в кармане. Нет, монстрам известны верные ответы на вопросы.

— Как безмозглые чудовища умудряются прочитать письмена на стелах? — недоумевал Исидор.

— Ты же умудрился прочитать их, не владея ни языком, ни письменностью, с которыми мы столкнулись. Допускаю, что у секвестров есть точно такая же способность, она в них заложена по замыслу самого Магога, а в тебя — по неизвестной причине, — рассудил Феликс. — Поставим себя на место секвестров. Вопрос "Где вы?" должен означать: "Предъявите нечто такое, что встречается в окрестностях лавового моря". Обычная земля и камни попадаются, где угодно. Необычное здесь — лишь лава. Предположим, ключ — кусок застывшей лавы. Советую размышлять по этому принципу.

Орхидея содрогнулась:

— Тогда как быть с вопросом "Для чего вы?". Нам что, притащить сюда чье-то разрубленное тело?

— Разумеется, звучит мерзко, но, прикончив монстра, мы бы в качестве пароля предъявили его голову или руку.

Тима осенило:

— Руку! Недавно мы нашли руку мертвеца! Мы погребли ее под камнями, но убитый воин форта, наверняка, не стал бы возражать, если бы и после смерти послужил победе над Магогом.

— Пускай… Пускай ответы на два вопроса мы еще раздобудем! Но как мы выдадим себя за секвестров, коль скоро надпись на стеле гласит: "Кто вы?", — охладил Тима Исидор.

— Захватим пленника!

— Исчадье Магога ни за что не станет нам помогать, — Орхидея отвергла эту затею Тима. — Они слепо преданы своему господину. Иногда Ледяной форт берет пленных, чтобы показать новичкам, еще не бывавшим в дозорах, с кем им предстоит сражаться. Пленные монстры беснуются, бросаются на людей и воют, пока не умирают, совсем обессилев, или пока их не добьют.

— Обойдемся без секвестра, — решил Феликс. — Может, достаточно куска лавы и руки мертвеца. В конце концов, кто, кроме слуг Магога, способен прочесть надписи на стелах? Не исключено, что мы, сами того не подозревая, уже вполне доказали, что мы — его создания!

Друзья согласились с Феликсом.

— Я отправлюсь за рукой погибшего воина, — вызвалась Орхидея. — Так быстрее, чем идти всем вместе. Даже если придется столкнуться с отрядом чудовищ, без вас мне будет легче избежать боя. Лишь бы вы тоже не зевали и не дали захватить себя врасплох, как "Крадущиеся".

— Я с тобой, — заупрямился Тим. — В случае чего, хотя бы кто-то из нас вернется, чтобы предупредить остальных.

— Удачи, — пожелал Феликс. — Мы условимся ждать вас сутки. Успеете?

— Постараемся, — обещала Орхидея. — Держите ухо востро.

— И вы тоже смотрите в оба, — напутствовал Феликс разведчицу.

Орхидея и Тим не стали задерживаться. Все понимали, что время работает против них из-за нехватки воды и раскаленной атмосферы лавового моря. Когда разведчики скрылись из виду, Феликс, Исидор и Седоус нашли укромное место неподалеку от таинственной площадки. Они были на чеку, памятуя, что опасности им следует ожидать не только от очередной стаи монстров, явившихся к морю лавы, но и прямо из его глубин. Подобное произошло с отрядом Тура, в донесении которого говорилось: со дна моря поднялась сфера, и из нее высадились чудовища.

Отирая с лица то и дело выступающий пот, Исидор сказал:

— Полагаю, под морским дном есть такой же цех, как и в Долине гейзеров. Монстры поставляют в цех трупы, а Магог с помощью всплывающей из лавы "сферы" забирает их и возвращает на поверхность готовых секвестров.

— Очевидно, — не перечил Феликс. — Но в долине на нас накинулись экспериментальные образцы, навек забытые своим хозяином недоноски. Нынешние секвестры — более разумные существа, они способны на преданность Магогу и на организованный штурм форта, хотя великими стратегами их и не назовешь. Но даже летуны знают свою задачу — в ходе атаки крепости они сосредоточивались против баллист, а не просто набрасывались на все, что движется.

— Магог исследует новые формы секвестров. Раньше он сам был чудовищем среди чудовищ. Теперь он что-то вроде повелителя, вернее, божества дикой орды, стоящей как бы на самой заре цивилизации.

— Но эта орда, — учел Феликс, — имеет типичный недостаток дикарей: она пользуется простейшим оружием и простейшей тактикой.

— Отсюда вытекает, что в цеху на дне моря Магог изобретает более мощных тварей?

— Безусловно. Но более разумных — едва ли. Чем сложнее у существа разум, тем больше у него свободы выбора: умные монстры могут оказаться плохими подчиненными, начнут требовать от Магога считаться и с их интересами. Выход один: компенсировать их слабоумие за счет большой мощи. Усилив своих отродий, Магог превратит их в настоящих демонов.

Часовщик хмуро изрек.

— Стало быть, теперешних выбросят на свалку? Они натащат Магогу кучи деталей, а когда из этих деталей выйдет что-нибудь путное, их самих разорвут на запасные части!

— Устаревшие монстры, наверняка, подвергнутся утилизации, — придерживался той же точки зрения и Исидор.

Пользуясь вынужденным бездействием, трое путников разделили между собой караулы и попробовали выспаться. Берег лавового моря, источавшего сухой жар, — не райское место для отдыха. Но Феликс, по-прежнему чувствовавший себя очень скверно, рад был даже простой возможности расслабиться и полежать неподвижно.

Феликс впервые попробовал представить себе Магога не как фантастическое существо, проклятье подземного мира, а как личность. Есть ли у него личность? Испытывает ли он желания, гнев, радость, тоску, или его сознание полностью отличается от человеческого?

До сих пор Феликс, рассуждая о Магоге, использовал обычные для людей представления: темное божество жаждет власти, жаждет разрушения. Это твердил Исидор еще в монастыре, и об этом же рассказывают легенды Огненного города. Парадоксально, если для самого Магога его замыслы — мудрое созидание, попытка усовершенствовать мир! Либо для него просто нет зла и добра, как нет их для его исчадий, тупо выполняющих конкретную функцию.