Игорь Рябов - Дебют четырёх волшебников. Книга первая

Хотя, какое там: «наступил переломный момент»? Он уже давно позади. А то, что происходит сейчас с ними, гораздо лучше, приятнее и интереснее. Из их общения исчез лишний «мусор», пропала сковывающая порой неловкость, растаяла туманной дымкой недосказанность… И хотя никакие слова и признания не были произнесены вслух, но они оказались и не нужны вовсе: им двоим теперь и так всё понятно. А для посторонних осталась игра, в которой Янка, типа того, ненавязчиво, с юморцой продолжает клеиться к Каджи. А он, бедненький, тоже типа того, как почти смирился и поддакивает ей во всём. Но изредка ему разрешается, для внесения разнообразия в спектакль и для добавления сумятицы в умы сторонних наблюдателей, малость взбрыкнуть копытцами. А порой и на дыбы встать. Зрители от подобных нюансов в восторге, они ж всё разыгрываемое перед ними представление за чистую монету воспринимают. Одним словом, супер! И все тащатся, как удавы по мокрому песку: и актеры, и поклонники их таланта. Янке хотелось верить, что и режиссерам этой романтической истории, руководящими событиями с неведомых мистических высот, их с Гошей лицедейство тоже нравится…

Колдунья тихо вздохнула и, счастливо улыбнувшись, отвернулась от леса, вновь окинув взглядом перрон. Вряд ли она могла пропустить приезд друга, хотя слегка и погрузилась в пучину своих воспоминаний и мечтаний. Да нет, уж точно не могла просмотреть его прибытие! Он почему-то до сих пор в замке.

— Прохлаждаешься, Яна? Да, здесь на самом деле приятнее находиться, чем в душном купе. Гошу, небось, ждешь не дождешься?

Лекс вздрогнула от неожиданности и резко повернулась на тихий голос, прозвучавший со старческой хрипотцой за спиной девушки едва ли не у самого уха. Рядом с юной колдуньей стояла бабулька, из-за светившего ей в глаза солнца подслеповато разглядывающая Яну через тонкие стекла очков-хамелионов в стильной оправе. Правда, старушка тут же их сняла, словно застеснявшись своей легкой близорукости, и быстро спрятала в карман мантии.

Ростом она не вышла, оказавшись чуть выше Янки. Старость не испортила ее былой красоты, а в том, что она была когда-то давным-давно красавицей, сомнений у Лекс не возникало. Правильные черты лица с миловидным овалом. Изящный прямой нос. Смешливые ямочки на щеках, сохранившиеся видать еще с молодости и до такого вот пожилого возраста, что встречается у людей не так уж и часто, как хотелось бы. Губы нормальной полноты, чуть изогнувшиеся в приветливой усмешке. Слишком хорошо выглядевшие для старости зубы, поблескивающие из-за приоткрытых губ двумя ровными рядами и отливающие жемчужным блеском. Тонкая линия бровей, одна из которых слегка насмешливо вздернута кверху. Добродушный взгляд серых глаз. Сеть морщинок в их уголках выдавала в бабульке человека, любящего веселье и смех, и не отказывающего окружающим в благосклонной улыбке. Благородная седина, густо осыпавшая замысловатую по форме прическу, значительная часть которой скрывалась под накинутым на голову капюшоном мантии. Осанка благородной дамы, знающей себе истинную цену. С бабульки портреты писать бы!

А вот одежда совершенно не сочеталась с внешним обликом старушки, смотревшись на ней так, словно была временно накинута с чужого плеча. Слишком уж проста, традиционна, непритязательна и… Ну зачем же в такую жарищу облачаться в мантию? Да еще из настолько плотного на взгляд материала? Ладно хоть, что скромный серый цвет одежды не очень сильно притягивает к себе солнечные лучи. Правда, и не особо старается их оттолкнуть от себя подальше.

Была б Янкина воля, так вот лично она свою мантию уже давным-давно бы скинула с плеч. Но к сожалению традиция не велит: ученики Хилкровса переодеваются в другую одежду лишь перед прибытием поезда в Старгород. Кто такие правила завел, скрыто в туманной глубине прошедших лет, но все их безоговорочно придерживаются. И Лекс не исключение, потому как гордится тем, что попала учиться в такую замечательную колдовскую школу, а значит можно и потерпеть немного возникающие иногда неудобства. Они того стоят! Но всё ж нынешнее лето так и подмывает нарушить традицию, и желательно немедленно!

— Значит, Каджи ждешь? — полуутвердительно повторила вопрос старушка, вдоволь налюбовавшись девчонкой, пока та отвечала ей взаимным разглядыванием. И после секундного раздумья она, подозрительно прищурившись, решила уточнить: — Ведь ты же Яна, а не Аня? Я не ошиблась?

Странно, но ведьмочка с первого взгляда прониклась симпатией к невесть откуда появившейся старушке. И доверием вдовесок. Лицо бабули показалось близняшке смутно знакомым. Наверняка они уже где-то встречались мельком, только девочка её не запомнила почему-то. Может быть она видела эту бодрую старушенцию где-нибудь в Старгороде? А возможно, что и прямо в школе, в Хилкровсе. Мало ли там кроме учителей других взрослых бродит, на которых ученики обращают внимание крайне редко? Из обслуги замка, например. Да и посетителей последнее время хватает. Они в колдовскую школу что-то зачастили в этом году, не в пример прошлому. Хотя с другой стороны, чему удивляться то? Второй курс обучения выдался еще тем: на редкость напряженным, тревожным и насыщенным неприятностями…

Короче, неважно, где она эту бабулю имела честь лицезреть, но гадостей старушка Янке и ее друзьям точно не делала. Уж нанесенные обиды девочка точно не забыла бы, хотя и не считает себя злопамятной злюкой. Почему же тогда и не ответить?

— Да, Вы не ошиблись. Меня зовут Яной, — от глаз близняшки не укрылось то, с каким облегчением вздохнула бабушка, напряженно замершая в ожидании ее ответа. — А Вы кто?

— Я-то? Да просто старушка, — весело хмыкнув, как от чего-то несущественного отмахнулась от вопроса собеседница. — Главное, не кто я, а зачем тут.

Брови Лекс удивленно поползли вверх, но бабулька не собиралась отвлекаться на несущественные с ее точки зрения мелочи. Она деловито извлекла приличных размеров шкатулку, спрятанную до поры до времени под полой мантии, и протянула ее колдунье.

— Мне нужно было всего лишь передать тебе вот этот подарок… Да нечего ее разглядывать! У тебя найдется еще уйма времени, чтобы налюбоваться и самой шкатулкой, и ящерками, и всем прочим тоже. А вот сверкать подарком направо и налево — точно ни к чему хорошему не приведет. Живенько спрячь ее, как и я, под мантию. И запомни, красавица, хорошенько: никому, кроме самых близких тебе людей, знать о ней вовсе не обязательно…

Янка, как само собой разумеющееся, утвердительно кивнула головой, пряча шкатулку, оказавшуюся весьма тяжелой, под мантию. Но вот от роя вопросов, тут же загудевших в голове, так легко не отмахнешься. Особенно, когда Любопытство — твоё второе имя.