Игорь Рябов - Гоша Каджи и Венец Гекаты

— Идите отдыхать, дети. Развлекайтесь, ведь сегодня суббота, как никак.

А сама Бласта удрученно обозрела расплескавшееся по большому столу море еще не прочитанных свитков, с архипелагом уже изученных и раскиданных в зависимости от качества на неравномерные по площади островки. Но лучше уж сегодня доделать то, что вполне можно отложить и на завтра. Или наоборот? После всех этих «пастигла», «пазабыл», «астарошно» и «ашипка», честно говоря, уже мозги набекрень и голова идет кругом. Вторым, третьим, бесчисленным, вращаясь и разбрасывая вокруг себя красные всполохи раздражения, словно сигнализация тревоги, сработавшая от несанкционированного проникновения чуждых созданий под черепную коробку. А Бласта не может себе позволить, точнее не имеет права, быть раздраженной. Не так она воспитана, чтобы ходить по школе злой и сыпать направо и налево штрафными баллами, только из-за того, что ей самой плохо и неуютно. Что ж, решено! Она вряд ли сильно ошибется, если, не глядя, поставит в остальные свитки троечки. С минусом. И все довольны. Особенно ученики.

Ребята [102] Включите песню Adriano Celentano — Solo Da Un Quarto D'Ora . возвращались в Башню Грифонов медленно, словно нехотя, будто их туда тянули волоком на аркане. И хотя небо продолжало плаксиво хмуриться, но то ли слезы уже закончились, то ли достойной причины закатить очередную истерику, обильно орошая землю влагой, не находилось. Вот друзья и воспользовались временным затишьем, чтобы плестись под крышу нога за ногу. Не смотря на то, что жгучесть обидной перепалки осталась далеко позади, они напряженно молчали. Вовсе не из-за обиды друг на друга, а скорее по причине осознания своей собственной вины в произошедшей заварухе. И с чего взбеленились оба — непонятно? Ладно бы причина стоящая была. Хотя это как посмотреть.

Но как бы там ни было, а что-то неприятное, тревожное, предвещающее в ближайшее время большие, нет, ОГРОМНЫЕ неприятности, продолжало витать вокруг ребят, натужно хлопая черными крыльями и беззвучно накаркивая невзгоды. Потому-то настроение у обоих было крайне непонятным: не то музыки и цветов хотелось, не то убить кого-нибудь, с разбегу и не разберешься. Тоска, одним словом.

Янка шла, полностью погрузившись в невеселые мысли. Как там сказала Бласта? Нужно научиться контролировать свои чувства? Легко! Да вот только кто возьмется саму Янку контролировать, пока она будет занята надзором за своими чувствами? Проблемка еще та. Но учительница права на все сто с гаком процентов. Пора взять себя в руки, желательно с надетыми на них пушистыми ежовыми рукавичками. Так надежнее будет. А то совсем она распустилась последнее время. И как всегда Каджи во всем виноват, паразит такой! Ну вот что ему, дубине стоеросовой, стоит сказать ей, что она ему тоже нравится? И все, больше ничего от него не требуется! Ему делов-то на четверть гроша. А для Янки праздник на всю оставшуюся жизнь. И она сразу бы успокоилась, став прежней веселой, озорной и беззаботной девчонкой. Так нет. Разве дождешься от этого очкарика бессердечного ласкового слова.

Гоша может и припустил бы скорым шагом в башню, да неловко было бросать подругу в одиночестве. А сказать ей, чтобы она пошевеливалась, у него язык не поворачивался. Хвала Единому, что она, кажись, от недавней размолвки отвлеклась, озаботившись другой проблемой. Бласта, молодец, ткнула девчонку носом в то, о чем Каджи не решился бы сам в слух сказать, хоть и давно пора было это сделать. Янке нужно научиться управлять своими эмоциями. Да и вообще непонятно, что такое с ней творится с тех пор, как они приехали в Хилкровс. Конечно, близняшка и раньше отличалась импульсивностью, непостоянством и безудержностью в поведении. Половинчатости за ней отродясь не замечалось. Но сейчас она стала просто невыносимой, взбалмошной, как сама сказала. Дурочкой? Нет. Пока. И чего ей не хватает для полного счастья? Знать бы, глядишь, и помог чем. Все-таки, что ни говори, Янка, со всеми своими редкими недостатками и уж конечно с многочисленными достоинствами, его подруга. Сама лучшая подруга, чего уж скрывать от себя. Но эпизод со свадьбой — откровенный перебор!

Расстались они посреди гостиной. Молча, сдержанно кивнули друг другу, и каждый отправился, не сговариваясь, в свою спальню. Гоша, уже почти поднявшись на площадку третьего этажа, невольно остановился и с грустью глянул на лестницу, ведущую на девчачью половину. Он успел заметить, как Янка в сердцах двинула кулаком в стенку, затем замахала отшибленной рукой и, скривившись от боли или еще чего, решительно скрылась из глаз. Парнишка вздохнул, покачал головой и отправился к себе.

Баретто развалился на кровати и увлеченно читал вчерашний номер «Ведьминых сказок», раскрытый посредине. Можно было поспорить на что угодно, что друг изучает подробный отчет с очередного матча по квиддичу за обладание кубком ВЧК. Не кроссворд же разгадывает, право слово! Каджи с легкой усмешкой глянул на зачитавшегося Роба, который даже, казалось, не заметил, что в комнате появился еще кто-то. Объяви сейчас в замке пожарную тревогу, так парнишку придется вместе с кроватью выносить, а он все равно и ухом не поведет.

Взгляд Гоши скользнул по первой странице газеты, по заголовку над большой фотографией, и улыбочка постепенно сползла с его губ. Озадаченно нахмурившись, парнишка подлетел к Баретто и вырвал из его рук «Ведьмины сказки». Роб так и замер с торчащими вверх ладонями, словно продолжал читать, только взгляд сменился с осмысленно-добродушного на недоуменно-негодующий.

— Эй, Гоша, ты чего с ума сходишь? Я же еще не дочитал, как наши начисто разгромили Горнопикских [103] Горнопик — один из параллельных миров, с которым поддерживаются постоянные дружеские контакты. Эта планета почти сплошь, в крайнем случае, больше половины, покрыта остроконечными хребтами, из-за чего и получила свое неоригинальное название. Большинство коренного населения этого мира по всем признакам и привычкам относится к расе гномов, хотя по правде, язык с трудом поворачивается называть гномами широкоплечих крепышей от полутора до двух метров ростом. И, тем не менее… ( Прим. авторов ). гномов. Если так уж не терпится, мог бы просто сказать, я вслух бы прочитал. Мне ведь не трудно и даже интересно заново посмаковать, как «коротышек» разделали почти всухую…

Каджи молча отделил две центральные страницы, на развороте которых красовалась фотография, сделанная во время матча, и сунул их в руки Баретто, напрочь обескураженному бесцеремонным поведением друга. Но желание узнать в подробностях об окончании схватки в воздухе у него, в конце концов, пересилило, и он со вздохом продолжил чтение с того места, где его прервали. А Гоша с остальной частью газеты расположился за столом.