Павел Кошовец - Три удара колокола

Тройка разведчиков, посланная вперёд сигнализировала, что всё нормально - наблюдатели обезврежены. Перед этим какое-то время осторожно наблюдали за улицей с северной стены.

До молчаливых домиков, приземистых и основательных, видно, что гномьей работы, было около восьмидесяти локтей. Ничего подозрительного в глаза кроме нищего, будто бы пьяного, подпирающего стену как раз напротив них и мальчишки - оборванца, играющего камешками на мостовой, не было видно. Вообще, это было обычное оживлённое место, сейчас же многолюдные кварталы, примыкающие к гвардейскому городку, были подозрительно пусты. Понятное дело, что ни "ночным", ни иным представителям неофициальных профессий мозолить глаза королевским солдатам резона не было. Но куда подевались простые обыватели, вечно спешащие по очень важным делам (тут на ум приходит сравнение с бездомной собакой, целенаправленно куда-то бегущей, но подобная аналогия будет не корректна)? А прогуливающиеся парочки девушек под надзором взрослых дракониц, так и стреляющие глазками почище арбалетов в сторону бравых гвардейцев, не чурающихся быть мишенями и смело подставляющих сердца на расстояние обязательного попадания?

Сейчас же несколько прохожих оживляли улицу: немолодой монах, спешно двигающийся со стороны площади и постоянно испуганно оглядывающийся, словно сейчас за ним выскочит погоня, необъятная женщина в фартуке возилась с рыбой над деревянным подносом, басовито покрикивая на вьющихся рядом котов, молодой мужчина в серой тунике и бесформенном берете, похожий на какого-нибудь подмастерья, неторопливо двигался вдоль домов, не глядя по сторонам, и пожилой с залысинами лоточник восточных кровей с полными корзинами недовольно семенил узкой улочкой чуть левее.

Пятеро разведчиков по одному максимально аккуратно спустились по верёвке на другую сторону. Конечно же, при прямом взгляде это было заметно, но в наступающих сумерках и при отсутствии народа особого ажиотажа их явление не должно было вызвать. Двое разведчиков сразу же метнулись к левому ближайшему проходу к площади, чтобы хотя бы ближнее расстояние контролировать визуально, а при подозрительном его пересечении, остановить человека. Остальные же трое веером направились к объектам, привлекшим их внимание. И тут подмастерье резко вздрогнул и бросился наутёк - к площади. Щёлкнули арбалеты, мужчина свалился, заполошно молотя руками воздух. Ближайший солдат в два прыжка оказался рядом, ударом ноги прервал зарождающийся крик, навалился, скручивая руки, затыкая рот оторванным куском туники и, не медля, волоча его к домикам.

Дородная женщина неодобрительно глянула на происходящее, но занятие своё не прекратила, только злее шуганула котов. Лысый лоточник остановился, пару раз плямкнул ртом, будто рыба, резво развернулся и попытался скрыться, но грозный окрик остановил его, вжавшего голову в плечи. Священник перешёл на бег, сутана путалась в ногах, но он, делая широкие прыжки, упорно двигался прочь - бойцами, видно, было принято решение не останавливать святого отца, так как он уходил в противоположную сторону, а в случае обхода, это выходило бы очень долго, и уже становилось несущественным. Очень грамотно повёл себя мальчишка: увидев, что происходит, он поймал момент, когда направлявшийся в его сторону разведчик отвлёкся на удар сердца на священника, отступил к дому, в тень - туда не доходили лучи уходящего солнца и, пригнувшись, вдоль фундамента поспешил в направлении площади. Солдат хватился его, когда тот сворачивал в улочку и стремглав метнулся прочь зайцем. Задел одну корзину так и продолжавшего стоять лоточника, она упала, из неё посыпались какие-то пирожки - и прочая вкусная выпечка. Мчащемуся за ним солдату удалось сбить шустрого мальчишку броском ножа по ногам уже в самой глубине переулка, практически на повороте перед прямой видимостью со стороны враждебных латников.

После сигнала капитан последовал с остальными бойцами наружу по той же верёвке - с этой стороны городка не были предусмотрены ни ворота, ни хотя бы калитка, но солдату не должно жаловаться: пятилоктевая стена - это разве препятствие? Хотя для объективности стоит заметить, что РоГичи к подобным трюкам был не очень привычен в силу специфики службы, той должности, которую занимал и, чего уж там, благодаря десятилетиям мира, царившего в столице и расслабившего много кого. Да, по части владения оружием, устойчивости сидения в седле и непринуждённого нахождения во дворце - это да, эти направления были отточены до филигранной остроты. А вот лазание по стенам, головокружительные пробежки по крышам - мозг капитана противился воспринимать подобные занятия, как достойные внимания. Хуже, пожалуй, он себе представлял нахождение в густых и дремучих шалюрских лесах, где враждебно было каждое дерево, а встречная ветка норовила как минимум выколоть глаз. Но, в общем, сейчас не об этом, так как на момент приземления на ноги, РоГичи отключил все свои тревожные маячки, сигнализировавшие об осторожности, ибо его поглотила одна цель: наказать и отомстить. Но, в общем, помимо холодной ярости, в которую он оказался закован с ног до головы, и всепоглощающей жажды крови - не той, что присуща вампирам из народного фольклора, гурманам и эстетам, смакующим солоноватую жидкость и по капле оценивающим превосходность букета "такого-то" года, а именно той, когда ты сквозь пальцы можешь пропустить тонкие ручейки и в угасающем сознании поймать словно последний поцелуй любимой женщины ужас смерти от того, кого прежде, с улыбкой и утренней кружкой пива намеревался отправить на смерть. Но капитан, всё-таки будучи дворянином и поневоле немного политиком, намеревался не просто погадать на кишках врагов, как шаманы тёмных, а захватить какого-то много знающего дядю и путём запугивания до порчи штанов, попытаться выяснить хоть что-то о происходящем в столице. А ещё этим выходом он хотел решить проблему блокирования гвардейцев в городке.

Капитан и двадцать гвардейцев - разведчиков, именно которым по роду службы полагалось уметь лазить и передвигаться очень тихо, лёгким бегом дальними улочками обходили противника. Разведчики, выходившие первыми, пристроившись рядом, доложили, что подозрения касательно наблюдателей подтвердились, а именно: подмастерье и мальчишка ими и оказались (пьяница же и был настоящим поклонником хмеля), и клялись, что иных товарищей в этом квартале у них нет. Относились они, как выяснилось, к весьма уважаемому коллективу Кривого Дужана, о чём мальчишка не преминул сообщить в контексте "вам неприятности нужны"? Получив пару оплеух и ножнами по заднице - не таким уж и юным он был, чтобы требовать по взрослому, но разведчик ограничился таким внушением - подрастающий рыцарь плаща и кинжала заткнулся, был связан и оставлен в одном из переулков. Судьба же мнимого подмастерья вряд ли складывалась столь благополучно - хорошо, если он ограничился выбитыми зубами и пострадавшими почками. Из любопытной информации разведчики почерпнули такое: на воротах восточной стены гвардейцев ждёт такая же засада из числа полусотни неизвестной принадлежности солдат и неясного количества примкнувших к ним лиц криминального толка (такой штрих: дабы отличать своих от чужих, они пометили себя зелёными кусочками ткани в виде платков и шарфов на руках и шеях), а магов в другой стороне вроде не было замечено. Уже подходя к опасным местам, они пониже натянули капюшоны серых, не несущих никаких опознавательных знаков плащей и разделились: десяток пошёл с капитаном влево, планируя через пару домиков проникнуть во двор, из которого вполне возможно было попасть на задний двор трактира старика Дуремара и, соответственно, попытаться заглянуть, что там внутри. Второй десяток во главе с Дагом задворками обойдя открытое пространство улицы, выходящей в тыл латникам, по параллельно стоящим домикам, возможно, что и по крышам, подобраться к врагам с противоположной стороны.