Владислава Мека - Закон Неписанный

— Ты ведь знаешь, что он опасен?

— Не больше, чем Вы — пожала я плечами.

— Я? Не сравнивай меня со всяким отребьем! — я разбудила дремлющего в эльфе хомячка, даже сама фраза смехотворна.

— Думаю, это Вам не стоит сравниваться, с таким отребьем, как я или Кастл, признайтесь наконец, хотя бы самому себе, что все эти нелепые попытки изображать между нами видимость маломальских отношений — полная глупость — так сильно добивался откровенности? Я дам ему этой откровенности по полной!

— Ну, конечно, это же так просто в очередной раз обвинить во всем меня! Это я усложнил твою беззаботную жизнь, а ты делаешь мне одолжения продолжая терпеть. Ты не думала, что как раз твое показное смирение — полная глупость?! Что я такого ужасного совершил, чтобы сейчас сожалеть? Женился на тебе? Ты же понимаешь, что моей вины, как таковой в этом нет, не я так стремился к этому браку… А может, именно поэтому ты не желаешь смириться? В твоих мечтах, я должен был любить и ценить тебя, пытаясь покорить?! Ты этого хотела? А получила вместо наивных надежд, такую неприглядную реальность? — кажется, Лэадониса «занесло», он мало того, что несет чушь, так еще и припер меня к стенке, в буквальном смысле этого слова.

— Все! Больше не желаю слышать этот бред сумасшедшего! Дайте пройти, меня ждут! — сама от себя не ожидала, что способна так рявкать, тем более на высокородного эльфа, тем более на судью Нитрэса, тем более на мужчину, являющегося моим мужем.

— Пожалуйста! — показушно отошел от меня эльф — но учти, ты — моя жена. И тебе придется следовать правилам приличий. Сколько бы ты не изображала из себя самостоятельную женщину, ты всего лишь… женщина.

Такой подлянки я от него не ожидала, хотя я много чего не ожидала. А если по делу, когда я проходила мимо муженька, Лэадонис схватил меня за запястья, больно сдавив кожу на руках, он с силой привлек меня, заставив опереться на его грудь, но через секунду я уже была прижата сильным телом к двери собственной комнаты. Он вздернул меня одной рукой, скрестив мои запястья и освобождая одну руку. Силушки эльфу не занимать, Лэадонис приподнял меня так, что ноги оторвались от пола, а мое лицо оказалось на уровни его глаз. Свободной рукой, он сначала сдавил мне горло:

— Я могу одним движением сломать твою шейку — после этих слов, его рука сместилась ниже, сжимая мою грудь сквозь пиджак, я поморщилась — вот видишь, тебе очень легко сделать больно, ты слабая, маленькая, человеческая девчонка возомнившая, что может противостоять грубой силе.

Нитрэс не церемонясь коленом раздвинул мне ноги и продолжил исследование моего тела, только теперь делать это через ткань ему стало неинтересно, он залез мне в брюки, сдвинул кружева трусиков и немилосердно сжал мягкую, нежную плоть моего лона, вначале только с внешней стороны, но спустя мгновение его пальцы, наверняка оставляя после себя мелкие разрывы из-за неожиданности и моей неподготовленности, вошли внутрь, он с какой-то непонятной яростью, впился в мое лицо взглядом, пальцы во мне, пришли в движение. Лэадонис перестал сверлить во мне дыру и опустил голову к моей шеи шумно вздыхая над самым ухом, он прошипел:

— Ну как тебе? Нравится? Ведь так может сделать любой и не только так. Ты это хотя бы понимаешь?! — также резко, как начал все это, Нитрэс и закончил, отпуская меня и отступая на пару шагов. Пальцы, что побывали во мне, он тщательно обтер о платок, наверное, теперь будет их мыть, пока до крови не затрет.

— И что это было? Наглядная отповедь? Не думаешь, что для этого поздновато? Как успел заметить я не невинная дева, чтобы беспокоиться за свою честь. Если, хотел унизить, тоже неудачно, я не воспринимаю физическое, впрочем, и психологическое насилие, как унижение. Жаль, одежду измял, ладно, мне пора, до скорой встречи, дорогой — стараясь, чтобы мой уход не граничил с бегством, я неспешно вышла из дома.

На экипаж у ворот даже внимание не обратила, мне надо пройтись, Кастл подождет, в конце концов, девушка имеет право опоздать. А я вообще не то что право, эксклюзивное разрешение имею.

Хорошо, что глаза не особо красила, а то бы вся краска оказалась на щеках. Что я там говорила, не воспринимаю насилие? Чушь! Меня впервые так унизили, причинили странную не физическую, а душевную боль. Мне больно, я иду по улице и плачу, слезы сами по себе застилают глаза. Как же мне больно! Хочется забиться в какой-нибудь темный угол и просто пожалеть себя, а не тащиться к Кастлу на встречу. Но я упорно иду вперед, по опыту зная, что самобичевание приводит только к еще большей боли.

К ресторану я подошла уже почти вменяемая, вот только почему-то теперь меня тянуло напиться, а не пережить остаток дня на трезвую голову. Управляющий подскочил ко мне, стоило только ступить на порог заведения. Еще бы! «Чаровница» — один из самых известных ресторанов города, сюда не гнушаются захаживать особы королевской крови. Надо же, как Кастл меня ценит… или себя? А вот и он сам, выбрал белоснежный кабинет, отдельно от общей золотистой залы, будто собирается сделать мне предложение, от которого я не смогу отказаться. Сам же одет во все черное, но не шляпы, волосы уложены в сложную косу, костюм с иголочки — пижон, одним словом. мы даже похожи, оба в черном, но в белом кабинете — оригинально.

— Прекрасно выглядишь — сделал мне комплимент убийца, стоило подойти к столику.

— Взаимно, хотя шляпа мне нравится больше — усмехнулась я, больше стараясь скрыть нервозность.

Кастл, как истинный джентльмен помог мне усесться на резной стул и сам присел напротив. Чем-то мне этот фарс напоминал игру двух шулеров в карты, вот только мы оба знаем, что колода крапленая. Или это уже у меня паранойя?

— Песочный замок окончательно рухнул не выдержав напора волн?

— Прости, что? — не поняла я.

— Говорю, с мужем ты так и не помирилась? — скорей утверждал, чем спрашивал Кастл.

— Ты хочешь об этом поговорить?

— Нет, я не хочу, а вот ты хочешь — вздохнул убийца — поэтому, я готов выслушать.

Я задумалась, образ романтичной девушки — дурочки, мне никогда не шел, но вот мужчина сидящий напротив, захотел побыть утешителем и возможно, мне действительно пора попробовать выйти из амплуа уверенной в себе личности и побыть глупышкой, ведь именно в таких, как доказывает практика, влюбляются мужики, особенно, многое повидавшие, это какой-то родительский инстинкт в них будит.

— Что ж, сам напросился — слезы даже изображать не пришлось, сами полились.

— Полегче, ты же знаешь, как я реагирую на истерики — слегка стушевался Кастл.

— Придется потерпеть…

Да уж, а ведь могу, когда надо! Меня прорвало. Я говорила и говорила, а Кастл слушал и с каждым произнесенным мной словом, в его глазах зажигался недобрый огонек и не по отношению ко мне. Он, действительно, захотел побыть героем. Я же, внезапно для самой себя поняла, что мне давно уже хотелось рассказать хоть кому-нибудь, что я чувствую на самом деле и раз уж это на благо делу, то Кастл вполне сгодиться, как личный психотерапевт. Я говорила о своей глупой вере в «команду», в наши «миссию», в брак, который стал для меня клеткой. И мне нравилось, как это звучит, я впервые признавала, что сама далека от совершенства, но также, я впервые понимала насколько жестоко со мной поступает этот мир.