Карина Линова - Потерянный бог

Дарен растерянно смотрел на изогнутое лезвие: Лучи, насколько он помнил, способностями метаморфов не обладали.

— Ты сказала, что он может потерять магические свойства, — напомнил Дарен.

Иласэ вздохнула:

— Будем надеяться на лучшее. Если ему что-то понадобится, он попробует сказать нам об этом.

— Сказать?

— Разве ты не чувствовал? — она слегка нахмурилась, — это похоже, похоже на… я не знаю… на присутствие? Он как будто разговаривает, и в то же время — нет.

— Не представляю, о чем ты говоришь, — нахмурился Дарен.

— Нет? — она моргнула, — ну, ладно. Уже позднее утро. Пойдем, или тебе надо еще отдохнуть?

— Сегодня останемся здесь, — отрубил он и вскочил на ноги, направляясь в лес. Ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Кроме того, Дарен только что придумал великолепный способ внушить ужас своей маленькой ствуре. Она забрала его кинжал, переиграла его, — и он знал, как ей отплатить.

Дарен вернулся через час, весело улыбаясь. При его приближении Иласэ напряглась, не зная, что ожидать в этот раз.

— Проголодалась? Несколько дней без мяса, верно? — и, улыбнувшись еще шире, он швырнул мертвого кролика ей на колени.

Иласэ словно подбросила невидимая пружина, — с диким криком она метнулась в сторону. Трупик глухо плюхнулся на землю.

— Тартис, еще раз так сделаешь — я заведу тебя в гнездо к диким пчелам!

— Какая неблагодарность, детка, — Дарен укоряюще поцокал языком — и это ко мне, героическому добытчику мяса! — он постарался выглядеть как можно более оскорбленным, потом резко посерьезнел:

— Кинжал у тебя. Я хочу мясо. Тебе придется его приготовить.

Выражение ужаса на ее лице пролилось целебным бальзамом на израненную гордость Темного.

— Я не буду этого делать, — заявила Иласэ твердо, отводя взгляд от жалобной мордочки мертвого животного, — мы просто обойдемся без мяса, пока ты не выздоровеешь и не заберешь кинжал.

— Но ведь я уже убил этого кролика, — Дарен прищурился, — забыла: мы можем умереть от голода!

— Но…, но…, - Дарен с восторгом следил за тем, как она бледнеет.

— Разве ты не должна заботится о моем здоровье, о том, чтобы я ел, как положено?

— Но…

Поддразнивающие нотки исчезли из его голоса:

— Делай это, или я позабочусь, что, кроме мяса, ничего съедобного не будет!

Иласэ стиснула кулаки:

— Как же я тебя ненавижу!

— Ай-яй-яй! Хорошие девочки не должны ненавидеть, — он ухмыльнулся, зная, что победил.

Наблюдать за действиями Иласэ по разделке маленького животного оказалось на редкость забавно. Судорожно сглатывая, она присела на колени рядом с трупиком и вытащила кинжал. Коснулась дрожащими пальцами коричневой шерстки, скривилась, из горла вырвался стон. Положив трупик на колени, высоко занесла нож.

Дарен весело заухал:

— Детка, кролик уже мертв, не надо приносить беднягу в священную жертву.

— Я знаю! Заткнись! — зло отозвалась Иласэ. Девушка издала еще один сдавленный горловой звук, говорящий о сильном отвращении, и сделала маленький надрез.

— Именно так, детка, как я тебе показывал.

Дальше пошло быстрее, хотя Иласэ все время кривилась, особенно когда липкая красная жидкость брызгала ей на лицо.

— А теперь самое интересное, — с энтузиазмом объявил Тартис, которому давно уже не было так весело, — потрошение! Но сперва отрежь ему голову!

Отвернувшись и стиснув зубы, Иласэ начала пилить.

— Помогите! Помогите! — пронзительно тонким, насколько смог, голосом, запищал Дарен, — Пожалуйста, не отрезай мне голову! Что плохого я тебе сделал?!!

— Прекрати, дурак! — завопила Иласэ, тяжело дыша, ее лицо приобрело приятный зеленоватый оттенок. Девушка несколько раз глубоко вздохнула, явно пытаясь взять себя в руки, и с решительным видом начала потрошить тушку. Увы, лезвие вошло слишком глубоко, наружу хлынуло содержимое внутренностей и темная жидкость.

В следующий момент кролик уже валялся на земле, а Иласэ летела к ближайшим кустам. Из-за их густой зелени до Дарена донеслись красноречивые звуки ее возмущенного желудка.

Тартис хохотал так, что на глазах выступили слезы, а бока, казалось, собирались разорваться. С трудом остановившись, он поднялся с камня, сидя на котором проводил руководство по разделке добычи, и подошел к трупику. Но стоило ему посмотреть на землю, и смех моментально умер.

— Не это ищешь? — Иласэ уже вышла из зарослей, бледная и злая, в руке крепко зажат серебряный кинжал.

Дарен был так уверен, что она его выронит!

— Ты вовсе не так умен, как считаешь! — прошипела девушка.

Она что, знала?

— Почему ты так пытаешься его вернуть? — холодно поинтересовалась Иласэ, направляясь мимо него к реке, — я же сказала, что ты еще недостаточно здоров. Или это клинок зовет тебя?

Юноша против воли задумался над вопросом и понял: нет, кинжал не звал его. Просто Дарен был все еще зол, что девчонка его обхитрила.

— Нет, — ответил он.

— Нет? — переспросила Иласэ, усмехнулась, — значит, ты просто дурак.

— Не зли меня, крошка, — проговорил Дарен угрожающе.

Иласэ окинула его ледяным взглядом:

— Клинок не зовет тебя потому, что ты ему сейчас не нужен. Он как хищный паразит, он заманивает нас и питается нами.

Умывшись, Иласэ вернулась к кролику и закончила его разделывать, хотя Дарен и полагал, что теперь она откажется наотрез. Девушка сама промыла готовую тушку в воде и зажарила. И даже смогла съесть половину.

Настроение Дарена упало: теперь он чувствовал себя проигравшим.

Его с самого начала не привлекала мысль делиться с ней мясом. Но теперь Иласэ определенно изыщет способ эксплуатировать его охотничьи умения, даже если ради этого ей вновь придется упасть в голодный обморок у его ног.

Дарен и впрямь заволновался, когда девчонка потеряла сознание у той рощи. На какой-то момент ему показалось, что Иласэ собирается умереть и оставить его одного в этом царстве дикости. Воспоминания о том, как он нес ее назад к роще, вызывали гнев и смущение. Он, Темный маг, кровь от крови Первых, нес на руках ствуру, символ и причину постепенного увядания своей расы. И она лежала на его руках, прижавшись головой к его плечу, как будто он был одним из ее дружков-Кэйросов. Дарен ненавидел ее за это.

Позднее его осенило, что можно было просто подождать, пока к девчонке вернутся силы, и она дойдет до деревьев на собственных ногах. Но он повел себя так, словно она была его девчонкой. Словно она была Локи, перетрудившейся с заклинаниями, которую он нес в замок. Словно она была его кузиной Лилиэс, сидевшей под домашним арестом, которой, украдкой от свирепого дяди, он таскал в комнату всякие вкусности. Словно она была Маритой до их… размолвки, которая не обижалась на его грубоватые шутки и отвечала тем же.