Артем Каменистый - Адмирал южных морей

И в этот миг полной беспомощности чьи-то грубые руки обхватили мои ноги, с силой приподняли, толкнули. Уж не знаю, каким чудом ухитрился уцепиться за планшир, повиснув над морем. Прокатившаяся вдоль борта волна пенным гребнем смочила ноги, при вспышке молнии над собой увидел лицо священника и его же руку, в которой блеснуло что-то металлическое. Злорадный, полный торжества голос, заглушил шум ветра:

— Да кому нужно твое вшивое Межгорье, глупый еретик?! За сельского священника меня принял?! Да?! Так знай, что я служу в тайной канцелярии ордена карающих. Цавус будет очень доволен, когда узнает о твоей смерти.

Вот про Цавуса предатель зря упомянул. Эту сволочь я ненавидел больше, чем Гитлера, и одно упоминание поганого имени привело в ярость.

Что?! Хорек будет похохатывать, слушая, как глупо закончил свои дни беспечный страж?! Да размечтался!

Отродье карающих взмахнул коротким ножом, вогнал его в мою правую ладонь, пробив ее до планшира. Занес оружие для нового удара, но я с воплем ярости и отчаяния вскинул свое тело, оторвал левую руку от опоры, метнул ее в горло ублюдка, испытав ни с чем не сравнимое наслаждение, почувствовав под пальцами податливый кадык. Ухватил будто клещами, дернул, уже срываясь в морскую бездну.

Увы — раненая ладонь не удержала тело, да и тощее горло мерзавца слишком хлипкая опора. Но если мне не показалось и впрямь я сумел его порвать в ярости и отчаянии, то меня эта тварь точно не переживет.

Погрузившись с головой, тут же рванул наверх. Надо торопиться, а то корабль уйдет. Вырвавшись на поверхность, завопил как свинья недорезанная, тщетно озираясь по сторонам. Из-за шторма весла убрали, и цепляться не за что. В отчаянии рванул к корпусу судна, но волной отбросило назад. А затем только корму успел разглядеть, да и та быстро растворилась во тьме.

Услышали меня рулевые? Даже если и так, то как найти человека в ночном штормящем море?

До меня отчетливо дошла вся серьезность ситуации. Только что я был адмиралом, распоряжавшимся целым флотом, а теперь не более чем щепка на волнах.

Корабли уходят на штормовых парусах, а я остаюсь сам по себе вдали от своих берегов.

И от чужих…

Надо мной будто шутки шутит кто-то могучий и невидимый. С чего я начал здесь, к тому и вернулся. Один хрен знает где, посреди моря, как в первый раз, при высадке. Тогда я кое-как выкарабкался, но у меня хотя бы бревно было.

Кстати о бревнах — сапоги будто свинцом налились. Чертыхаясь и захлебываясь, с трудом их стащил, отпустив в свободное плавание. Такая же судьба постигла и куртку.

Вот теперь точно как в первый день: штаны да рубаха — вот и все имущество.

Бревна очень не хватает… Но посмотрим правде в глаза: им я тоже не мгновенно обзавелся.

Это я пытаюсь в себе энтузиазм пробудить. Ничего, нам главное побарахтаться, пока заметят пропажу. Потом надо будет найти трезвого попугая, а уж он найдет меня.

Он всегда меня находит…

Кстати, если вспомнить, то в первые сутки моей одиссеи он тоже как-то очень ловко приблудился именно ко мне. Выживу — расспрошу зеленого негодника, может, сообщит что-то интересное по этому поводу, если не станет, как обычно, играть в игру «Я наглый дурак и ничего не понимаю, лишь чужое умею повторять».

Как же холодно… И это называется юг… До смерти вряд ли замерзну — раньше утону. Пловец я неплохой, но попробуй продержись на волнах, где тебя швыряет как пробку от бутылки. Вода попадает в рот, лезет в нос и уши. Хорошо, что желудок чист, только приступов тошноты мне сейчас не хватает для полного счастья. Ветер ревет — непохоже, что шторм собирается успокаиваться.

Долго я так продержусь? Не знаю, никогда не пробовал… Вряд ли помощь успеет. Галера в такую погоду неуправляема, искать меня невозможно. Значит, побарахтаюсь до утра, а то и меньше. Уже сейчас руки свинцом наливаются, ноги слабеют. Слишком много сил расходую.

А еще эта тварь своим ножом оставила мне дыру в ладони. Вода не настолько холодная, чтобы быстро заставить сосуды съежиться, — я, наверное, до сих пор теряю кровь, и остановить ее невозможно.

Сил это не прибавляет…

А еще колено достает. Рана вроде зажила, но ее бы хоть денек еще не трогать. Сейчас разболелась от холодной воды и постоянного движения, и симптомы нехорошие подкрадываются. Как бы судорогой все не закончилось.

Глупо получилось… Преодолеть границу, которой до меня не преодолевал никто. Точнее, не преодолевал столь успешно. Непроницаемый барьер для смертных тел, ловушка для душ добровольцев. Протянул здесь год, кое-какие перспективы наметились, и чем в итоге закончу? Утону, как Муму…

У нее хоть камень на шее был. А у меня ни камня… ни бревна. Полный банкрот.

Очередная волна приподнимает, в этот миг сверкает молния, и чуть дальше и левее на воде замечаю нечто темное. Не знаю, что это, но рвусь туда, будто разогнавшийся лось. Я не в том положении, чтобы пренебрегать исследованиями. И пусть это отнимет лишние силы, но, храня их без дела, я просто оттягиваю неизбежный финал.

Очень трудно в темной комнате искать черную кошку. Молнии сверкают редко, а другого источника освещения нет. Положение предмета среди волн не может отличаться постоянством, да и не факт, что я плыву в верном направлении.

Опять вспыхивает молния. Неудачно — головой зарываюсь в волну, мало что успеваю увидеть. Но замечаю главное: ничего постороннего впереди нет. В отчаянии начинаю молотить руками во все стороны, крутя головой, надеясь, что вновь осветится небосвод.

Есть! Правую руку сводит от боли — раненая ладонь ударяется обо что-то твердое!

Разворачиваюсь, хватаюсь, ощупываю. Блин! Счастье-то какое! Высшие силы, да вы опять издеваетесь! Мысли читаете?! В любом случае спасибо вам огромное, хоть и не перестаю вас проклинать за все эти шутки.

Бревно. Кривое сучковатое бревно. Не так давно попавшее в воду — даже кора частично сохранилась. Небольшое, но мой вес легко удерживает. Обхватив его двумя руками, замираю, чуть ли не блаженствуя. Из мышц уходит напряжение, волны уже не так сильно заливают, дышу почти свободно.

Сейчас отдышусь хоть немного и попробую привязать себя к бревну рубахой. И тогда все станет почти прекрасно. Теперь уж точно до утра не утону, да и о будущем можно подумать.

А жизнь-то налаживается…

В данном контексте речь идет об острове Тортуга (Карибское море). Недолгое время он являлся своего рода пиратским логовом, фактически не принадлежавшим ни одной стране, а на протяжении около ста лет был неофициальной пиратской столицей.

Французский король Людовик XIV — вошел в историю под прозвищем король-солнце.

Фобос и Деймос, спутники планеты Марс (бог войны римского пантеона, он же древнегреческого — по имени Арес), что переводится как «страх» и «ужас».