Вадим Крабов - Рус. Склонный к Силе

Самодвижущиеся повозки — чушь… и все остальное… знания абсолютно не пригодны в нашем мире…. Единственное — он рос абсолютно в безбожном мире, без божественных Сил, а значит… ничего это не значит…

— Он совершенно необычный варвар и на что он способен я не имею ни малейшего представления. Но раз можно лишиться Посвящения Богине, тем более можно и освободиться от рабства.

— Но это же сама Пресветлая… — Викария не желала избавляться от когда-то незыблемых истин.

— Моими руками, — закончила фразу Флорина, — а посему ищи его, где хочешь. Должность Стандора тебе в этом поможет. Ступай.

Викария вышла ошарашенной. Шла на казнь, а получила повышение и Верховная четко объяснила цель назначения. А что значит «моими руками»? Флорина смогла лишить жрицу посвящения? Ну, хорошо (хоть до сих пор не верится), у магистра, Верховной жрицы Родящих это получилось. Но это во время Суда Пресветлой, то есть с помощью Богини, а раб? Помогли или самостоятельно?

Постепенно новый Стандор заставила себя поверить в возможность избавления от рабства. Поверила и «засучила рукава». Первым делом — Тир. Там пропали свидетели «гибели» раба, трое рекрутов-разведчиков. Викария помнила их поименно.

Обсуждение смертоубийства Гросса затянулось до вечера. Собственно не конкретно убийства, это жрец пошутил, а планы мобилизации и общей стратегии. Пора дать Гроссу «генеральное сражение» по всем правилам местного военного искусства. «Хватит заниматься булавочными уколами!», — заявил командующий, князь Филарет из рода Дистроев.

Авторитет этого воина в возрасте под семьдесят не оспаривался. Шрам, проходящий через правую бровь и пересекающий все лицо, говорил сам за себя. Мог бы свести — не хотел. То была память о проигранном Тригорском сражении. Теперь жаждал реванша. От принца дождались формального одобрения кандидатуры главнокомандующего и приступили к обсуждению.

Рус откровенно скучал и с удивлением поглядывал на азартного Леона. Не ожидал от него наполеоновских способностей, а они проявились в полной мере.

Поначалу друг отмалчивался, с возрастающим интересом изучая карту, потом сделал несколько замечаний. Его выслушали с ехидной вежливостью. Леон стерпел. В следующий раз поправил самого Филарета. Опытные воины набрали воздух, готовясь разразиться бранью на «глупого варвара, не знающего своего места» (к этому времени все доспорились до нешуточного возбуждения), как вдруг командующий с ним согласился. Все. Леона прорвало. Дальнейшее обсуждение по-существу свелось к спору между гладиатором и опытным военачальником. Оказывается, друг с детства мечтал командовать войсками и в юности, учась в гладиаторской алии, часами просиживал в библиотеках, изучая сражения прошлого. Во время «Великого похода» отвлекался диверсиями, а теперь пригодились те книги: Филарет заинтересовался новыми для него знаниями. Чужой опыт — тоже опыт.

— Ты не понимаешь сути нашей кавалерийской атаки! — горячо объяснял он варвару.

— Суть всегда одна, — не соглашался сын горшечника без капли архейской крови, — разорвать оборону противника, ворваться в брешь, нанести как можно больший урон и обратить в бегство…

— Этруски, в отличие от ваших варварских воинов, никогда не убегают! — яростно возразил Яролант, на что Филарет иронично улыбнулся…

От скуки Руса спас Хранитель традиций по имени Вавилиан.

— Принц, — сказал он, отводя новоявленного этруска подальше от большого стола, вокруг которого сгрудились все мятежники, включая тетушку Юланту. Она с важным видом слушала и не менее важно кивала. Понимала ли сама что-нибудь — неизвестно. Рус склонялся к мысли, что нифига. Держала марку царского дома.

— Я вижу тебе неинтересно, и ты не пытаешься убедить остальных в обратном. Похвальная искренность, но прошу тебя больше так не делать.

— А что мне делать? — иронично спросил принц, — ходить по княжествам и призывать к восстанию?

— Именно, — согласился Хранитель традиций, — не так буквально, но придется пройтись по мелким князькам. Ты — наше знамя. Чем больше людей тебя увидят, тем лучше для дела.

— Что ж, — вздохнул Рус, — всегда готов…

Перед Верховным жрецом, Фридлантом, он предстал только в конце второй вечерней четверти.

— Мы одни, Рус и ты можешь говорить откровенно, — проникновенно сказал жрец, усадив «принца» напротив себя, — кто ты?

— Хм, — ответил Рус после небольшой задумчивости, — то есть ты, Верховный жрец Френома, сознательно обманул своих соотечественников?

— Не стоит отвечать вопросом на вопрос, юноша, это признак не ума, но изворотливости. Еще раз повторю свой вопрос, кто ты?

— Как бы тебе ответить… — бывший землянин прижался спиной к стене. «Не мог Карлант кресел понаставить, что ли», — мысленно проворчал, поерзав по застеленной ковром лавке и приступил к ответу:

— Я сам не знаю, кто я. Не удивляйся, — а Фридлант и не думал удивляться, он превратился в само внимание, — пришел в себя недалеко от Горгоны. Есть такой город в Кафарии. Одежда — рванье, сам — сплошная рана. Кто я, как зовут, откуда — не помню. Не вспомнил и до сих пор. Открыл для себя, что неплохо владею «близнецами» и пошел в гладиаторы. Осознал склонность к Силе Геи — пошел в ученики Хранящих. Ну и… как-то раз, через… месяц после того, как я заново родился, мне приснился Френом. Рассказать, как он выглядит? Огромный бородатый дикарь в звериной шкуре на фоне красного неба. В смысле одет в неё, а не порос шерстью. Посмотрел на меня, пустил в меня Духов, еще посмотрел и ушел. Все. Пару дней я немного посходил с ума, а потом улеглось. Духи стали меня слушаться и куда-то удалились. А вскоре повстречал какого-то этруска, который на меня напал. С этого дня кончилась моя спокойная жизнь. Вкратце это все.

— Откуда ты узнал имя — Рус, — спросил жрец через полстатера раздумья.

— А это сокращенное от «Этруск». Один друг подсказал мне, что я лицом на вас похож, я и ухватился. Это еще до сна с Френомом было, — удержался, не спросил «есть сомнения?». Правильно сделал, Фридлант ответил сам:

— Это, как ты понял, имя младшего сына Грусса и твое объяснение действительно похоже на случайное совпадение, но… ты не обманывал, когда говорил о «воздухе Родины»?

— Нет, — твердо ответил Рус, — это правда. Меня еще Эрлан увлек рассказом о вашей природе.

— Вот, что я тебе скажу… Рус… — жрец, обдумывая речь, заговорил с долгими задержками, — ты — сын Френома. Не смейся и не удивляйся, я сам удивлен, — но Верховный отлично держался, удивлением от него и не пахло, — хотя жизнеописания Грусса и Гросса ведутся с самого рождения, но в твоем случае Бог мог отнять у тебя память. Этот посох, — Фридлант приподнял деревяшку со стеклянным набалдашником, — принадлежал самому Френому и он не ошибается. Воля Бога неизвестна, но можно предположить, что он хочет обновления, раз послал тебя. Возможно, большей открытости, раз договорился с Геей и позволил ей вложить в тебя склонность к её Силе. Гея — считай остальной Мир. Я думаю — это знак. А сыном Грусса я определил тебя, чтобы сохранить тебе жизнь. Да и само имя — Рус… у Богов случайностей не бывает, так что он на стороне мятежников.