Андрей Шулятьев - Грации солнца. Приманка для зверя

-- Априка! -- повторил попытку Примус.

-- Ты слышишь!? -- отозвалась Йоко.

-- Да!

-- Тогда зови меня Йоко!

-- Ты где!?

-- Я здесь!

-- Где?!

-- Здесь!

Маниус снова обошёл сосну кругом. Он вглядывался в каждый ствол и ловил каждую тень, но априки не разглядел.

-- Где ты?! -- надрывный голос отверженного выдавал раздражение.

-- Здесь! Наверху!

-- Наверху? -- Примус сделал несколько шагов от дерева, чтобы лучше видеть крону. Когда знакомый силуэт показался за сухими ветками, юноша восхищённо открыл рот, на мгновение позабыв обо всём.

Озарённая восходящим солнцем обнажённая априка стояла на вершине. Она смотрела на солнце и тянула к нему руки. Ромей жадно взирал на тонкую-тонкую талию, подтянутую грудь и стройные ровные ноги, будто вросшие в срезанную макушку. Распущенные волосы колыхались, подхваченные утренним ветром; солнечные лучи играли с ними, подмигивая изгнаннику платиновыми бликами. " Йоко прекраснее любой грации ", -- подумал юноша и опасливо оглянулся, спрашивая себя, не могли ли боги подслушать его мысль. Мир за спиной показался застывшей картиной. Маниус облегчённо вернул взгляд на вершину, описывая шагами дугу вокруг дерева. Априка оборачивалась постепенно; восхищение юноши нарастало, словно лавина.

-- Я принесла тебе еду! Рядом с моей пирой! -- крикнула Йоко. Слово "еда" привело юношу в чувство. Примус быстро нашёл глазами суму и подошёл вплотную. Подле неё за ветками папоротника пряталась горсть дикой вишни, уложенная на сухие листочки. Изгнанник рванулся к ним и стал заглатывать одну за другой. Он остановился, лишь когда отправил в рот последнюю костянку. В животе появилось приятное чувство насыщения. Маниус только теперь понял, что из каждой ягоды была удалена кость. " А что, если априка рвала и себе? " -- задался вопросом отверженный, перебарывая подступивший стыд.

-- Светлого дня тебе, ромей. Наелся? -- звонкое сопрано ударило в спину мощной волной. Изгнанник вздрогнул и резко обернулся. Йоко успела одеться и выглядела, точь-в-точь как вчера.

Яркий свет восхода позволил Примусу разглядеть украшенный едва различимыми неясными письменами плотный жилет априки. Он точно повторял изгибы талии и поддерживал грудь, оставляя при этом глубокий вырез. Полочки жилета затягивались плетёным шнурком, скрещивающимся от самых пол, чтобы окончиться аккуратным узлом-бантом. Запашная юбка, совмещённая с широким ремнём, достигала колен. Её полы окаймлялись небольшими серебристыми металлическими треугольниками, богато украшенными разными иероглифами, нанесёнными жёлтым металлом. Ныряя остриём под треугольники, спереди и с боков юбки были навешаны небольшие ножи, отступавшие друг от друга на ширину лезвия. Отсутствие рукоятей подсказывало Маниусу, что ножи можно разве что метнуть, но почему их форма слегка отличается, Примус не смог осознать. По бокам у пояса красовались широкие карманы, в которых, по-видимому, что-то лежало. Выше них крепились один сосуд справа и два меньших слева. На ногах априки блестели высокие молочно-белые сапоги, защищавшие голень. Выше сапог едва заметные колготы на мгновение являли неясный рисунок, созданный мельчайшими аметистовыми каплями. Для полной картины не хватало только повязки.

Юноша заметил ухмылку на губах девы, терпеливо позволявшей рассматривать себя; к лицу прилила краска, глаза переместились на сухую сосну.

-- Как тебя звать? Маниус Примус Эксул -- слишком длинное имя, -- спросила наконец Йоко.

-- Первым именем, -- пояснил ромей, не зная, куда себя деть.

-- Наелся, Мани? -- переспросила априка.

-- Да. Извини: ничего не оставил.

Йоко улыбнулась; глаза девы сверкнули одобрением.

-- Я уже насытилась светом. Мне не нужно есть человеческую пищу, -- информировала охотница.

-- Светом? -- не понял изгнанник.

-- Ага. Атон не гневается из-за тебя. Не волнуйся, -- успокоила Йоко.

-- Атон?

-- Атон, -- кивнула дева и указала на солнце. -- Бог.

-- А почему он должен гневаться?

-- Я спасла твою жизнь.

Маниус решил не углубляться в эту тему.

-- Значит, ты служишь Атону? -- спросил юноша. Дева кивнула.

-- И питаешься светом?

-- Ага. Я думала, людям об этом известно, -- в голосе Йоко звучало разочарование.

-- Я слышал об этом, но думал, что это всё сказки для детей.

-- Не все сказки -- ложь, -- ответила априка.

Йоко подошла к пире и достала белую повязку -- кусок ткани, сложенный вдвое. Через пару секунд повязка оказалась на лбу охотницы. Априка достала ещё повязку, развернула ткань и согнула наоборот, чтобы спрятать письмена. Затем дева сняла с пояса небольшой флакончик и смазала его содержимым центр повязки. Примус стоял за спиной, следя за каждым движением спутницы.

Йоко встала и повернулась к юноше. Маниус теперь смог разглядеть рисунок, что красовался в центре её повязки: жёлтый диск -- солнце, из которого исходят изогнутые лучи, оканчивающиеся руками, окружающими столь же жёлтого младенца, лежащего под диском. Весь рисунок был обрамлён чёрным квадратом. По обеим сторонам от квадрата проглядывались едва различимые неясные символы. Априка тем временем подвязала повязку у юноши на лбу. Отверженный почувствовал, как что-то влажное коснулось печати, и уже привычная боль начала отступать.

-- Так быстрее заживёт, -- пояснила дева, снова заставив юношу покраснеть.

-- Благодарю.

-- А что значит это... -- дева указала пальцем на лоб юноши.

-- Так клеймят изгнанников, -- пояснил ромей, -- есть поверие, что мыйо всегда убивают тех, кого ранили или коснулись.

-- Это не поверие: так оно и есть, -- подтвердила Йоко, достав из кармана белоснежный платок. Априка нанесла на уголок немного мази и обработала щёки отверженного.

-- Теперь станет легче, -- обнадёжила Йоко, убирая флакон на место. -- Пора уходить.

-- Куда?

-- Для начала нужно покинуть лес: мыйо преследуют нас, -- сказала дева, легко улыбнувшись.

-- Мыйо!? -- воскликнул отверженный. -- Где!?

-- Ещё далеко, -- успокоила Йоко. -- Чуть не забыла!

Априка достала из кармана скатанные в шарики коричневатые волокна и протянула Маниусу.

-- Хорошенько заткни ими уши: пробки помогут, когда мыйо начнёт свистеть.

Маниус удивился, но уши заткнул.

-- Ещё плотнее, -- вмешалась априка. Ромей вкрутил шарики.

-- Вот так?

-- Да. Достаточно.

-- Я слышу почти как обычно, -- сухой баритон окрасился недоверием.

-- Это сейчас, -- уверила Йоко. -- Пора.

Дева изящным движением собрала волосы на ладони и продела в кольцо из полупрозрачной нити, пришитой к жилету чуть ниже левого плеча, затем закинула пиру за спину и поправила причёску. Априка отвернулась от юноши, выражая готовность начать движение. Под клинком охотницы качнулась неширокая надетая поверх пояса свободная пола жилета. Ромей удивлённо оглядел её, намереваясь изучить меч.