Андрей Шулятьев - Грации солнца. Приманка для зверя

-- Ха... -- выдохнула Анэ и переместила образ праматери поближе к Йоко. Охотница взглянула на глаза с густой чёрной короной, лучами доходившей до краёв радужки. Стать и самоуверенность фигуры подчёркивалась строгим властным взглядом, в котором безошибочно читалось удивление. Лицо праматери скрывала ткань; символ её имени -- чёрное и красное солнце, красовались на лбу.

-- Праматерь, как и ты, стала темноокой, только будучи уже старейшей.

-- А как становятся темноокими?

-- Предположительно, нужен контакт языка мыйо с жертвой, дитя. Ну, и чтобы жертва выжила после этого.

Йоко понимающе кивнула.

-- Что здесь происходит? Почему? -- продолжила расспросы дева.

-- Главная трагедия всей нашей истории, дитя. Почему? Это долго объяснять.

-- Я хочу знать.

-- Хорошо. Я начну.

Картина битвы сменилась ярким пустынным днём.

-- После Великой тьмы априки были заняты лишь увеличением собственной численности. После появления пятого поколения уже невозможно было жить около высыхающих внутренних оазисов, пришлось переселиться на границу Благой земли. Так мы и жили, неторопливо строя селения и без труда добывая пропитание для новых детей. То время считается временем спокойного детства нашего народа.

В унисон словам древней перед Йоко сменялись картины простеньких построек, созданных из любых подручных материалов, да крики детворы, среди которой терялись немногие взрослые априки.

-- Приход мыйо изменил всё, -- продолжила Анэ. -- Нам нечего было противопоставить их числу, потому пришлось просто бежать под защиту Благой земли. Тебе говорили, что мы смогли остановить первый жор, дитя?

Глаза Йоко блеснули утвердительно.

-- В действительности он сам себя исчерпал: мыйо сожрали большую часть животных на континенте, но углубиться в Благую землю не смогли физически. Однако, обилие хищников закрыло нам доступ к старым оазисам и грозило настоящей катастрофой, тогда-то мы и начали готовить отряды охотниц. Оружие, которое тогда удалось сделать, просто ужасно...

Анэ показала стальной двуручный меч с прямым лезвием и несколько широких топоров.

-- Но для старейших и этого оказалось достаточно. Мы вернулись на границы и начали методично вычищать земли от рассеявшихся мыйо. То было время пробуждения априк: роста знаний и производства, создания первых укреплённых поселений.

Анэ показала Йоко первые города, сделанные из тщательно обработанных каменных блоков. Внутри них непрерывно горели кузни и стучали инструменты иных ремесленных домов, занимавших подветренную половину города. Сотни работающих априк ходили по мостовой, перенося готовые изделия или сырьё. В центре высилась неказистая (на взгляд Йоко) сигнальная башня.

-- Но пробуждение было омрачено потерянной свободой, правда тогда мы этого не замечали...

-- Я не понимаю, -- призналась дева.

-- Тут нечего понимать, дитя. Праматерь принуждала дочерей к постоянной работе. Строгая иерархия нужна была для большей отдачи: как-никак нам пришлось освоить много новых ремёсел. Но со временем, когда мыйо начали отступать, старшие дочери, включая меня, перестали терпеть её деспотию.

-- Вы пошли против матери? -- удивилась Йоко.

-- Ни одна априка не может управлять другой без взаимного согласия, дитя, -- напомнила Анэ. -- Это -- нерушимый принцип. Мы не "шли против", мы просто пошли своей дорогой, но затем случилось нечто неожиданное: с очередной охоты праматерь вернулась с тёмными глазами. Мы были удивлены и озадачены, но времени на выяснения не оставалось: вскоре начался очередной жор.

Анэ показала Йоко стаи мыйо, обступившие древний город.

-- Но теперь мы были готовы...

Картина сменилась на виды дюн, усеянных трупами монстров.

-- После отражения жора она с головой ушла в охоту, более не пытаясь управлять нами. Тогда я думала, что конфликт на этом завершится, но в один тёмный день она вернулась с охоты не одна...

Йоко увидела огромное стадо мыйо, во главе которого ехала праматерь.

-- С тех пор её деспотия обрушилась на нас с новой силой. Праматерь выделила каждой семье территорию и закрыла доступ к воде и оазисам, определив каждой семье свой лимит. Стоит ли говорить, что самые многочисленные семьи старших дочерей оказались ущемлены и высланы на не обжитый Большой хребет? Мыйо в её руках проявляли весь свой разрушительный потенциал и были ужасным бедствием, дитя. Никто не мог ей сопротивляться.

-- Я не верю... быть того не может... мне не рассказывали такого.

Воля Йоко всеми силами пыталась убрать стада тварей, обходивших патрулём крупный оазис. Анэ настойчиво продолжала держать образ.

-- Не верю, -- повторила Йоко.

-- Тогда закончим беседу, дитя, -- отступила Анэ. Видение рассеялось. Перед глазами возникла реальность.

Хмурое утро сменилось погожим днём, а Маниус так и продолжал отдыхать в одиночестве. Он уже успел переделать все утренние дела, набить желудок финиками и теперь спокойно сидел в тени старой рябины, временами шевеля ноющими конечностями. " Отпускает... вроде бы ", -- думал Примус, глядя на мощёную дорожку. Ожидание постепенно сменялось лёгким волнением, переросшим в удовлетворённость. Юноша начал подозревать, что о нём забыли, и готовился спокойно отдыхать весь день, но силуэт априки, вышедшей из-за поворота, развеял тлеющую надежду.

-- Светлого дня тебе, друже! -- приветствовала Ано. -- Сегодня у тебя простая тренировка. Убедись, что наполнил водой сосуд.

-- Я наполнил, -- уверил Маниус. -- А что это будет за тренировка?

-- Так как ты не успел восстановиться после ложной смерти, мы просто пойдём по лесу до края острова, -- информировала Ано. -- И ты понесёшь эту суму.

Ромей с трудом поймал пиру априки за лямки. Внутри звякнуло что-то тяжёлое.

-- Это обыкновенный вес, который носит на себе априка-охотница, -- поспешила объяснить лучезарная. Изгнанник кинул лямки на плечи и пошёл следом за старейшей. Спустившись со склона, путники вошли в густой рябиновый лес, встретивший гостей чёрными тенями и высокой травой, растущей на освещаемых клочках сухой подстилки. Терпкий запах снова ударил в нос ромея, заставляя на время забыть об ушибленном теле. Дурман слегка вскружил голову, позволяя мыслям свободно летать, где им только заблагорассудится.

-- А почему вы не учите меня владеть боцьеном? -- спросил Маниус, набравшись храбрости. -- Анэ сказала -- я себя не знаю... Я её не понял.

-- Проблема даже не в знаниях, друже.

-- Тогда в чём?

-- Сколько, по-твоему, времени жизни охотника уходит на битву со зверем?

Примус замолк, обдумывая ответ.

-- Ну, два--три раза в неделю, наверное. Может и чаще...

-- В сравнении с остальным временем -- ничтожный миг, -- пояснила Ано. -- Так почему же тебя должны учить владеть боцьеном в первую очередь?