Наталья Загороднева - Ловцы душ

Мы встали в ряд у стены. Стражи молча ушли, не сказав, долго ли нам ждать, и чего. Мне было неуютно и жутко в этом доме смерти, хотелось скорее покинуть его. Несколько девушек заплакали, очевидно, посчитав, что отсюда нас поведут прямо на жертвенный костер.

Вскоре раздались шаги и голоса, в одном из которых я узнала Кетцаля. В зал вошли жрецы, направились прямиком к нам. Я похолодела. Что сейчас будет?

По молчаливому приказу Верховного Жреца остальные разошлись по залу и встали в круг. Сам он прошел к жертвеннику. Встал в центр каменного ложа, опустил голову, сложил руки на груди и закрыл глаза. Слуги зажгли огонь в больших каменных чашах. Я завороженно смотрела на жреца, забыв о страхе. Мне вспомнилось, как ночью он пел, усмиряя силы природы, и захотелось снова испытать то странное чувство восхищения.

Он запел. Развел руки в стороны и стал раскачиваться в ритуальном танце. Остальные жрецы опустились на колени и негромко подпевали, с обожанием глядя на него.

Все повторилось - и оцепенение, и безволие. Звуки голоса Жреца захватили меня, все остальное ушло, перестало существовать. Только он, его движения, его манящие глаза. Мне казалось, он смотрит только на меня, зовет к себе, просит выйти и встать рядом. Я словно раздвоилась. Тело само стало отвечать на мелодию. Закрыла глаза и подчинилась желанию танцевать. Откуда только пришли движения? Я кружилась на носочках, едва касаясь пола. Ноги сами повели меня к тому, чей взгляд пронзал насквозь, так захотелось встать рядом, коснуться его кожи, слиться с нм воедино. Как он красив! Как глубок и нежен его голос...

Я не заметила, как прошла через стену огня, окружившую жертвенник. Не было страха, боли. Поднялась по каменным ступеням и встала рядом с Кетцалем. Вздрогнула, когда его горячие руки коснулись моих плеч, развернули, повели в танце. Я закрыла глаза и задохнулась от восторга. Напряжение нарастало, руки вспыхнули, двигались уже сами по себе, а мир вокруг расцвел радужными цветами.

Жрец замолчал, и я без сил опустилась на колени перед ним. Он поднял мое лицо, наши взгляды встретились. Он торжествовал.

- Орис выбрал тебя,- сказал с нежностью и неожиданной теплотой.

Остальные жрецы склонились в почтительном поклоне.

Я почувствовала, что по щекам текут слезы.

Так я стала невестой Ориса. Кетцаль рассказал мне о ритуале, вдоволь насмеявшись над моими страхами.

- Айя, ты несмышленое дитя. Чей недалекий ум придумал сказки про жертвенных дев? Богу не нужны тела, ему нужны души. Все в мире подчиняется гармонии. Раз в столетие, на смене лун, Орис дает знак, что пришло время соединить небо и землю, чтобы две силы мироздания слились воедино. Это искупает зло и уравновешивает добро, свет и тьма становятся неразделимы, и рождается гармония. В мир приходит покой, и боги перестают посылать людям испытания.

- Кетцаль-ото, но как Орис выбрал меня? Почему? - недоумевая, спросила я.

Он хитро улыбнулся.

- Ты услышала то, чего не слышали другие. В тебе есть сила, Майана. Ты и есть воплощение матери - земли.

- Но мне придется стать женой бога? - ужаснулась я.- А как его узнать, если он будет в образе человека?

- Так же, как он выбрал тебя, он выберет тело, в которое войдет в Священную ночь, - ответил он, и тихо добавил:- Надеюсь, это будет...- и осекся.

И больше не сказал ни слова, как я ни пытала.

Моя жизнь стала легкой и радостной. Кетцаль поселил меня в своем дворце, не таком роскошном, как у Правителя, но куда лучше моих самых смелых ожиданий. Я только ахнула, войдя в отведенные мне покои. Тончайшие ткани, искусное шитье, каменные украшения на стенах и рисунки мастеров. Была и купальня, наполненная чистейшей родниковой водой, а мое ложе, закрытое от ветров и летучих тварей прозрачной занавесью, покрывало мягкое пуховое облако. Я уже чувствовала себя богиней.

Я спросила Кетцаля о судьбе остальных девушек, он обрадовал тем, что все они устроены, и будут прислуживать при храмах, а такая честь выпадает не каждой горянке.

Он сам занялся моим обучением. Научил красиво одеваться, двигаться в танце, а главное - раскрыл тайны письма. Я оказалась хорошей ученицей - ему редко приходилось сердиться, чаще он довольно улыбался, глядя, как я, высунув от старания язык, вожу по мягкой глине тонкой палочкой, составляя слова.

Я и не заметила, как пролетели девять лун. Каждое утро я просыпалась в радости, зная, что меня ждет новый день, наполненный радостными открытиями. Жрец заслонил собой все, что было мне дорого - и я, хоть и вспоминала маму и Уцу, но уже не так скучала по ним. Он рассказывал мне о древних мудрецах, о том, как устроен мир, откуда взялись небо и звезды. Да и сам он не скрывал, что ему хорошо со мной. Каждую минуту он старался быть рядом, и если отлучался, грустил. А отлучаться приходилось часто - Верховный Жрец все-таки. Большие служения проводил только он, и никогда не брал меня с собой. А мне так хотелось выйти из его дворца! Побывать в городе, увидеть Правителя, праздники и увеселения. Я снова и снова просила его взять меня с собой, но он мрачнел и отказывался.

- Кетцаль-ото, что мы будем делать, когда Орис призовет меня? - грустно спросила я его однажды.

Он задумался, взял мою руку, накрыл своей и сказал:

- Я прошу Ориса не разлучать нас. Айя, ты мой свет, мое сердце. Я готов принести в жертву сто быков, чтобы стать избранным. Я не бог, но многое мне подвластно. Скоро праздник Рух, и все решится. Если Орис не даст знак, я сам призову тебя к себе.

Я отшатнулась.

- Ты боишься? - В его глазах мелькнула тревога.

- Нет...- подумав, ответила я. - С тобой я ничего не боюсь, повелитель.

Он прижал мою руку к губам, а я прислушалась к своему сердцу. Тот ли он, кому я могу отдать свою жизнь? Сердце молчало, а разум ответил: "Чего еще желать, глупая? Есть ли кто-то на земле, кто так же дорог тебе и кому ты дорога так? Такой участи позавидует любая девушка. Стать кацу Великого Жреца, продолжением его тени, носительницей его священного огня - не это ли счастье?"

Что-то неуловимое пронеслось в памяти - миг свободы и абсолютного покоя, там, в моих родных горах. Я стряхнула грусть и перевела разговор:

- Скажи, Великий Жрец, почему ты не берешь меня на служения?

Он коснулся пальцем моего виска.

- Айя, мне нужна твоя душа, отданная по доброй воле. Я хочу, чтоб ты открыла мне свое сердце, и верю, что однажды так и случится. Мне не нужна магия, чтоб завоевать тебя. Не хочу, чтоб ты видела, что твой Жрец делает на ритуальных служениях.

Я промолчала, вспомнив залитое кровью жертвенное ложе, и по спине пробежал холодок. Да, я не хочу видеть, как по рукам Кетцаля струится кровь.

И все потекло по-старому: прогулки и беседы, нежность повелителя и щедрые дары. Он любовался мной, любил наряжать и смотреть, как я танцую. Молчал, но я видела, как дрожат его руки и в глазах плещется огонь. Моя душа торжествовала: этот вершитель судеб - мой раб, одно мое слово и он исполнит все, что пожелаю. Я стала женщиной, кокетливой и знающей свою власть. Одно меня печалило - больше не было той силы, что я чувствовала в горах, и сама я не могла сотворить и простого чуда.