Надежда Лукьянец - Истории приюта блаженного Хорса

— Случись опять беда — эта «лягушка» может хоть в твой двор прискакать, хоть в мой, — растроенно предупреждала соседка постарше.

— Да где их магов сейчас взять! Или на войне, или прячутся! Они тут охоту друг на друга устроили. По соседней улице уже три семьи магов убили.

— Ты сейчас ходи только посередине улицы и смотри, нет ли рядом вывороченного камня. Увидишь, что подозрительное кинь рядом большой камень.

— Ага! — сосед прерывает инструктаж, — и попрыгает эта тварь, простите Всесущие Духи, прямо на вас!

— А что делать-то?

В ответ собравшиеся промолчали. Никто них не нашел лучшего решения. Том покрутился среди соседей и побрел домой, загребая пыль ногами. «Лягушка» лежала в трех шагах от липы у дома Расмеля. Когда Том понял, что знает это твердо, он поторопился к соседям, но, похоже, что опоздал!

— Ложись Арича! Ложись! «Лягушка»! — девочка так и не сообразила, как близко от нее пролетела смерть. Лягушка, попрыгав, осталась лежать на ровной песчаной площадке для детских игр. Сбежавшиеся соседи решили от греха подальше огородить всю площадку сплошным забором. И только Том знал, что «лягушка» больше не опасна: ни прыгать, ни крутиться она больше не будет.

Новые магические способности Тома просыпались медленно и незаметно для самого мальчика. Просто он лучше стал разбираться в окружающем, начал предвидеть опасности и подводные камни в просходящих вокруг него событиях.

Этот день с утра был неотличим от длинной череды таких же летних дней. Только непонятная тревога и сосущая тоска завладели Томом. Он, бесцельно болтаясь по улице, впервые за много дней встретил идущего пешком и спешащего куда-то знакомого мага. Жерминаль-маг был другом деда. В тот момент, когда мальчик с радостным возгласом подскочил к нему, все и произошло. То, что с тех пор называют Крахом. Сознание Тома не сохранило точных воспоминаний о происшедшем. Осталась память о неистовой боли, заставлявшей тело выгибаться дугой, о странных образах, которые иногда всплывают в ночных кошмарах, о том, как ему в ухо умирающий маг хрипел непонятные заклинания больше похожие на проклятья. Когда Том очнулся, ему с большим трудом удалось выползти из-под мертвого тела дедушкиного знакомого. Что спасло его? Наложенное дедом заклятие? Случай?

В городе говорили, что в этот миг погибли почти все маги княжества.

— А что там происходит? — Том присел и ввинтился в толпу, пробираясь между ногами стоящих. Толпа волновалась. Люди что-то кричали друг другу. Когда Том вылез вперед, то увидел, что группа людей поджигает небольшой аккуратный домик Селевитий-мага.

— Попался, проклятый! Вот теперь прогрейся перед смертью, пропарь косточки! — задрав голову, Том уперся взглядом в злое лицо Уревиль-тоя. — Что уставился, паршивец? Не нравиться? Ты ведь тоже из такого семейства. Может ты у нас магенок? — он прихватил отощавшего за последнее время пацаненка за шиворот драной куртки, — эй, ребята! Ни у кого кристалла нет? Сейчас мы это магическое отродье проверим!

— Кристалл у ребят на площади Свента, они там мага поймали, а он отпирается.

Том на цыпочках стоящий на мостовой, сумел, крутнувшись, вывернуться из держащих его рук и рвануть изо всех сил вдоль по улице.

— Держи магенка!

Толпа нашла новое развлечение — началась охота. За время, проведенное на улице среди босяков, Том научился давать сдачи, терпеть побои более сильного противника, ловко удирать и прятаться. Но сегодня ему не везло. Вырвавшись из-за угла, он угодил прямо в живот приятной строгой женщине, падая, подвернул ногу и когда попытался вскочить, упал, взвизгнув от пронзившей ногу боли.

— Держи мага! — донеслось со стороны преследователей.

— Разжуй! — женщина сунула в рот мальчику что-то кислое и обжигающее. Том невольно сглотнул слюну.

— Не бойся! — женщина шагнула навстречу преследователям. Ее строгость и спокойствие внушали уважение. — Что здесь происходит? Кто главный?

— Ну, я! — шагнул вперед Уревиль-той, — Мага ловим! Указ читала?

— Читала! И как могу — выполняю! — она оглянулась и подозвала одного из разговаривающих неподалеку воинов князя Свара.

— Проверь кристаллом! — она кивнула на корчащегося на мостовой Тома. Толпа, затаив дыхание, наблюдала за процедурой проверки. Воин достал из специального кармашка на нагрудном ремне крупный кристалл, отблескивающий сине-фиолетовым светом.

— Смотри! — он заставил Тома несколько минут не сводить взгляда с камня. Толпа разочарованно завздыхала: ничего особенного не происходило.

— Этот мальчик не маг! Нечего было гонять его по улицам! Ребенок, может быть, из-за вас ногу сломал! — женщина в упор смотрела в лицо Уревиль-тою. Толпа медленно рассосалась.

— Не волнуйся, я тебе помогу, — присела на корточки рядом с ним самая прекрасная из виденных им когда-либо женщин. — У тебя есть родня?

Том, молча, замотал головой. Во рту еще щипало, и язык будто занемел.

— Хорошо! Тогда я заберу тебя с собой в наш приют. Диомер-вой, отнесите его к нашей лекарке. Иберан-той о нем позаботится. Не бойся ничего! — она улыбнулась Тому, — все плохое для тебя уже закончилось.

— Черш! И что, ты знаешь, что делать дальше? — Том растерянно стоял, бессильно опустив руки. Ощущение полной оглушающей безнадежности сковывало чувства и мысли.

— Ну, вроде бы… — неуверенно отозвался Генька.

— А, почему ты решил, что мы может помочь? — слабая надежда прозвучала в вопросе Тома.

— Не знаю, — в голосе Геньки звенели слезы, — но я так чувствую!

Он крепко схватил за руки Тома и Ренни.

— Ну, скорее!

Ребята переглянулись. Между ними на каменном полу бокового коридора нижнего этажа замка, покрываясь алебастровой бледностью, лежал Гришака. Темные волосы и ресницы подчеркивали обреченную белизну лица, под глазами проступала синева.

— Всеблагие маги! — прошептала Ренни, — только бы он не умер!

Для Геньки не было большего удовольствия, как оказываться в центре всех событий происходящих в приюте, знать обо всем и обо всех. Ворчливый и нелюдимый Гришака близко к себе не подпускал пронырливого малька. В приюте поговаривали о том, что Гришаке в свое время сильно досталось от так называемой «родни».

Прошел слух, что родственники во время второй магической войны Гришаку пытались выменять у магов на возможность беспрепятственного проезда через кордоны, но затем, когда этот ребенок никому не понадобился, в столице его просто выгнали из дома с наказом больше не появляться. Немудрено, что Гришака долгое время не хотел ни с кем подружиться по-настоящему… Но Геньке он определенно нравился. Поэтому каким-то шестым чувством поняв, что Гришака затевает какое-то приключение, Генька, быстренько испортил заготовки двух корзинок и получил за это полновесный подзатыльник от возмущенного Мисира, бросил неблагодарное ремесло и засел в ухоронке. Ему удалось проследить, как Гришака спускается в подвал, открыв самодельной отмычкой запертую дверь. Генька был готов сунуться вслед за товарищем, но предчувствие беды его остановило, он хотел броситься вдогонку и вернуть Гришаку, но было уже поздно. Геньку скрутила жестокая боль, волнами накатывала тошнота, и он точно знал, что Гришаке приходиться еще хуже. Как он сумел позвать Тома и Ренни? Он ведь ни на шаг не отошел от вернувшегося из подвала, но не сознающего своих действий Гришаки.