Гай Кей - Изабель

Через мгновение он понял, что она плачет. Она отпустила его и отступила назад, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Она была стройная, не слишком высокая и очень похожа на его мать.

— Ох, дорогой, — сказала она. — Я дала себе слово не плакать. Это так неспортивно, я понимаю.

Он прочистил горло.

— Ну, тетушки редко бывают спортивными.

Он увидел, как она улыбнулась.

— Я хотела попытаться.

Она смотрела на него. Почему-то Нед почувствовал, что старается стоять как можно прямее. Глупо.

— Ты прекрасно выглядишь, — заметила она. — Я не видела твоих фотографий уже два года, после смерти твоей бабушки.

Нед заморгал.

— Бабушка посылала тебе фотографии? Мои?

— Конечно. Она так гордилась тобой. И я тоже.

— В этом нет смысла, — возразил Нед. — Вы же меня не знаете. Чтобы мною гордиться, и все такое.

Она несколько секунд молчала, потом повернулась, снова подошла к валуну и села на него. Нед пошел следом. Он жалел, что света так мало и он не может лучше рассмотреть ее. У нее были очень светлые волосы, возможно, она блондинка, но он догадался, что это седина. Она старше мамы лет на шесть или семь.

Она сказала:

— В семьях многое не имеет смысла, дорогой. И вообще в жизни тоже.

— Это правда, — согласился Нед. — Я понимаю. Мне теперь пришлось с этим столкнуться.

— Знаю. Поэтому я и приехала. Сказать тебе, что все в порядке.

— Откуда вы знаете?

Подбирая слова, она ответила:

— Вчера ты вошел в то пространство, в котором я нахожусь уже некоторое время. Когда это произошло, я это почувствовала, тебя почувствовала, оттуда, где я находилась. Наверное, это семейное.

— Где это? Где ты находилась? — Нед и сам не понял, как холодноватое «вы» уступило в его речи место доверительному «ты».

Ким больше не колебалась.

— В Англии. На юго-западе. Это место называется Гластонбери.

— Ты там живешь?

— Да, вместе с твоим дядей. Там мы живем.

— Почему? Почему ты уехала?

Она вздохнула.

— Ох, Нед. Ответ такой длинный. Можно, я просто скажу, что чувствую себя там лучше, чем в других местах. У меня… с этим местом сложные взаимоотношения. Это не очень хороший ответ, но хороший ответ занял бы всю ночь.

— Прекрасно, но почему ты прервала всякую связь с… с нами?

Это произошло за много лет до его рождения, до того, как появились «мы», но она поняла, что он имеет в виду. Она слабо сжала руки и смотрела на него. Странно, но даже при лунном свете он видел, как она похожа на маму. Даже этот жест был жестом его матери, когда она слушала, заставляя себя быть терпеливой.

— Я этого не делала. Не прерывала связь. Мы всегда следили за вами тремя через мою мать, твою бабушку. Я тебе говорила, в семье все сложно. Меган считала, и, наверное, не без оснований, что я совершила совершенно неожиданный поступок, когда так быстро вышла замуж за человека, которого она даже не знала, и сразу же переехала в Англию. Она считала, что я ее бросила. Она… очень рассердилась. Не хотела, чтобы я ей звонила или писала. Она бросала трубку телефона, не отвечала на письма. Ей было всего семнадцать лет, когда я уехала, помнишь?

— Как я могу помнить?

Он увидел, что она улыбнулась.

— Ответ точно в духе Меган.

Он поморщился.

— Извини.

— Ничего, но ты понимаешь, о чем я говорю? Старшая сестра выходит замуж за незнакомого человека, свадьба в мэрии, никакой подобающей свадебной церемонии, переезжает жить за океан, меняет все жизненные планы. Без всякого предупреждения. И это еще не все.

— А что еще?

Она вздохнула.

— Это подводит нас к рассказу на всю ночь. Скажем, я связана с тем, что ты почувствовал вчера. Это у нас семейное, Нед, по материнской линии, и уходит в прошлое очень далеко, насколько я сумела проследить; исчезает, потом снова появляется. А в моем случае к этому присоединилось кое-что другое, что оказалось очень важным. И очень, очень трудным. Это меня изменило, сильно изменило, Нед. Я уже не могла оставаться такой, как прежде. И жить там, где жила раньше.

Странно, но она говорила так, словно просила у него прощения.

Он подумал о том, как чувствовал себя у горы сегодня утром и раньше в монастыре. Невозможность объяснить, понять смысл.

— Возможно, я могу понять, отчасти, — сказал он.

— Спасибо, дорогой. — Она посмотрела на него снизу. — Я думала, ты испугаешься или растеряешься, поэтому приехала, чтобы дать тебе знать, что ты не один. И не первый. В этом.

Она замолчала. Кажется, она опять плачет. Она покачала головой.

— Прости меня. Я поклялась, что не стану плакать. Твой дядя сказал, что нечего и надеяться. Я даже заключила с ним пари.

— Догадываюсь, что ты проиграла. Где он? Мой дядя?

Она вытерла глаза бумажным платком.

— Не знаю, следует ли тебе говорить.

Нед покачал головой.

— Слишком много тайн. Это начинает доставать.

Она пристально посмотрела на него.

— Вероятно, ты прав. Между нами, Нед?

Он кивнул.

— Дейв находится к северу от Дарфура.

Он не сразу понял.

— В Судане? Но это же… моя мама…

— Твоя мать там, да. Твой дядя присматривает за ней.

У него отвисла челюсть, комично, как в мультике.

— А она… мама об этом знает?

Тетка громко рассмеялась. Этот всплеск веселья заставил ее выглядеть намного моложе.

— Знает ли Меган? Ты сошел с ума? Нед, она бы… она бы так разозлилась, что начала бы шипеть!

Он никак не мог представить свою мать шипящей. Может, лет в десять, но десятилетней он ее тоже не мог себе представить. Или семнадцатилетней, чувствующей себя покинутой сестрой.

Он очень осторожно сказал:

— Я хочу понять. Мой дядя там тайно? Чтобы присмотреть за мамой?

Тетя Ким кивнула головой.

— Я тебе сказала, что мы следим за всеми вами. Но именно о ней я беспокоюсь.

— Почему о ней?

Она молчала.

— Слишком много тайн, — повторил Нед.

— Это твоя мать, дорогой. Это нечестно, что мы с тобой ведем такие разговоры.

— Значит, нечестно. Скажи мне. Почему?

Тетя мрачно ответила:

— Потому что Меган занимается тем, чем она занимается, — ездит в зоны боевых действий, выбирает самые плохие места — в ответ на то, что я ей рассказала о том, что сама сделала, перед самым отъездом. Рассказывать ей было ошибкой.

Нед не ответил. Он представления не имел, что сказать. Он чувствовал себя неуверенно.

Она это увидела и продолжала тихо говорить:

— Она думала, что я стану честолюбивым доктором, постараюсь приносить добро многим людям. Я об этом говорила с ней, когда она была девочкой. Я — старшая сестра, она — младшая, наше с ней общее будущее. Потом я… со мной это произошло, и все изменилось. Я уехала в английскую деревню, чтобы посвятить жизнь сельской медицине. Роды и профилактические осмотры. Насморки, прививки от гриппа. Все в гораздо меньших масштабах. После одного, очень большого события, которого она так и не поняла, и не приняла.