Владимир Кравченко - Клеймо Теней

— Я Одри. Очень приятно с вами познакомиться.

— Взаимно, парень. Ты откуда?

— Я из Сирньена. От братиски домой еду.

Возница лишь молча кивнул. Видимо, он не был настроен сейчас на праздную беседу, но Науту нужна была информация.

— А когда зе тогда привал, если не ночью?

— Ночью следующего дня, — с еще большим неодобрением ответил старик.

— Так это зе целые сутки путесествия без отдыха! — воскликнул Наут, показывая нешуточное удивление.

— Дороги и так не безопасные, а он еще и людей загонять хочет. Вот нападут на нас разбойники, и кто его жирную тушу защищать будет? — в голосе большой любви к своему работодателю Наут не услышал.

— А вы что, везете что-то ценное? — как бы невзначай поинтересовался Наутиэль.

— Всего по мелочи. Самое важное, что Хелген — это последняя точка нашего пути. Так что мы везем все вырученные деньги за товары.

Наут слегка шипяще присвистнул. Если на кону такой большой куш, то почему тогда торговец так рискует? Но это было неважно, самое главное, что он узнал достаточно для того, чтобы придумать подходящий план побега. И ситуация складывается как нельзя кстати. Уставшие после суток езды в седле стражники не смогут заметить даже целую армию големов, а не то что едва различимую тень. Еще немного поболтав с возницей, который так и не сказал своего имени, Наут снова забрался в повозку и принялся считать проплывающие по небу облака. Где-то на трехсотом сон вновь одолел карателя.

В этот раз он проснулся уже глубокой ночью, в тот момент, когда караван сделал маленький привал для того, чтобы поужинать и напоить лошадей. Проглотив безвкусную баланду, предмет гордости местного кашевара, Наут снова развалился на тюфяке, краем глаза наблюдая за сидящим невдалеке шпионом. За долгое время своей службы Наут научился спасть в любое время, и в любых количествах, отдыхая как бы про запас. Иногда он отключался на целые недели, после чего мог три недели бодрствовать, совершенно не нуждаясь во сне и отдыхе. Вот и сейчас он решил, что глупо упускать такую возможность, если что-то сделать он все равно не в состоянии.

Проспав примерно час, каратель снова проснулся. Охранявший его шпик находился в легкой полудреме, готовый проснуться от любого шороха. Специально шумя как можно сильнее, Наут, кряхтя, выбрался из повозки и направился прогуливаться то взад, то вперед медленно тянущегося каравана. Шпик тут же проснулся и стал пристально наблюдать за движениями Наутиэля туда-сюда. Погуляв так примерно минут пятнадцать, каратель снова вернулся в повозку и, только рухнув на тюфяк, тут же захрапел.

Через час Наут вновь проснулся и снова повторил историю с легкой прогулкой. Шпион, разумеется, тоже проснулся, не желая терять из виду свою цель. И так за ночь произошло еще примерно раз семь. К утру злобный на весь мир и не выспавшийся, шпион был мрачнее тучи, провожая угрюмым взглядом довольного жизнью Наута.

Каратель специально устраивал эти праздные ночные шатания для того, чтобы шпион не выспался и чувствовал себя уставшим. Чувства его слегка притупятся, на долгожданном ночном привале спать он будет чуточку крепче, а ведь именно это и нужно карателю, чтобы исполнить свой план побега. Утром же, когда солнце уже полностью взошло на небосвод, Наут принялся надоедать шпику рассказами о своей несуществующей жизни. И так продолжалось до самого вечера, лишь с небольшими перерывами для того, чтобы затолкнуть в себя очередную порцию местной стряпни.

К вечеру шпион был готов разорвать Наута на тысячи кусочков, лишь бы тот, наконец, заткнулся. Радости его не было предела, когда передали, что караван останавливается на ночлег. Затащив повозки на обочину и поставив их небольшим полукругом, обозники принялись подготавливаться к долгожданному отдыху. Большинство даже не дождалось уже булькающей снеди, а просто увалилось спать, расстелив прямо на земле свои плащи. Некоторым, правда, пришлось остаться в карауле, чем бедолаги были крайне недовольны. Они готовы были рискнуть своей безопасностью и попасть в лапы разбойников, лишь бы им наконец дали поспать хотя бы чуть-чуть. Их должны были сменить через четыре часа те, кто уже отдохнул, так что приходилось потерпеть еще. Наут же сделал вид, что мгновенно отключился, как только караван остановился. Шпион сначала не поверил своему счастью. Некоторое время понаблюдав за мирно посапывающим Наутом, тот и сам отправился на боковую. Как бы тот ни старался спать более чутко, задумка карателя сработала как часы. Примерно через полтора часа после привала шпик храпел наравне со всеми, практически не реагируя на то, что происходит вокруг.

На лагерь опустилась полная тишина, периодически прерываемая то одинокой цикадой, то очередной порцией мощного храпа охраны обоза.

Решив, что это время идеально подходит для осуществления своего плана, Наут совершенно безшумно, с кошачьей грацией выскользнул из повозки. Ни одна рассохшаяся доска не скрипнула под его ногами, ни одна веточка не хрустнула, ни один листик не зашелестел. Наут медленно и аккуратно прокрадывался к стоящей особняком повозке, в которой и находилась выручка каравана за все время их поездки. Каратель узнал об этом во время своих ночных прогулок из разговора двух охранников, которые были специально приставлены к ней.

Аккуратно обходя любой источник света, Наутиэль наконец добрался до нужной ему повозки. Вот только там его ожидало очередное препятствие. Двое охранников стояли прямо перед входом, не оставляя совершенно никакой возможности попасть внутрь незамеченным.

— Вот и пришло время проверить мое новое изобретение, — едва слышным шепотом произнес каратель, после чего нажал на камень, находящийся в том самом кольце, захваченном еще со столицы.

Камень слегка отъехал внутрь, после чего встал на свое место. Как только это произошло, все тело Наута покрылось сеткой из слабо мерцающих линий, и вскоре каратель просто растворился в воздухе. Любой, кто сейчас посмотрит на то место, где стоит каратель, не заметит совершенно ничего. Подойдя к стражникам почти вплотную, Наут стал наблюдать за реакцией охранявших повозку людей. К счастью, реакции не последовало совершенно никакой. Охранники как стояли, смотря перед собой, так и стоят, не обращая никакого внимания на невидимого карателя.

На секунду Наутиэля кольнула гордость за свое изобретение и себя самого. Глава аналитического отдела провел немало бессонных ночей над этой штукой, пытаясь сделать возможным движение во время невидимости, без разрыва стабильности в преломлении лучей. Первый в своем роде преломитель работал отлично, так что можно будет потом скормить эту идею Хиту, чтобы тот отстал на некоторое время.