Виктор Исьемини - Летний зной

— Ну да, — не смущаясь, подхватил блондин, — я сказал, что спешу к войску самозванца, что Перк привел своих сторонников в эти края, что я знаю, где они… Майген присоединился ко мне, и мы вместе, как добрые друзья, прибыли сюда.

— Когда я увидел имперских и церковных солдат, я заподозрил…

— Но я был быстрей, — закончил ок-Вейсп. — Правая сторона всегда побеждает, верно?

— Я бы сказал, что какая сторона побеждает, та и может объявить себя правой, — заметил Джейем-Хромой.

— Святотатствуешь, сын мой! Гилфинг отдает победу тому, кто ходит с сердцем правым перед ним!

Оказывается священник, агент архиепископа Мунта, подобрался к беседующим господам и внимательно слушал. Прежде он ехал в обозе, но как-то раздобыл лошадку, и догнал сеньоров верхом, пока колонна пехоты тащилась по дороге.

Хромой поглядел на клирика, сплюнул и дернул повод, чтобы отъехать в сторонку.

— Сын мой… — передразнил он монаха. — Надо же! Не слишком ли много отцов у меня объявилось на этой неделе?

Тем временем священник, ничуть не смущаясь, заявил:

— Мои добрые господа, если я верно услышал, нечестивец и злодей Перк идет с войском на его императорское величество? Не поспешить ли нам? Не поторопиться ли к его величеству на подмогу?

— Да я бы сам уже давно… — начал ок-Вейсп.

Но блондина перебил Карикан:

— В самом деле, нам нужно спешить! Эй, Вейсп, поторопи-ка твоих лодырей! Вперед, подадим им пример!

Счастливчик пришпорил коня, Эрствин поспешил за Кари, и конвой с грохотом стали устремился за господином. Когда монах остался позади и не мог слышать, Кари придержал коня, и стал объяснять Эрствину:

— Что бы ни болтал этот поп, а поспешить необходимо. Скверно, если его величество сразится с Перком без нас. Если он проиграет, мы окажемся одни против сильного врага, если выиграет — опоздавших не наградят, а того и гляди — обвинят в измене, уж я знаю, о чем говорю.

Тут их нагнал Хромой.

— Папа, а почему ты не мог сказать этого там, позади? Зачем эта скачка?

— Там был поп.

— И что, он не одобрил бы твоего желания торопиться? Как раз одобрил бы.

— Да, но при нем я не мог заговорить о возможности поражения Алекиана! Это ересь и предательство — строить планы, исходя из реального положения вещей!

— А такая возможность существует? — осторожно спросил Эрствин.

— Я бы сказал, это наиболее вероятный исход, — тихо, едва ли не шепотом, ответил Кари. — Победить сантлакского короля в Сантлаке? Ха! Если бы бесы или ангелы принимали здесь заклады, я бы поставил все, что имею, на Перка!

Ускорить движение все же не удалось. Солдаты не могли шагать быстрее, чем прежде, поначалу они, подчиняясь окрикам командиров, в самом деле задвигались живей, но порыв быстро миновал.

Переходы стали делать длинней, только и всего. Ок-Вейсп по-прежнему веселился, но теперь его шутки не находили прежнего оклика. Блондин напропалую хвастал: боевые действия еще не начались, а у него уже пленник и добыча! Людей сэра Майгена отпустили домой — незачем обременять себя пленными, а ок-Дорех наказал им собирать деньги — выкупить его из плена.

Сеньоры, слушая разглагольствования ок-Вейспа, поддакивали и хвалили, но ясно было, что они завидуют удачливому товарищу и что их терзают сомнения, всем ли удастся покончить с делом так же удачно? Не ждет ли их участь ок-Дореха? Кампания может выйти тяжелая, как-никак они поднимают оружие против короля Сантлака. Риск немалый!

На второй день после пленения сэра Майгена Эрствин назвал цель похода: городок Вейвер, туда сейчас направляется император. Сеньоры покивали. Им ничего не говорило название города, их жизнь прошла далеко к западу отсюда, там же остались все их интересы, надежды и заботы. Император… Славно, конечно, послужить императору, да так, чтоб и он об этой службе прознал… может, наградит? А скорей, попросту не заметит. Мало ли в Сантлаке доблестных воинов! А вдруг его величества нет в Вейвере? Или, упаси Гилфинг, битва уже состоялась и Перк победил?

А дорога тянулась и тянулась, изредка попадались путники, их расспрашивали — тех, кого удалось настичь, потому что прохожие старательно избегали встречи с войском. Встречные ничего толком не могли сообщить. Да, вроде бы, войско под красивыми пестрыми флагами объявилось под Вейвером. А еще говорят, что городок осажден. Кем? Да Гангмар ведает, кем. Может, Перком, а может и императором, хотя скорей всего — каким-то другим войском. Чем ближе цель похода, тем явственней становились сомнения сеньоров. Карикан выведывал так и этак, что замышляют на деле господа, участвующие в предприятии — ничего утешительного он не смог Эрствину рассказать. При Счастливчике господа не откровенничали, но Аньг, вроде бы, слышал, что они сговариваются присоединиться к тому, кто окажется сильней. Эти-то, как раз, не спешили и охотно приноравливали аллюр к неспешному шагу пехоты.

Последняя ночевка выдалась тревожной. Разъезд замечали каких-то всадников, но те не рисковали приближаться к бивуакам, так что невозможно оказалось определить, кто это — то ли лазутчики Перка, то ли дозоры имперцев. А может, просто мародеры, следующие за армиями, как стая шакалов за львом. Утром свернули лагерь и выступили к Вейверу.

Пока ничего не было известно, в походной колонне соблюдался порядок, и сеньоры заверяли господина графа в преданности. Искренности в их словах не было ни на грош… Ок-Вейсп снова выпросил позволение возглавить головной дозор. Теперь дороги были вовсе пустынны, никто не рисковал двигаться в опасной близости от театра военных действий. Войско остановилось на дневку… и тут примчался ок-Вейсп с сообщением: он выехал далеко вперед, почти до самого Вейвера. Он видел — у города идет бой! Большое сражение, тысячи воинов! Вперед, господа, примем участие в этой заварушке! Блондин звал и размахивал рукой, тыча в горизонт. Конь под ним нервничал, переступал на месте и норовил встать на дыбы.

Эрствин поглядел на Карикана, потом на Хромого — те молчали. Граф нахлобучил шлем и велел:

— Трубить сигналы! Мы выступаем!

— Вперед, бейте нелюдей! — заорал Деймут. Король опасался, что эльфы станут с близкого расстояния разить стрелами. — Эти твари видят в темноте, как кошки! Скорей! В рукопашную!

Неровный строй пришел в движение, отряды конных и пеших воинов двинулись навстречу ветру и стрелам сквозь багровую мглу. Под ногами хрустели тлеющие уголья, стрелы со звонким треском входили в прогоревшие стволы сосен, боевой порядок сразу нарушился, кто-то вырвался вперед, а другим, пытающимся сохранить стену щитов, мешали деревья.

Однако опасения анноврского короля были напрасны, эльфы сами рвались в бой. Уничтожение леса привело их в ярость и они спешили сойтись в рукопашной не меньше, чем люди. Тонкие быстрые фигуры замелькали в красноватых сумерках, расчерченных черными стволами, на эльфах мерцали кольчуги и шлемы, а клинки, в которых отражался свет кострищ, казались непомерно вытянутыми огоньками свечей.