Владислав Силин - Бубонная сель

Солнечный зайчик прыгал по потолку. Вот он запутался в такелаже игрушечного клипера и замер, не зная, куда податься. Спасаться на донышке кастрюли? Пощекотать морду грифона, что висит под потолком?

Смеющиеся глаза женщины наблюдали за ним. Майка склонилась над бадьей, делая вид, что старательно перемывает посуду. Зачем?.. Тарелки давно уж чистые, протереть насухо — и на полку. Но куда ей торопиться? В доме Мартиллона время не имеет значения.

Она поймала в зеркале взгляд мужа. От глаз волшебника разбежались морщинки. Заметил… Смеется… И опять ничего не пишет, лентяй. Потому что она рядом. Март не умеет работать, когда Майка рядом.

— Тихо стало в последнее время, — проговорила она, вытирая полотенцем последнюю тарелку. — Раньше к нам заглядывали путники. Разбойники, комедианты. А то и короли.

— Ты скучаешь по королям? Зря. Они премерзкие типы.

— Знаю. Но я могла бы поболтать с фрейлинами. Да и Принцессы — не все же дурочки? — Майка сложила тарелки и принялась обметать пыль с картины на стене. — Тебе нужно общество, Март. Интриги, погони, огонь, риск… Иначе ты зачахнешь, — она дунула на огонек свечи, — вот так. Погаснешь, словно искорка на фитильке.

Слова ничего не значат. Точно так же Майка могла бы обсуждать, что сварить завтра на обед или куда деваются полотенца в ванной. Отбросьте лишнее — что останется?

«Я боюсь за тебя, Март».

— А как же мое обещание?

«Аннабель Ли, Юньэр, Елена… Сколько имен. А я знаю еще одно: Майеттин. Моя жена Майка. Наследница Блэгиля. Смешно… Вот уже девять лет мы живем вместе. И я все так же в тебя влюблен».

— Да. Ты дал мне слово, — Майка подергала за нос троллью маску. Маска поморщилась, словно собираясь чихнуть. На пальцах остался толстый слой пыли. — Это было так давно… Вот уже три года. Нет, три года и два дня. Бедный, бедный…

Волшебник смущенно пригладил бородку. На вид ему можно было дать лет тридцать-сорок. Но Майка знала, что это видимость. Без бороды он выглядел юнец юнцом. А на самом деле жил несколько веков.

— Ты опять кричал этой ночью. И опять я не смогла разобрать слов. Бездонная сеть?.. Зловонная мель?.. — Майка послюнила платок и принялась счищать невидимое пятнышко с тролльей щеки.

Волшебник встал. Неторопливо подошел к жене, обнял ее за плечи. Майка доверчиво прижалась к нему, прикрыла глаза. Как хорошо…

— Значит, ты разрешаешь?

— Да.

— Даже если это будет страшная сказка?

— Да, да… Пусть у тебя изменятся глаза. Как тогда, помнишь?

— Тогда я был беспокойным волшебником.

— Ну и пусть. Пусть. Ты был живым, ты не был таким… обычным. Что мне кавардак в доме?.. Перетерплю. Я многому научилась у тебя. Только бы ты улыбался!..

Губы волшебника тронула едва заметная усмешка.

— Учти: я перестану спать по ночам. Начну хмуриться и кусать губы…

— Хорошо, любимый!..

— …расхаживать по комнатам, топать, ругаться, как сапожник…

— Подожди. — Майка привстала на носочках. Ее губы коснулись щеки мужа. — Ты ужасно оброс. Давай я подстригу тебе бороду.

— Прямо сейчас?

— Ну а когда же? Я быстро.

Волшебник беспокойно глянул на дверь:

— Но гость…

— Ничего. Успеем. Давай ножницы.

Брадобрействовать Майка обожала. Волшебник сидел, держа под подбородком пергамент со зловещими каракулями — один из его старых черновиков. На лице застыло мученическое выражение.

— Не вертись. И рожицы не корчи, а то уколю. — Майка пощелкала ножницами. — Ты у меня просто мурзик трехцветный. Тут брюнет, тут блондин, тут вообще борода рыжая.

— Ничего. Главное, что не синяя.

Майка нахмурилась. На подбородке рос седой волосок. Она срезала его, но неудачно: Мартиллон дернулся.

— Больно? Я тебя уколола, любимый?

— Нет, ничего…

— Извини. Я нечаянно. — Она сноровисто докончила стрижку и свернула пергамент с обрезками. — Ну вот. Теперь ты снова великий маг.

— Умничка, — Март поцеловал ее и поднялся. — Я отлучусь на несколько часов. — Он щелкнул пальцами и оказался одет в дорожный камзол. На голове появилась шляпа-котелок. Оглядев себя, волшебник покачал головой: — Нет, это будет умозрительное путешествие. — Камзол сменился удобным домашним халатом. — К завтраку я опоздаю. И помни: ничему не удивляйся.

— Хорошо, милый. Доброго пути!

Считается большим шиком упрятать в хижину целый особняк. После этого можно важничать, можно рассказывать о пятом измерении. Мартиллон поступил наоборот. Изнутри его дом выглядел уютным постоялым двором. Снаружи — превращался в дворец. Двор-дворец. Разница небольшая.

На первом этаже размещались спальня, гостиная, кухня, кабинет и множество кладовых. После свадьбы Мартиллон торжественно вручил Майке ключи от всех комнат. Но она так и не успела открыть все двери, хоть и собиралась. В первый день слишком устала. Во второй выяснилось, что накопилась уйма неотложных дел. Привыкший к холостяцкой жизни волшебник порядком запустил хозяйство. Потом… Потом обещание, данное самой себе забылось. Дом волшебника так и остался полон тайн и загадок.

Впрочем, было место, которое Майка знала очень хорошо. Ее комната в башенке, под самым небом. Майеттин с детства любила высоту. С мальчишками она лазила по чердакам и полузаброшенным мансардам королевского дворца. Никто лучше ее не знал мест на скалах, откуда (если проснуться рано-рано) можно увидеть рассветный зеленый луч.

Поселившись у Мартиллона, Майка обосновалась в самой высокой части замка. Любила сидеть на подоконнике — в одной рубашке, чтобы утренний холодок покусывал обнаженные плечи, — и любоваться Блэгилем. В такие минуты у нее от восторга замирало в груди. Хотелось стать бойким стрижом и носиться над зарослями дикой смородины, хватая на лету мошек. Нет, стрижом плохо… Люди станут говорить: «Крылом траву режет. Майка принесла дождь». Лучше жаворонком. И петь в вышине.

Майка замерла у винтовой лестницы. Почти шагнула на ступеньку — и передумала. Спроси кто-нибудь: почему? — она не нашлась бы что ответить. Так. Просто. Вот уже бог знает с какого времени она не поднималась в свою комнату. Все находились какие-то дела, отговорки — как с ключами и кладовыми. Сама Майка этого не осознавала. Она не привыкла задумываться над такими вещами. А еще с некоторых пор она избегала смотреть в окна. Даже спать предпочитала, закрыв ставни. И началось это не так давно. Месяцев пять-шесть. Может, меньше…

Напевая, она принялась убираться на кухне. Протерла стол. Поправила покосившийся клипер, свисающий с потолка на тонких бечевках. Солнечному зайчику наскучило сидеть на одном и том же месте, и он спрятался в стеклянном глазу грифоньей головы. Смешной… За дверью ночь, но пятно никуда не исчезнет — цветное, пробившееся сквозь витражи двери. Это подарок Мартиллона. Волшебник создал его для Майки, когда узнал, что та боится темноты. С ним ей ничего не страшно. Даже то, что за дверью.