Елена Жаринова - Королева Риррел

Но Майхи не хотела быть танцовщицей, в своих мечтах она видела себя искательницей и потому целые дни проводила рядом с Хэйсоа, которая щедро делилась с ней тайной своего умения. Майхи научилась перемещаться почти мгновенно, отлично помнила все расчеты и с интересом выслушивала рассказы Хэйсоа и других искательниц о былых временах, когда путешествия по миру не были под запретом. Она первая задала вопрос, почему храм находится в такой строгой изоляции от мира, и нам запрещено общаться с людьми, а также помнить своих родителей.

— Мы столько могли бы сделать для людей! — говорила Майхи, мечтательно закатывая миндалевидные глаза с ослепительно яркими белками.

Никто из нас никогда раньше не имел дело с предательством. Хэйсоа ни о чем не подозревала. Открыв Майхи цели нашего тайного сообщества, она не утаила, что возглавляет его.

Сначала Майхи просто слушала рассуждения Хэйсоа. Но вскоре и сама стала собирать вокруг себя сестер, как правило, молодых и горячих. Девушка, ко всем своим достоинствам, еще и обладала несомненным ораторским талантом. Во время речи мы не могли оторвать от нее глаз: яркий румянец делал ее необычное лицо еще красивее; голос становился все крепче и, казалось, проникал в сердце каждой из сестер.

Тем вечером Майхи очередной раз упрекнула нас в трусости:

— …Мы не должны больше ждать, пока все образуется без нашего вмешательства. Мы должны силой вырвать власть из неумелых рук, установить наше правление и новые порядки. Я уже вижу, как сестры-искательницы снова устремляются в мир, — девушка вдохновлялась все больше и больше, — но теперь их цель — не несчастные голубоглазые малютки, которых они вынуждены вырывать из материнских рук. Напротив, добро и красоту, исцеление от болезней и свет науки — вот что должны нести сестры в мир. И все это возможно, если мы открыто, вместе выступим против управительницы.

Кто-то заметил, что вокруг Сияющей слишком много тех, кто охраняет ее интересы.

— Подумаешь! — запальчиво выкрикнула Майхи. — Они ничего не знают о нас, потому что подобного никогда не случалось в храме. Шпионкам управительницы даже в голову не придет, что им будет противостоять сила. А мы ведь искательницы. Там, где бессилен Звездный огонь, покажет себя оружие. Кто искуснее нас обращается с копьями, мечами и луками? Не будьте трусихами, сестры, что стоят все эти прекраснодушные разговоры… Ну, кто со мной? Ради памяти мудрой Мэтты, я зову вас на бой!

Сейчас очень стыдно вспоминать, что я не заметила очевидной пустоты этих речей. Но легко рассуждать об этом, когда вдохновенный, юный голос не звучит в твоих ушах… Да что говорить обо мне? Даже Ниита, которую нельзя было назвать юной, все больше и больше склонялась на сторону Майхи, ее горячее, доброе сердце не могло устоять против картины блестящего будущего, нарисованной вдохновенным оратором. По-моему, только Хэйсоа сохраняла спокойствие и пыталась отговорить молодых сестер от неверного шага. Однако Майхи удалось до того накалить страсти, что остановить всех уже было невозможно. Тогда Хэйсоа велела нам с Ниитой прийти к ней в комнату.

— У девочки добрые побуждения, но сейчас она может погубить всех нас и дело, начатое Мэттой. Даже если восстание закончится победой, кем будете осознавать себя вы, поднявшие руку на своих сестер? Большинство из них виноваты лишь в собственной глупости. Нет, мы должны ждать. Наступит час, когда исполнится все, задуманное нами, — даже если осуществить это придется новым поколениям сестер. А наша задача — сохранить для них знания…

— Не согласна, Хэйсоа, — Ниита покачала головой. Светловолосая, с нежной кожей и улыбчивым лицом, она вся светилась от оживления и взволнованно накручивала на палец волнистую прядь. — Чувствую, что девочка послана нам самой судьбой, чтобы открыть глаза на наше бездействие. Я не упрекаю тебя, нет, но мне кажется, что мы засиделись в наших кельях и библиотеках. Все уже прочитано. Тот час, о котором ты говоришь, настал. Мы не имеем права его пропустить!

— Послушай, Ниита, — терпеливо начала Хэйсоа, в ее голосе звучала легкая усталость. — Мне сорок пять лет. Одну треть жизни я провела в странствиях по миру, другую — за чтением мудрых древних книг. Пятнадцатилетняя девчонка не может быть права в споре со взрослой женщиной. Отсутствие опыта помешает ей предусмотреть все возможные варианты развития событий. Но тебе не пятнадцать. Вот и Шайса постепенно становится взрослой. Мы должны остановить это безумие. Нам следует поговорить с девочками.

— Как? — воскликнула Ниита. — Как я смогу призывать их к покорности, если сама сгораю от нетерпения? Нет, сестра, я не пойду против собственной совести.

Хэйсоа перевела внимательный взгляд с взволнованно дышащей Нииты на меня, замершей в уголке комнаты, затем поднялась и холодным, повелительным голосом сказала:

— Тогда я приказываю вам уйти в свои комнаты и находиться там, что бы ни произошло.

Ниита грустно покачала головой.

— Нет, Хэйсоа. Даже если ты и права, это уже не имеет значения. Я обещала девочкам свою помощь, они надеются на меня. Разве я могу оставить их без руководства в такое время? Тебе меня не удержать.

С этими словами она, не прощаясь, вышла. Я сидела ни жива ни мертва: первый раз на моих глазах Ниита, которая всегда вела себя по отношению к Хэйсоа как почтительная дочь, не послушалась своей наставницы. Меня просто разрывало на части: с одной стороны, я всем сердцем сочувствовала Ниите и считала, что Майхи права; с другой — не могла ослушаться приказа Хэйсоа. Видя мои колебания, Хэйсоа едва ли не за шиворот отвела меня в мою комнату и запустила ко мне Вису. Стоя на пороге, оглянулась — и еще раз велела никуда отсюда не уходить.

Наступила ночь, но сон не шел ко мне. Я сидела со свечой перед открытой книгой, но читать тоже не могла, жадно прислушиваясь к ночным звукам, однако храм был погружен в тишину. Чувствуя мое состояние, Виса ворочалась на полу и тревожно ворчала. А потом я не заметила, как задремала, уронив голову на стол.

Проснулась я от криков, топота, света множества факелов, мечущегося сквозь дверную щель по стенам моей комнаты. Яростные голоса, казалось, раздавались повсюду. Резко прикрикнув на встрепенувшуюся керато, я велела ей оставаться на месте, но себя мне удержать было гораздо сложнее. Я бегала по комнате, сжимая в отчаянии руки. Что делать: нарушить приказ? Но нуждающиеся в моей помощи могут не дождаться ее… И когда я была уже готова, забыв обо всем, покинуть свою темницу, ко мне заглянула одна из приближенных управительницы.

— Сестра, всем велено собраться в главном зале, — сообщила она, и на ее губах мелькнула недобрая усмешка. Или, может быть, мне это показалось…