Егор Чекрыгин - Странный приятель.2

У местных есть свободные женщины, которым принято делать подарки за их «гостеприимство». Но это далеко не наши шлюхи, а вполне даже уважаемые и имеющее вес в обществе женщины. Из наших — они по карману разве что офицерам… Да и у тех — вряд ли выгорит, потому как они местного языка не знают… а с Этими дамами, принято сначала разговаривать.

Да и харчевен, где пьют и нажираются, в нашем понимании тут нет… Тут скорее — общественные дома для путешественников, где прибывший издалека ачксаа, или даже чужак, может пожить какое-то время.

А за попытку хлопнуть по заднице служанку в таком «доме», тут можно сразу схлопотать кинжал в брюхо, или секирой по шее. — Потому как она скорее всего окажется дочкой, или одной из жен, хозяина. А хозяин «дома» — человек в этих краях очень уважаемый, по нашим меркам — что-то вроде важного сановника!

…Для «этих целей», можно в принципе, купить пленниц-рабынь… Но тут две мороки — во-первых, если вы заикнетесь об этом гасиигу — он начнет собирать набег на одного из враждебных соседей… Соответственно — бремя финансирования этого набега — ляжет на ваш карман. Да и сам набег займет пару недель. Если обратиться к купцам — хозяевам тех рабынь, что взяты в прошлых набегах — они немедленно вздуют цены…

А вторая проблема — что вы будете делать с этими женщинами, после того как ваши солдаты натешатся вволю? — В королевстве, рабства нет уже давно. Так что свободную но нищую женщину можно использовать и вышвырнуть. А тут, все несколько иначе… — Раб становится как бы частью семьи хозяина, и тот несет за его проступки полную ответственность. А если рабыня забеременела от владельца — тот обязан дать матери волю, и воспитывать ребенка за свой счет — родная кровь тут священна!

…Есть еще куча мелких, но важных особенностей. — Выбросить раба просто так, в Ашее нельзя. Хотя бы потому, что даже за отпущенного на свободу раба, владелец продолжает нести ответственность еще пять лет… — На тот случай. если бывший раб с голодухи что-то украдет, начнет нищенствовать, или, не дай боги — кого-нибудь убьет!

И если вы уйдете, просто оставив тут толпу голодных и никому не нужных баб — бремя их содержания, ляжет на нас — тооредаанских купцов! А мы… уж извините — засыпем Королевскую Канцелярию жалобами на вас, генерал, лично…

— Трудновато будет провести тут кучу здоровых крепких мужиков, и чтобы не было никаких эксцессов… — Задумчиво сказал генерал, изрядно огорченный всеми этими новостями. — Особенно учитывая как одеваются местные красотки! Вот ведь — еще одна незадача на пустом месте… — Похоже придется ссаживать солдат с кораблей прямо на лодки, не позволив вступить на землю… Но как быть дальше? — Ведь ночевать, я так понимаю, мы будем на берегу? …Высылать вперед команду, чтобы подготавливали лагеря вдали от поселков? — Сколько лишних проблем из-за этих баб!

Конечно — дисциплину в армии никто не отменял… Но у нас не хватает офицеров, а солдатня — сплошь матерые ветераны, знающие все уловки армейской жизни. Ладно — надо будет поговорить с Бидом. — Этот пройдоха что-нибудь да придумает!

Теперь, давайте, поговорим о еде!

— Ну и как вам живется у туземцев? — Поинтересовался генерал, возвращаясь в сопровождении Ренки, в гавань.

— Ну… — Пожал плечами лейтенант. — Как говорит Готор — «Могло бы быть и хуже». …Нет, ничего особо ужасного нет… Просто странно как-то тут все… Непривычно!

— Да ужжж — Пробурчал оу Дезгоот. — Вот этот Ксшаа… — вроде говорит и действует как обычный тооредаанский купчина. Однако я как на юбку эту гляну, да пузо голое… Так и хочется сплюнуть! Зачем он вообще так одевается?

— Ну… — У Готора на этот счет есть кое-какие идеи… Кажется у туземцев с одеждой особые отношения… Нам вот, они тоже подарили по комплекту своих нарядов. …Гы-гы… — Готор даже юбку примерял! Да еще он мне что-то про узоры кланов на одежде говорил. …Может так купец подчеркивает свое родство с гасиигом? Или просто — не хочет выделяться? — Этот купец — вообще темная личность… Я бы ему особо не стал доверять!

— Почему? — Посерьезнел генерал, и Ренки пересказал ему все свои подозрения насчет купца.

— Может быть…, может… — Кивнул под конец этой речи, оу Дезгоот. — Готор потому и остался, чтобы поговорить с купцом и побольше разузнать о нем?

— Возможно… — Осторожно ответил Ренки. — Хотя мне порой кажется, что ему тут все жутко интересно и любопытно. И сейчас, он наверняка, заваливает купца кучей вопросов, которые бы нам и в голову не пришли.

— Ну ладно… — Подытожил генерал, так как они уже пришли на берег, и стояли у шлюпки, которая должна была перевезти генерала обратно на корабли. — Какой бы, с виду, дурью, твой приятель Готор не занимался, до сей поры, это всегда оборачивалось на пользу Королевству! Так что я ему доверяю.

…Сейчас я пришлю тебе сержанта Гаарза с вашими вещами… Вы уверены что одного сержанта вам хватит?

— Вполне… — Кивнул головой Ренки. — Наша хижина конечно может вместить троих, но вшестером — будет уже тесновато. Да и за Каасом, кто-то должен присматривать персонально. Тем более что Таагай, еще толком от раны не оправился.

…Я конечно понимаю генерал оу Дезгоот, что сейчас у вас будет много других забот… Но если вы сможете выбирать иногда моменты, чтобы бросить взгляд на этого Кааса — это было бы очень неплохо. А то боюсь, наших ребят, этот хитрец может обвести вокруг пальца. …Может, стоит поручить это толковому офицеру? — Уверен, Риишлее будет вам крайне благодарен за хлопоты. Это очень ценный пленник!

Шлюпка отчалила от берега, и Ренки остался стоять на берегу, наблюдая как она пошла к замершей посреди бухты эскадре. Причалила к высокому борту «Морского Гуся», а спустя минут двадцать, вновь отчалила от борта и двинулась к берегу…

…На Ренки вдруг, почему-то навалилось чувство одиночества! — Может оттого, что после почти уже пяти месяцев корабельной жизни, он привык что вокруг него всегда толпа народа… А может потому, что с тех пор как он покинул камеру тюрьмы в родном городишке и начались его приключения — ему вообще не часто выпадала возможность побыть одному. — А вот сейчас, хоть вокруг него и сновало множество народа… но все эти люди были… другие. По иному одетые, говорящие на непонятном языке, да еще и, как недавно выяснилось, живущие по совершенно иным обычаям и законам… Так что фактически — он был один и оттого чувствовал себя неуютно.

…А ведь раньше он это любил. — Одиночество! В детстве и отрочестве, Ренки мог часами напролет бродить один по окрестностям своего, кажущегося теперь таким крохотным и провинциальным, городишка, мечтая о великих подвигах и небывалых приключениях, или просто любуясь, пусть и привычной, но оттого не менее красивой природой родных мест.