Иван Казаков - Найдёныш

Шентель сам немного испугался своих мыслей — пойти на убийство? А почему нет? Есть проблема — полковник Хеверад. Он смертный человек. Не будет его, не будет и проблемы! Как и в случае с Недом…

Шентель допил бутылку, и снова сунул руку в сейф, достав ещё одну…

Он пил всю ночь, и почти не пьянел. Бывает же так — нервы напряжены, организм работает на пределе и не позволяет себе расслабиться. Когда кончилось вино, Шентель перешёл на мазис.

Лёгкий наркотик — он в общем-то ничем не отличался от вина — возбуждение, расслабление (у всех по разному), смех, депрессия, желание что-то сделать, суетливость и потеря ориентации — можно долго перечислять все симптомы, которые вызывал мазис.

Так-то особого вреда от этой травы не было. Вот только было у него одно свойство, которое делало его опасным. Нельзя курить мазис, если ты крепко выпил. Наркотик, смешанный с алкоголем делал человека безумным. Нет — не таким безумным, как настоящие безумцы, грызущие прутья клетки сумасшедшего дома или бьющиеся в конвульсиях страха, видя призрачных чудовищ, вдруг выросших из их домочадцев. Нет. Человек ходил, разговаривал, делал свои обычные дела…но он не понимал, что делает. Наркотик полностью раскрепощал, высвобождая желания, которые сидели в подсознании. И обкурившийся не понимал, что он делает что-то неправедное, что-то противоречащее логике. Но при этом выстраивал сложные схемы, которые казались ему совершенно естественными и логичными.

После того, как закончилась пятая пачка мазиса, Шентель встал, выглянул в окно — солнце уже вступило в свои права, прогнав ночь. Майор — или теперь уже — бывший майор взял в руки свой офицерский меч, кинжал, завернул их в ткань, чтобы не было видно, вышел из помещения службы безопасности, оставив его открытым, и пошёл к офицерской казарме, стараясь, чтобы его никто не видел.

Глава майор остекленели, зрачки расширились, и если бы кто-нибудь встретил его по дороге, легко узнал бы, что майор находится под действием наркоты. Симптомы употребления наркотика в этом городе знал, вероятно, даже ребёнок. Но…ему «повезло». Никто не встретился, никто не остановил, никто ничего не заметил.

Дневальный сержант удивлённо посмотрел на бывшего командира, прищурившего глаза, будто от света, и на всякий случай поднявшись с места, осведомился:

— С какой целью господин майор посетил казарму? Что ищет здесь?

— Нед Чёрный у себя в комнате?

— Да — недоумённо ответил дневальный — не выходил.

— Остальные?

— Все на смотре — сегодня господин полковник устроил смотр, говорят — на днях будут манёвры. А кого вы ищете? Я чем-то могу помочь?

— Да, можешь. Вот посмотри сюда! — майор положил на стол дневального свёрток, и стал его раскрывать. Нащупав рукоять кинжала, он крепко её сжал правой рукой, и резко выдернув из пакета клинок, вонзил его стражнику прямо в сердце.

Несчастный умер почти мгновенно, потеряв сознание, не издав ни звука, мягко опустившись на стул и откинув руки в стороны. Шентель лишь слегка придержал его дёргающееся тело, глядя в тускнеющие глаза, в которых застыл упрёк — за что?!

Шентель не стал выдёргивать кинжал, чтобы не забрызгаться кровью, аккуратно уцепился на воротник мундира парня, и поволок его по коридору, по направлению к душевой.

Вообще-то в офицерской казарме жило мало народа — все предпочитали или офицерский городок, или же частные квартиры в основном городе. Здесь жили лишь такие службисты, как Дранкон, или вот Нед, который пока не собирался снимать квартиру, а может просто не успел этого сделать.

Труп Шентель оставил в одной из кабинок, прислонив к стене. Крови не было — кинжал заткнул дыру в груди. Теперь оставалось дождаться Неда.

Можно было попробовать постучать в дверь и вызвать его из комнаты — но где гарантия, что майору не помешает кто-то из случайно вернувшихся в казарму, да и Нед мог успеть подготовиться, взять оружие, и вот тогда Шентелю не поздоровится. Оружием Нед владел отменно — доказано. Значит — брать его, когда он будет в голом виде. Шентель хотел действовать наверняка.

И потекли минуты ожидания.

Ждать пришлось сравнительно недолго — хлопнула дверь, проскрежетал замок, и в душевую кто-то вошёл. Шентель не видел, кто это был, но кроме Неда вообще-то быть больше некому. Зашумела вода, и человек зафыркал, плескаясь и отплёвываясь, как ребёнок.

Кабинка, где отсиживался Шентель находилась довольно далеко от входа, поэтому оттуда нельзя было заметить, что в ней кто-то находится.

Майор оторвался от стены, которую подпирал последние полчаса, двумя руками взял меч наизготовку, и тихо ступая в мягких офицерских сапогах, двинулся вперёд.

Да, это был он, ненавистный щенок! Нед стоял спиной к выходу, меж каменных стен кабинки и отфыркивался, с видимым наслаждением разбрасывая брызги и струйки воды.

Шентель высоко поднял меч, завёл его за голову, целясь слегка наискосок в макушку врагу, приготовился…и тут случилось неожиданное! В то самый момент, когда меч уже пошёл вниз и вправо, парень вздрогнул, наклонился и встал вполоборота к майору, рассматривая что-то возле своей ноги! Меч, вместо того чтобы снести половину черепа негодяя, проскочил мимо и со звоном, врезался в каменную кладку душевой.

Шентель как обезумел — ярость, ненависть, бессонная ночь, выпитый алкоголь вкупе с выкуренным наркотиком — всё слилось в единый порыв — убить, убить, во что бы то ни стало! Меч летал в руках безумного человека, будто пёрышко, но Нед каким-то образом успевал увернуться, а иногда даже голыми руками отбить клинок, легко ударяя его в плоскую сторону и перенаправляя удар в камень стены. Шентель не чувствовал усталости, у него не осталось никаких мыслей кроме одной — Убить! Убить! Убить!

Внезапно, Шентель увидел невероятное — его меч был остановлен в воздухе, зажат между ладонями этого странного парня, смотревшего на майора чёрными провалами глаз. Меч находился в неподвижности всего долю секунды, а затем, вывернулся из рук мужчины, со звоном отлетев к стене душевой. Ещё через секунду майор почувствовал страшный удар в шею, попытался вздохнуть, кашлянуть, но издал лишь булькающий клёкот. А потом упал на пол, подёргиваясь в последних конвульсиях.

Нед с отвращением шмякнул об пол вырванную трахею, протянул окровавленную руку под струю холодной воды, способной смыть всё на свете, и красная густая жидкость, запачкавшая его пальцы, окрасила в розовый цвет прозрачную «кровь» ледников, прибежавшую с вершины горы Чёрной по каменным желобам.

Нед ещё раз сполоснулся, потом вышел из кабинки, перешагнув через труп майора, вытерся своим полотенцем и натянул штаны, стараясь не смотреть на труп, под которым расплывалось красное пятно. Пойдя к себе в комнату, оделся в парадную одежду, снова вышел в коридор. Вернувшись в душевую и прошёл вдоль кабинок, чтобы подтвердить свои подозрения. Найдя труп дневального, кивнул головой — он так и предполагал, и пройдя по коридору, вышел из казармы. На душе у него было погано. Никогда ничего не бывает просто так — счастливое, доброе утро — и как противовес — безумный убийца. То ли Нед такой невезучий, то ли жизнь такая непростая…