Михаил Михеев - Серое проклятие

Его коллега был, напротив, мужиком неприметным, среднего роста и средней комплекции. Мимо такого пройдешь — и не заметишь. Впечатление умелого бойца не производил, двигался чуть расхлябанно. Разговор поддерживать умел, знал немерено баек… Почему-то мне очень не хотелось лишний раз поворачиваться к нему спиной. Впрочем, я был уверен: если дойдет до размахивания железками и ударов в спину, эти двое штатными убийцами не назначены — слишком уж они на виду. Пока же дело не сделано, можно и вовсе не беспокоиться — они с меня разве что пылинки сдувать не будут.

Их подчиненные… Ну, воины — они и есть воины. Хорошие, слабаков на такое дело не пошлют, но в любом случае расходный материал. А вот маги — это уже интереснее. Трое — классическая профессура, солидные, осознающие свою важность и значимость, да вдобавок заспанные и крайне недовольные необходимостью срываться с места и куда-то ехать. Двое — Темные, из свиты Властелина, один — Светлый, какой-то там авторитет в теоретической магии. Четвертый, тоже Светлый, — их полная противоположность. Сравнительно молодой, на вид лет двадцать пять или, может, чуть больше, худой, бодрый, с живым и умным взглядом. Его, похоже, единственного радовало незапланированное приключение, и никаких неудобств от поездки парень не испытывал. Больше того, вскоре после того, как мы покинули город, он выбрался из безопасного, но скучного кольца охраны, и дальше мы ехали бок о бок, развлекая друг друга разговорами. Он, как оказалось, был из молодых гениев, которые есть в любой науке. Не знаю, как насчет гениальности, но, судя по всему, парнишка не вылезал из экспедиций, а в остальное время дневал и ночевал в лаборатории. Словом, энтузиаст, вроде тех, которые у нас двигали науку с двадцатых по семидесятые. За это, кстати, а также за умение находить нестандартные решения и докапываться до истины его и ценили, хотя со старшими коллегами, которые считали его выскочкой, молодой и, чего уж там, амбициозный маг не ладил совершенно.

Вот такой пестрой компанией мы и ехали, и чем дальше отъезжали от столицы, тем меньше мне нравилось происходящее. Судя по всему, ситуация быстро выходила из-под контроля, и неясно было, удастся ли ее спасти даже в случае успеха миссии. Центр пока что сохранял лояльность правительству, и в любом городе наши сопроводительные бумаги исправно служили пропуском куда угодно. В общем, пропускали, селили, кормили, и все, кстати, за государственный счет. И было так примерно неделю, а потом начались проблемы.

В общем-то все было так, как я и предполагал. В провинциях, которые жили отнюдь не так богато, сепаратизм рос и колосился. Во всяком случае, призывы «не кормить этих зажравшихся ублюдков» звучали в открытую. Доля правды во всем этом, надо сказать, была — центр явно жил не по средствам, вкусно кушая и мало что давая взамен. Ну, примерно как Москва в моем мире. При этом я хорошо представлял себе, что будет дальше. Вначале подогреют толпу. Потом на гребне недовольства вылезет очередной мелкотравчатый фюрер, оторвет свой кусок… Народ возрадуется, а потом, когда начнет приходить в себя после массовых гуляний, поднимет гудящую с похмелья голову и поймет, что жить-то стало еще хуже. Ну да, в центр отчислять ничего не будут, зато новые хозяева примутся хапать не по-детски. И начнут выяснять, кто виноват и что делать, как и положено, с народными гуляньями, приправленными мордобоем. Возможно, даже скинут «вождя революции», но только для того, чтобы на смену ему пришел кто-то более умный, а потому и более страшный. И будет кровь… Конечно, понять этих людей можно, но все же, как мне кажется, должен быть какой-то другой путь. Какой? А хрен знает, я не теоретик.

Примерно такие, совершенно несвойственные мне размышления занимали меня всю дорогу и подогревались откровенно враждебными взглядами людей, которые с определенного момента стали нормой. Мы ничего им не сделали, но в их глазах являлись представителями центра, который здесь теперь ненавидели, но пока что подчинялись ему, пусть и скрипя зубами. Ну а потом, вполне закономерно, взгляды сменились действиями.

Что процесс пошел, стало ясно, когда поперек дороги обнаружилось довольно внушительное препятствие. Что-то около тысячи человек — две сотни солдат и толпа вооруженных чем попало крестьян. Солдаты — самые обычные, скорее всего, из местных, служившие в армии этого королевства, да и крестьяне ничем не выдающиеся. А вот ряженый петух на великолепном коне, который, видимо, решил, что сброд за спиной делает его полководцем, выглядел колоритно.

Речугу, которую он толкал по всем правилам местного ораторского искусства, я перестал слушать минуты через две. Не люблю, когда занимаются ерундой, когда можно все сформулировать в двух словах: или вы идете с нами, или мы вас пришибем. К чему наводить лишние словеса, вспоминать тридцать поколений благородных предков и перечислять всех львов на гербе? Это ведь в тебя, а не в твоих предков полетят стрелы. Но нет, пыжится, чуть ли не в штаны кладет от усердия, а молотить языком не устает. Больной, наверное. На всю голову. Примерно так я ему и сказал.

А вот самомнения у него… Прямо как у женщины с черным поясом по кулинарии, способной убить одним блинчиком. Услышав мои слова, он визжал как резаный и, похоже, в самом деле верил, что сможет претворить в жизнь все те гадости, которые пообещал со мной сделать. Короче говоря, я его не дослушал, а просто звезданул молнией. Знатно полыхнуло, хорошо еще, я прицелился и ударил точно, коня не задел, а то было бы жалко такого красавца. Ну а седока, естественно, не жалко, поэтому у него вся верхняя часть туловища осыпалась невесомым серым пеплом.

Вот тут их всех и проняло. Правда, сообразив, что сейчас их будут бить, собравшиеся позади ныне покойного командира люди повели себя по-разному. Те, которые из профессионалов, моментально сбили строй, укрылись щитами и ощетинились копьями — похоже, у них это получилось на рефлексах, без участия мозгов. Все правильно — их этому учили не один год. А вот ополченцы сделали ноги с завидным энтузиазмом. Их-то небось собрали для массовки, пообещав разрешить грабить за то, что постоят в сторонке да понадувают щеки, а может, и вовсе пригнали силой — крестьян чаще всего довольно сложно сдвинуть со своей земли иными способами. Ну и результат оказался закономерен — как только мобилизованные поняли, что сейчас их всех будут убивать, они рванули прочь, да так, что эпитет «только пятки засверкали» был бы для них гимном храбрости.

Обернувшись к своим спутникам, я с интересом поинтересовался:

— Ну что, пленных брать будем?

Ответом мне стал дружный смех полусотни здоровых глоток. Ну правильно, чего еще ожидать? О подготовке этих гвардейцев ходили легенды, и когда противник имеет всего-то четырехкратное превосходство… В общем, сквозь строй этих увальней они прошли бы, не заметив, а с учетом магической поддержки — и подавно. А главное, что и наши противники это прекрасно понимали. Только вот устраивать резню с кишками, живописно раскиданными по полю, мне категорически не хотелось. Может, я, конечно, и слюнтяй, но класть людей просто из-за того, что их командование оказалось редкостными дятлами, было неприятно. Поэтому, сделав гвардейцам останавливающий жест, я неспешно подъехал к молчаливому пехотному каре и негромко, но очень твердо сказал: