Глеб Янышев - Разделённые вихрем судьбы

— Ну уж нет, — до крови впилась ногтями она в собственные ладони. Слова заклинания сложились сами собой, наполняя разрушительной силой один из поясных кинжалов. Энергия, бушующая и неукротимая, громадными потоками вливалась в него. И когда блестящее лезвие от переполнившей его магической силы начало покрываться мелкими трещинами, Шеба с силой, от которой рука застонала болью, запустила кинжал прямо в голову пастыря. Глухо загудело лезвие, разрезая, казалось, не только воздух, но и саму материю мира. Раздался громкий хлопок, от которого заложило уши. Следом сильная ударная волна вонзилась в грудь, выбивая из легких воздух. Деревянный бревенчатый настил стены из-под ног ускользнул, и Шеба ощутила, как летит со стены вниз.

Казалось, что падала она целую вечность. Миг полета со стены вниз, на грязную, твердую землю, тянулся неизмеримо долго. Окружающий мир потонул в тишине, отдавшейся пронзительным звоном…

Неожиданно все вернулось — резкий удар о землю, от которого огненной болью обожгло весь левый бок, громкий гул взрыва и удара десятков отброшенных зомби, испуганные крики людей. Какофония звуков, от которой голова готова была расколоться, едва не выбила сознание. Но чьи-то сильные руки подхватили девушку и подняли на ноги — мир совершил расплывчатое движение. Перед глазами появилось лицо крестьянина. Похоже, он что-то говорил, помахав рукой у нее перед глазами.

— Ты слышишь меня? Знахаря сюда, скорей! — наконец голос прорвался в сознание, отделившись от общей массы звуков.

— Нет, не надо… я в порядке, — слабо махнула Шеба рукой и зашипела от боли, чуть не согнувшей ее пополам.

Так, левой рукой делаем как можно меньше движений, мысленно сказала она себе, разгибаясь. Похоже, несколько ребер все-таки были сломаны — каждый вдох давался тяжело, с болезненным покалыванием.

Крестьянин попытался остановить ее, но девушка настойчиво отодвинула его в сторону. Ускользали драгоценные мгновения: от такого взрыва мертвецы на время оказались сбиты с ног. Появился момент, чтобы осуществить задумку. Но ударная волна оказалась гораздо сильнее, чем рассчитывала девушка.

На стене не было никого: тела, останки зомби, а так же уцелевшие крестьяне оказались сброшены внутрь поселения. Поодаль Шеба заметила, как поднимаются на ноги еще пятеро защитников. Кто-то, похоже, приземлился не так удачно — к нему бегом торопился человек со снадобьями, вероятно, деревенский знахарь.

И несколько крестьян все еще таскали ведра с водой, помня ее просьбу. Наемница как можно быстрее поспешила к стене. Каждый шаг отдавался болью в боку, от которой хотелось плакать. Но девушка до скрежета стиснула зубы. Нет, она дойдет, справится. Ведь от этого зависят их жизни, жизни этих мирных людей, которые оказались совершенно одни в далекой глуши.

Путь преграждали тела — мертвые, искромсанные, многие из них уже слабо напоминали человеческие. Кто-то еще совсем недавно был жив, кто-то — уже давно умер, и неведомое колдовство подняло их из могил, наполнило злобой и ненавистью, бросило к стенам деревни. И между ними торопились, суетились, те, в чьем теле все еще билось сердце, исполненное ужаса. Девушка старалась не смотреть в лица, так как знала, что увидит: страх, полубезумные широко раскрытые глаза, которые все еще не могли до конца поверить в случившееся. Перед мысленным взором Шебы возник Сардон, впервые увидевший орду нежити — неосмысленный взгляд, мертвенная бледность, скованная леденящим ужасом. Именно такая маска была почти у каждого, кто находился в деревне. Эти люди не верили в происходящее с ними, многие двигались как во сне, делали что-то, будто находясь в плену морока. Их сердца все еще не смирились, не поняли то, что творящееся здесь и сейчас — жестокая, настоящая реальность.

Когда, интересно, она сама приняла это? Сразу, как только им встретился первый зомби? Или же, как только появились силуэты костяных всадников, и она потеряла на миг контроль над собой?

Медленно приближавшаяся стена, наконец, оказалась рядом. Шеба чувствовала, как дрожат руки, а по телу разливается боль и усталость. Для магии, на которую она рассчитывала, сил не осталось. Слишком много взял на себя метательный кинжал, последнее заклинание выпило чрезмерное количество энергии, и теперь девушка ощущала, что задуманные чары больше ей не по силам, по крайней мере — не сейчас.

В подобные моменты Шеба всегда надеялась на своих «сестер». Как единое целое, они всегда могли поддержать друг друга. Теперь же полагаться можно только на себя. Помощи ждать неоткуда.

Рука неожиданно нащупала в кармане камень. Шеба взяла подарок Фаразона — сейчас он едва светился. Но как только гладкие грани коснулись пальцев, по руке разлилось приятное тепло. Пульсирующие волны энергии медленно потекли из глубины золотистого прозрачного кристалла. Магия, исполненная мощи и скрытой силы, мягким потоком окутывала тело девушки. На мгновение почудилось, что колдун сейчас стоит рядом и с прищуром смотрит прямо в глаза. На плече почувствовалась тяжесть руки, и Шеба даже оглянулась — настолько реальным показалось это ощущение. Но в тот же миг призрачный облик колдуна исчез. Остался только камень в руке и магическая энергия, с которой девушка уже знала, что делать.

Руки сплетались в формы рун сами собой, на губах возникали слова, когда-то прочитанные в колдовских книгах. Строчки складывались в единую фразу, отдельные руны — в цепочку символов. Камень, откликнувшись на творящуюся рядом магию, разгорелся ярче, и Шеба ощутила, как поток энергии, текущий по руке, усилился. Артефакт отдавал свои чары, настойчиво вплетаясь в нити заклинания, дополняя их. И девушка взяла предлагаемую мощь — энергия хлынула в магическую пентаграмму в воздухе, видимую лишь Шебе. Последние слова заклятия слетели с губ, рука с камнем коснулась стены — и вода в мгновение застыла, превращаясь в лед. Послышался треск разрываемого дерева, скрежет застывающего потока, который только что выплеснулся из чьего-то ведра. Сила льда сковывала всю влагу на своем пути. Несколько мертвецов, оказавшихся прижатыми к внешней стороне стены, покрылись ледяным панцирем и вросли в единую прозрачную корку.

Заклятие исчерпало себя до дна, и когда последняя нить магической сети истаяла, Шеба открыла глаза. Стена, выросшая в высоту почти в полтора раза, покрылась прозрачной ледяной коркой. Толстая и гладкая, она не давала зомби подойти ближе и вскарабкаться наверх. Костяные руки беспомощно скребли гладкую поверхность.

На лицах крестьян отразилось удивление. Кто-то от неожиданности охнул.

Шеба облокотилась на одну из опор, держащих стену. Прохлада ледяной корки приятно успокаивала боль. Девушка устало прикрыла веки — хотя бы на несколько мгновений. Она знала, что эта защита не продержится долго. Уже через час-другой солнце, пусть и садящееся за горизонт, но все же по-летнему теплое, уничтожит преграду. И тогда мертвецы вновь получат возможность добраться до жителей. К тому же, ворота деревни так и остались нетронуты. Шеба не знала, что происходит сейчас за оградой, как скоро мертвецы или тот разум, что их ведет, осознает наиболее слабое место в защите деревни. Или, возможно, пастыри вновь создадут каких-то чудовищ, которые смогут положить конец этой затянувшейся предсмертной агонии маленького поселения. Но девушка точно знала — теперь костяных всадников только трое. Вместе с уничтоженным кинжалом исчез и один из пастырей. А, значит, шанс спастись, призрачный, безумный, все еще есть. Но только не здесь, не оставаясь в этом месте, притягивавшем все больше нежити со всей округи.