Егор Чекрыгин - Странный приятель.2

Да уж… — приключений навалилось выше крыши. …И пожаловаться вроде было не на что. — Как бы туго не приходилось — в результате он… они — всегда побеждали, получая немалую награду и Славу! — Вон, даже в дремучей Ашее, и то оказывается есть люди, которые знают кто такой оу Ренки Дарээека — это ли не предмет для городости! …Вот только откуда, когда он думает о себе былом, появляется это чувство безвозвратной потери?

Почему, иной раз шалости и проделки детства, начинают казаться важнее реальных подвигов, и едва ли не слезы на глаза наворачиваются, при воспоминаниях о, в общем-то — ленивом и размеренном существовании, что он вел до каторги? — Ведь тогда, он мечтал как раз о той жизни, что ведет сейчас! — Загадка, разгадать которую, не сможет наверное даже хитроумный Готор.

— Так я слышал, чужеземец, что среди своих людей, ты почитаешься великим героем?

Раздался вдруг голос из-за спины, и обернувшись Ренки увидел королевского брата Рсчкаана. На сей раз, он был без пышной свиты, и одет достаточно просто. — Юбка и накидка без всяких блесток и драгоценных камней, мало чем отличающиеся от одежд снующих вокруг людей. Даже его слегка надменное выражение лица, не слишком отличалось от лиц остальных туземцев. — Тут даже слуги ходили весьма горделивыми цацами.

— Ну… мне довелось поучаствовать в нескольких сражениях, и проявить себя… — Осторожно ответил Ренки, не слишком понимая чего от него надо столь высокой особе. — Ваше… э-э-э…???

— Мы называем друг друга просто по имени, так что называй меня «Рсчкаан»! — Улыбнулся королевский брат, и Ренки вдруг понял, что фактически-то, они ровесники.

— Тогда я — Ренки.

— Так поведай мне Ренки, о тех подвигах, которые ты совершил, и местах где побывал…

— Ну, и что полезного ты сегодня сделал вьюноша? — Гнусавя на манер «профессора», спросил Готор у своего приятеля, когда они вечером встретились в своей хижине. …Которую теперь уже делили на троих, считая присоединившегося к их компании Гаарза.

— Показал местным, кое-какие преимущества шпаги! — Горделиво надувшись, ответил Ренки. — Рсчкаан… брат гасиига, зазвал меня… такое место, где воины тренируются и меряются силами… местное название забыл… Его оказывается сильно интересовала моя шпага, а взамен, он пообещал показать как они работают с со своей секирой!

— И?!?! — Подбодрил Готор Ренки вопросом, который тот явно ждал.

— Из двадцати четырех поединков, я выиграл девятнадцать!

— Надеюсь, хоть никого не поранил при этом? — Осторожно спросил Готор.

— Фи… — Фыркнул Ренки. — Конечно мы дрались учебным оружием и в латах. …У них тут, кстати, есть наши шпаги. (В той «школе» вообще множество разного оружия висело и стояло вдоль стен. Я названия и половины всех этих хреновин не знаю). Но, как сказал Рсчкаан — они предпочитают биться своими секирами и кинжалами! …И на мой взгляд — зря! Их секиры конечно хороши, но все-таки тяжеловаты, и у шпаги появляется немалое преимущество.

— Ты дрался только с Рсчкааном, или там были еще люди? — Кажется Готора больше волновали не технические характеристики оружия, а психологические — людей.

— У меня было восемь противников. — Самодовольно ответил Ренки. — По местным правилам — проводится три схватки. Тот кто выиграл две из них — победитель… Так что, в конечном итоге, я выиграл у всех!

— Неплохо! — Одобрил Готор. — И как они это восприняли?

— Ну… — Впервые задумался об этом Ренки. — Вполне достойно, как истинно благородные воины, умеющие ценить чужую доблесть! Никто особо своему проигрышу не радовался, но и откровенной досады, или расстройства не выказывал.

…Они явно учились! — Добавил он, мысленно прокрутив в голове прошедшие поединки, и выражения лиц участников и зрителей. — И теперь знают, как надо действовать, против человека вооруженного шпагой. — Добавил он, внезапно погрустнев.

— Ничего. — Усмехнулся Готор. — Во-первых, наша ударная сила — все-таки не шпаги, а мушкеты и штыки наших солдат. А во-вторых, в свете того что я выведал у Ксшаа, сейчас акчсцы действительно не слишком-то расположены затевать с нами ссору. Ну а в-третьих — ты ведь теперь тоже знаешь преимущества их секир!

— …Кстати, потом они меня на стрельбище позвали! — Снова посерьезнев, продолжил Ренки. — Я попадал восемь из десяти. …Но до местных ребят, мне далеко. — Вот уж кто с тридцати шагов, пулю ровненько в центр мишени укладывает! Да и на сотню шагов, мимо ростовой мишени не промахивается! Правда мушкеты у них были наилучших образцов — нашей и кредонской работы…

Но и из своих самострелов, эти акчсцы лупят так, что просто загляденье… Серьезные вояки!

— Угу. — Кивнул головой Готор. — Купчина мне сказал, что они почти всегда воюют с кем-нибудь из соседей. — Так что практики у них хватает.

Войны конечно не нашим чета. — Собираются небольшими отрядами, переходят границы, и либо устраивают засады, либо подкрадываются к поселкам и… — налетел, пострелял, похватал что плохо лежит, убежал. А потом бродят по джунглям, и отлавливают такие же отряды охотников… — Тут конечно все серьезнее — охотиться на охотников, дело непростое. Но в целом, все это скорее молодецкие забавы, чем серьезные войны. Однако пройти через них должен каждый юноша, чтобы стать мужчиной! Да и потом взрослые мужики продолжают этим заниматься… А каждый отряд у них… что-то вроде отдельной семьи или клана… Я в этом пока еще не очень разобрался. Но «родство» в рамках одного отряда, тут даже закреплено юридически — они и отвечают за проступки «одноотрядников» но и заслуги одного, означают привилегии для всех. В общем — война у них, это дело постоянное. К тому же считается одним из важнейших развлечений мужчины, как для наших — на охоту сходить…

А еще что полезного узнал? — Поинтересовался Ренки. — А то тут генерал наш переживает…

— Ну, как я сказал — пусть особо не переживает. — Торговля с нами, слишком лакомый для акчскаа кусочек, чтобы они не держались за него обеими руками! Так что какого-то коварства, он них ждать не стоит. Но и надеяться что они какие-нибудь оскорбления спустят… Тут, знаешь ли, такой мир, что иной раз лучше половину племени-народа в драке потерять, чем хоть раз стерпеть обиду. — Обиженного посчитают слабаком, и разорвут в клочья.

Надо кстати, сказать оу Дезгооту, чтобы офицеров наших на мундиры растряс, да и сам, своим гардеробчиком поделился! — Одежда, что нам подарили — это большущий знак мирных намерений. — Вроде как свою кожу тебе предложили поносить, гарантируя защиту и покровительство. — Нам, следовательно, тоже стоит местной знати такие подарки сделать, и по уверениям купца, после этого жизнь наша тут, станет намного проще!

…Я кстати еще и про мешки узнавал. — Оказывается у местных, они тоже большая, и весьма почитаемая ценность! — Они ведь раньше до того как в городе осесть, …да в общем-то и сейчас — преимущественно кочевнический образ жизни ведут. А в джунглях, ни на лошади, ни на верблюде особо не покатаешься, а уж про телеги-кибитки разные, так и вообще разговоров быть не может. — Так что таскают свое имущество на себе. — Как ты понимаешь — хороший мешок — большое подспорье в этом деле. Вот они и научились делать их превосходно, а мешок приобрел символическое значение!