Владимир Лосев - Охотник

— Но я не могу уйти.

«Думаю, в твоей памяти найдутся знания, как это сделать, — демон взял в свои лапы голову Вадима. — Да и весь путь должен отпечататься… Сейчас… Кажется, я вижу твой мир, из которого ты пришел, когда-то я в нем бывал. Меня в него тоже вызвали. Пришлось убить вызывающего, чтобы вернуться. Приготовься. Сейчас сосредоточусь, и отправлю тебя обратно…»

— Плохо… Кружится…

Шишимора заверещала и прижалась к Кроту. Мир перед ним потух, потом его куда-то понесло, в желудке неприятно засосало, и он подумал о том, что зря ел сырое мясо. Не хотел же. Потом он замерз, а дальше у него вышибло воздух из легких и дышать стало нечем. Хорошо, что он уже знал, что такое переход, и что это состояние когда-нибудь закончится, нужно только потерпеть. А потом его чем-то больно ударило по голове, мара выскользнула из его рук и куда-то исчезла, а он потерял сознание. Когда очнулся, то увидел желтый свет, падающий на него откуда-то сверху, поднял голову и увидел лампочку болтающуюся на проводе — он вернулся в ту же заброшенную котельную и даже лежал в том же круге с пентаграммой.

Шишимора охотилась, он слышал ее восторженное сопение в углу и видел, как она воевала сразу с двумя крысами. Одной она откусила голову, а вторую не смогла удержать и той удалось убежать. Разочарованная мара стала есть теплую, кровавую плоть. Вадим грустно усмехнулся.

Никогда не думал о том, что иметь экстрасенсорные способности вещь не столь приятная. Вот, скажите, зачем ему видеть, как Машка в темноте охотится и ест? Оно ему надо?

Похоже, демон изрядно поработал с его бедной головой, которой он только что обо что-то стукнулся. Он, кряхтя, встал и увидел кресло, которое приволок Волк.

Мара появилась к нему из темноты, она была довольна и счастлива. Он хорошо слышал ее мысли. Шишимора побывала в плохом мире, но там была вкусная еда и с ней ничего не случилось — разве это не повод для того, чтобы радоваться жизни? А здесь хорошая охота, она успела поймать одно маленькое юркое существо и съело его — неужели это плохо? Теперь они пойдут в тот небольшой грот, где она живет вместе с тем, у кого горит на груди теплое солнышко, от которого так тепло. И снова будет еда, пусть не столь вкусная, но ее много, и она лежит в том месте, где всегда зима.

Вадим замотал головой. Черт! Неужели теперь чужие мысли так и будут лезть в его мозги! Он вздохнул и потрогал шишку на голове. Она же уменьшалась.

В котельной было так же пыльно и пусто, звук его шагов эхом отражалось от далеких стен, единственное отличие было в том, что сейчас он видел все, что раньше было скрыто от него в темноте. Правда, ничего интересного не нашлось: растрепанная метла, лопата с обломанным черенком, куча ржавой арматуры, бочка с водой, какие-то трубы, поломанные краны…

Дверь оказалась закрыта. Вадим начал в нее стучать, сначала руками, потом ногами, затем притащил арматуру и устроил настоящий грохот, от которого сам едва не оглох. Простучал наверное минут десять, прежде чем почувствовал, что к двери кто-то приближается.

— Чего шумишь? — спросил суровый голос. — Кто ты?

Крот стал вспоминать: Федорович? Михалыч?.. Нет, Иваныч!

— Иваныч, это я.

— А кто это такой у нас я?

— Меня зовут Вадим. Я вместе с Волком приходил пару дней назад, еще с нами девушка была и маленькая нечисть. Они потом ушли, а я остался…

— Ага, как же, остался он, — голос Иваныча был задумчив. — Я всю котельную обошел, никого в ней не было, так что не свисти. И не два дня назад это было, а больше…

— Ты же мой голос слышишь…

— Тут по ночам не только голоса слышишь, тут и песни поют, рычат, пищат, так что извини, открыть не могу, почем я знаю, кто ты?

— Если мне не веришь, тогда Волку позвони.

— А сам почему не звонишь, если человек? Телефон-то у тебя небось имеется, навороченный, с Интернетом и прочей ерундой.

Крот вытащил из кармана телефон и убедился в том, что он разряжен.

— Не могу позвонить, зарядка на нуле.

— Зарядка, говоришь, кончилась? Тут, извини, я ничем помочь не могу.

— Иваныч, ты меня боишься? Или кого-то другого?

— Может и тебя. Почему мне знать, кто ты? В прошлый раз привидение здесь шлялось, Волк обряд провел, чтобы его изгнать, вроде ушло, а все равно ночами страшно. Кто-то воет, кричит, иногда плачет, жалко до слез…

— А привидение по-человечески говорило?

— Конечно… голос тонкий, далекий, но понятно было все. Меня звало с собой…

— И тоже просило выпустить?

— Так ему зачем? Оно же может сквозь стены проходить. Не, не просило. Не надо ему было…

— А я прошу, потому что человек.

— Человек, говоришь? А как проверить? Вдруг обманываешь?

— Позвони Волку, номер телефона у тебя есть?

— Его нет, есть конторы охотников.

— Тогда туда звони, скажи Вадим вернулся.

— Ладно, парень, поверю тебе, позвоню, только сначала скажи, как ты здесь очутился?

— Меня нечисть схватила и унесла с собой.

— А что же твой Волк?

— Не успел среагировать.

— Понятно, а значит сейчас вернулся? Говоришь складно, только я проверю. Сиди тихо, больше не шуми, а то приду с ружьишком и мало тебе не покажется.

— Буду тише воды, ниже травы.

Крот притащил кресло, сел в него и стал ждать, а мара, услышав шорох в углу, отправилась снова на охоту.

Сидеть ему было скучно, от нечего делать он смотрел, как шишимора подкрадывается к крысе, пьющую воду из небольшой лужицы, капающей из плохо прикрытого крана. Ощущение было странным, он одновременно видел происходящее и обычным зрением, то есть непроницаемую темноту, и другим непонятным способом, в котором не было красок, зато все отчетливо просматривалось в различных оттенках серого цвета. Причем дальность не имела никакого значения, он видел вдали точно также как и вблизи, и при желании мог смотреть даже сквозь предметы.

Например ему без напряга удалось рассмотреть колосниковые решетки в печи, покрытые разнообразным мусором сквозь закрытую металлическую дверку.

Когда он понял, что видит сквозь предметы, то повернулся к двери. Иваныча он обнаружил на втором этаже в небольшой комнатке, тот сидел за столом и разговаривал по стационарному телефону с кем-то. Увы, видеть он его мог, а слышать нет, поэтому не знал, с кем говорил сторож.

И вообще это зрение он для себя прозвал хождением в мире теней, потому что без цвета все становилось безликим, пустым, пресным. Иваныч, переговорив, налил себе чаю из большого термоса, потом с тяжелым вздохом отправился вниз. Понятно, он бы с удовольствием сейчас повалялся на продавленном диване, который стоял в его каморке, а не ходил туда-сюда, передавая сообщения.

Крот с интересом следил, как дед приближается к двери. Подойдя вплотную, сторож приложил ухо к железу, вслушиваясь в то, что происходит за дверью. Смотреть на это было чрезвычайно любопытно, металл словно превратился в тонкое мутное стекло, и через него можно было даже рассмотреть волоски на кончике уха. Немного постояв и ничего не услышав, он легонько постучал костяшкой указательного пальца.