Виктор Исьемини - Летний зной

Воинов предупредили: завтра они уходят. Не нагружаться, брать в дорогу только оружие и запас продовольствия. Приказ был не лишним — за время осады добрые братья успели облазить брошенные дома, каждый собрал какое-то количество хлама, а некоторые и впрямь сумели отыскать кое-что ценное. Причем с каждой вещицей, которую прикарманивал какой-нибудь воин, он связывал надежды на будущее. Если удастся спастись, то безделушке найдется такое-то и такое-то применение. Это напоминало пари с судьбой вроде тех, что заключали наемные солдаты в Ренпристе, вешая на шею грош — будущую плату за благополучный вход в город по возвращении.

Воинам Белого Круга предоставили ночь на то, чтобы уничтожить либо выбросить ценности, награбленные в Феллиосте, оставить лишь военное снаряжение. Им надлежало связывать надежды не с ворованными браслетами да кошельками — а лишь с оружием.

Велитиан, задумав поступать наперекор ожиданиям эльфов, решил не отступать от этого принципа ни на шаг. Ночной вылазки нелюди наверняка опасались — во всяком случае, старательно жгли костры, рассылали конные разъезды и всячески проявляли бдительность — наверняка тот, кто командовал воинами Первого народа на этом берегу Великой, оставил подробные инструкции.

К утру нелюдям надоедало, костры медленно угасали, шум в оставленном лагере стихал. Именно предрассветный час Вель выбрал для выступления. В сумерках было неплохо видно, воины Белого Круга лучше ориентировались и вовремя замечали сигналы. О ночном зрении эльфов ходило немало слухов, и слухи мели под собой некоторое основание, нелюди неплохо ориентировались в темноте. Это также послужило аргументом, чтоб дождаться утра.

Перед рассветом воины в белом медленно, стараясь не шуметь, собрались у околицы, с той стороны, что была обращена к лагерю нелюдей. Заготовленные загодя помосты уложили на баррикады, чтобы пересечь препятствие, не теряя времени.

Велитиан подал сигнал. Солдаты, грохоча сапогами, двинулись через заграждения, выступили из тени зданий и зашагали по полю, на ходу перестраиваясь в боевой порядок. Передний ряд сомкнул большие щиты, задние поспешно равняли ряды. Потом они затянули гимн в честь Гилфинга Воина. В сумерках белые щиты были отлично видны из лагеря, а хриплые мужские голоса гулко звучали в предрассветной тиши. Эльфы должны были удивиться — так рассчитывали Брак с Велитианом, так и вышло. Нелюдей поразил вид стройных рядов и нежданное пение. Белые щиты сомкнутым строем выплывали из сумерек под звуки гимна — и эльфы дрогнули. В лагере было десятка полтора всадников, остальные объезжали Феллиост по широкому кругу, надолго задерживаясь с южной стороны — то есть там, куда вероятней всего могли побежать воины в белом. Полтора десятка лучников, разумеется, не смогли бы противостоять отряду Белого Круга в рукопашной, сила нелюдей была в скорости. Все эльфы имели коней и хорошо держались в седле, они могли отступать и расстреливать пеших издали, такая тактика рано или поздно привела бы к победе. Но сейчас нелюдей проняло — они поспешно затянули подпруги и вскочили в седла.

Шагали воины Белого Круга не слишком скоро, их сдерживала необходимость держать строй, но они двигались целеустремленно и уверенно. Эльфы поскакали прочь, перекликаясь высокими голосами в серых сумерках.

Белый Круг завладел брошенным лагерем. По приказу Велитиана люди подожгли мантелеты и, развернувшись вправо, бросились бегом. О Гилфинг, как они бежали! Ни о каком строе речи не шло, добрые братья хрипели под тяжестью снаряжения, шатались, сталкивались на бегу, спотыкались, тяжело поднимались — и снова бежали. Велитиан то и дело сдерживал коня, дожидался отстающих, негромко ободрял тех, кто был тяжелей на ногу. Он лично должен был убедиться, что отряд не потерял никого.

Отец Брак находился во главе тяжело бряцающей металлом и надрывно хрипящей колонны, задавал направление. Когда белые воины пересекли пустошь и оказались под сенью леса, викарий сбавил темп и повел лошадь шагом. Он все время забирал немного левей — чтобы отряд, первоначально устремившийся к востоку, уходил все больше к северу. Когда встретился ручей, викарий повел лошадь по течению и, таким образом, некоторое время двигался на север. Здесь все реки и ручьи текли на север — к Великой. По руслу ручья прошли до впадения в мелкую речушку, реку перешли вброд, после этого — снова на восток. Велитиан теперь сместился в голову колонны, он выбирал направление, руководствуясь странным наитием, и люди шагали, полностью доверившись его чутью.

Северо-восточное направление Вель с Браком избрали нарочно — точнее, Велитиан предложил, а викарий согласился. Напуганные нелюди из лагеря ускакали на север — прочь от атакующего отряда братства. К югу от города непременно находятся их пикеты, стало быть, хотя воины Белого круга стремятся на юг, им следует выполнить обходный маневр.

Эльфы, которые умчались в страхе из лагеря, возвратились почти час спустя — их старшему потребовалось время, чтобы собрать сородичей. Да и то — отыскать удалось не всех. Двое юных эльфов доскакали к самому Рамдору. Эльфы, оставленные стеречь Феллиост, видели дым на севере, но отнеслись к этому легкомысленно. Мало ли, что там? Мало ли, что могли учинить гномы в своих кузницах? Над Рамдором всегда дым! Только теперь беглецы обнаружили, что город уничтожен. Юноши не рискнули въехать в руины, им хватило вида обгоревших развалин… Перепуганные еще больше, они поскакали обратно.

Лагерь пылал, брошенные мантелеты обращались в груду угля, людей не было. Потом — далеко не сразу — эльфы рискнули сунуться в город. Долго разъезжали, вглядываясь, не мелькнет ли белый плащ за баррикадой, не блеснет ли стальной шлем на крыше? Наконец нелюдь посмелей решился — пустил коня галопом, разогнался и перемахнул баррикаду, помчался вдоль пустой улицы, свернул. Цокот копыт гулко отдавался среди заброшенного города, окна слепо пялились на пришельца. Эльфу сделалось не по себе. Сперва он боялся стрелы, которая ударит из-за угла, из пустого оконного проема, боялся камня, которым вот-вот швырнут с крыши. Парень пригибался к передней луке, вжимался в седло, и старательно укрывался щитом. Щит, до сих пор казавшийся удальцу лишней обузой, вдруг стал слишком мал… потом этот страх прошел, но неприятное ощущение осталось.

Эльф проскакал по улице до конца и натянул поводья перед серой громадой собора. Постоял посреди площади, озираясь и неохотно втягивая неприятные запахи… Воину было не по себе, он не умел быть один среди домов. Если бы лес или луг — там одиночество не давит! Но здесь, в брошенном поселении, среди холодного тесаного камня… Страх — сильное чувство, тем почетней со страхом справиться. Юный эльф заставил себя проехать по нескольким переулкам, свернул во двор, спешился и пошел в давно оставленный хозяевами дом. Осмотрел комнату, другую, поднялся на второй этаж… Повсюду была пыль и застарелый запах сухого тряпья — так пахнет там, где нет людей. Люди ушли. Воин снова сел на коня и поехал обратно. Город сжимал его со всех сторон, давил на плечи тенью домов, глядел вслед пустыми окнами, город был недоволен пришельцем. Пустота и тишина толкали в спину, выдавливали из улицы прочь — наружу.