Игорь Рябов - Дебют четырёх волшебников. Книга первая

Бабуля точно уж вся испереживалась, не дождавшись возвращения внука из колдовской школы на летние каникулы. Да вот только как бы она сейчас ни убивалась от горя, лишившись Гоши, точно так же, как и двенадцать лет назад его родителей, а найдись он немедленно — получит по первое число. Экзекуцию Гоша задницей заранее предчувствует. Пороть его баба Ники, конечно, не станет, но… Хотя стоп! А почему это он так уверен в своем предположении? Только из-за того, что бабушка раньше ни разу ремешком по его мягкому месту не прохаживалась, хотя строже Никисии Стрикт во всем Нижнем Новгороде вряд ли кто из старичков и старушек сыщется? Ну так и он, Гоша, кажись, еще не давал ей настолько обоснованных поводов для воспитательной порки. Случай с Алтарем Желаний не в счёт. Бабуля узнала о его выкрутасах на первом же курсе обучения в Хилкровсе за несколько месяцев до его возвращения домой, успела остыть и успокоиться. Нынче ситуация иначе складывается.

А всё-таки Своч — умный! Или хитрый, что в данном конкретном случае почти одно и то же. Своего он добился, зайдя отвлечь Каджи от горестных мыслей, чтобы мальчик не шибко терзался из-за впервые увиденной казни, свершенной по его же приговору. Благодаря стараниям Батлера эти переживания на самом деле отступили на второй план, слегка поблекнув, но, правда, так и не исчезнув бесследно из памяти. Какое уж там! Гоша теперь, кажется, всю оставшуюся жизнь будет помнить о казни, хотя и не он, а его двойник её назначил. Но и без воздаяния злу по справедливости, по словам Батлера, никак нельзя было обойтись. А угроза, исходящая от оборотней, — зло безусловное. Что верно, то верно.

Угораздило же Гошу попасть со своим, чего уж скрывать, слишком гуманным мировоззрением, и в его-то времени-измерении не каждому человеку присущим, в жестко-средневековый мир! А куда теперь деваться? Придется привыкать к местным нравам, если получится, конечно. И уж точно стоит прислушаться к совету Своча, да прямо сейчас завалиться спать. Отставшие от Батлера кантили недавно прибыли в Змеиный Взгорок, и мужчина пригрозился поднять завтра юношу ни свет, ни заря. До столицы путь неблизкий, а Каджи там, якобы, уже все ждут — не дождутся. Интересно только, кого Своч подразумевал под безликим словом «все»?

Мальчик неспеша разделся, пытаясь мысленно представить себе этих таинственных и загадочных «всех», которые жить без него, оказывается, ну никак не в состоянии. Не вышло, хотя он и отпустил вожжи у фантазии. Зато получилось за время размышлений аккуратно сложить одежду на кресло, а не покидать её бесформенной кучей, чем он частенько в Хилкровсе грешил. И сколько бы его друг Роб, аккуратист еще тот, ни пытался привить Каджи любовь к порядку своим ненавязчивым примером, ничего не помогало. Едва ли не ежевечерне перед сном на стуле возле кровати Гоши вырастал живописный горный массив из одежды, каждый раз хвалясь новыми очертаниями и изгибами, пиками и впадинами. Вот если бы их научили какому-нибудь заклинанию, чтоб после одного взмаха волшебной палочкой все предметы сами по своим местам аккуратненько раскладывались, тогда другое дело! Но до изучения этой полезной в быту магической премудрости они вроде бы только в конце третьего курса доберутся. А Каджи, если навечно застрянет здесь, так и вообще с носом останется. Ну и фиг с ним, с заклинанием! Зато у него в этом измерении есть мама и сестра…

С такой приятной мыслью мальчик и заснул, мгновенно провалившись в бездонную пучину сплошной черноты. И ему, как ни странно, совершенно ничего не снилось. Не мучили кошмары, не выли во сне убиенные оборотни, держа отрубленные головы в когтистых лапах, не гонялись за ним палачи с мечами наголо. И лишь уже под самое утро Янка привиделась, странная и непривычно серьезная. Он нашел подругу в каком-то огромном помещении, отличавшимся явными следами запустения и разрухи. Кажется, что тут уже несколько столетий не ступала нога человека. Девчонка с задумчивым видом бродила среди бесчисленного множества высоких дубовых стеллажей, частично подгнивших, местами покосившихся, а кое-где устало опершихся на более устойчивых соседей. Полки стеллажей были заполнены невероятным количеством полуистлевших фолиантов, ворохами покрытых плесенью свитков, грудами проржавевших предметов непонятного назначения и массой засыпанных толстым слоем пыли разнокалиберных шкатулок, ларцов и сундучков. Янка определенно что-то искала, тихо и сосредоточенно бормоча себе под нос одной ей известные приметы местонахождения требующегося.

А Каджи зато точно знал другое: если они сейчас выйдут вон в ту неприметную приоткрытую дверь, что перекосившись, висит на одной петле, то стопроцентно окажутся под сводами шатра балагана, из которого освободили Хэзла. Не просто похожего на него, а именно того самого, из их родного мира. Гоша схватил подружку за руку и потянул было скорее туда, пока ничего не изменилось, и проход между мирами не захлопнулся, но девчонка заупрямилась и с такой сердитой строгостью на него зыркнула, что он тут же выпустил её запястье.

— Янка, там действующий портал открыт в наш мир! Мы можем прямо сейчас вернуться домой. Ты разве не понимаешь, что другой такой возможности нам может больше не представиться? Или хочешь в этом измерении потеряться навсегда? — Каджи скорее укоризненно, чем зло попытался растолковать подруге их положение. — Пошли отсюда!

— Если хочешь, Гоша, то иди один, — спокойно ответила юная колдунья, не обращая внимания на невесть откуда налетевший ветер. Он нещадно трепал её волосы, забавлялся с подолом длинной юбки, швырял пригоршнями пыль им на головы и под конец даже повалил один из стеллажей у дальней стены. — Я останусь. Да и, к твоему сведенью, вряд ли у нас получится вернуться, пока мы не оттолкнем этот мир подальше от края пропасти, в которую он так упорно и безоглядно стремится сорваться. Или пока сами не погибнем здесь…

— Но почему? — юноша удивленно уставился на подругу, которая показалась ему в этот миг воплощением Вселенского Спокойствия, Непоколебимой Решимости и Сокровенного Знания, соединившихся в одной весьма симпатичной мордашке в единое целое.

— Потому что просто так, за здорово живешь или случайно, в чужие измерения не попадают, если, конечно, не хотят специально в них оказаться. Должна иметься веская причина у высших сил, чтобы отправить тебя резвиться под чужим небом. Значит, и нас сюда они отправили не просто так. Есть какая-то Цель. А если правильнее сказать, то Предназначение. И пока мы его не…

— Да я не об этом говорю тебе, Янка! О Предназначении, Жизненной Стезе или Паутине Судьбы, без разницы как сию штуку называть, и у меня мысли проскальзывали. Я ж не закоренелый тупоголовый двоечник, не способный прочитать ничего длиннее ценника под книжкой-раскраской. Мне любопытно, почему ты не хочешь уйти, когда я точно знаю, что прямо сейчас мы можем выбраться из чужого мира в свой родной?