Владимир Ильин - Повелитель миражей

Интересно, не наболтал ли я лишнего в последнем разговоре с Таней? Вообще в отношениях с соседкой было много странного. Например, с некоторых пор она считала себя моей девушкой — не говорила вслух, но вот реакции на полушутливые фразы вполне доказывали такое предположение. Отсюда — обиды на вполне рабочие моменты, словно я на руках ее должен таскать и дуть на ранку. Или в ее глазах мы некие герои романов, что бьются с превосходящим противником, обязательно победят и будут жить долго и счастливо? Глупо как-то, мои мотивы она прекрасно знает, и ее в моих планах на будущее даже близко нет. Съездим в Россию, точечно раздадим долги и спокойно вернемся обратно, где и разойдемся в разные стороны. Я не верю в семью из четырех человек, для меня и три то — в диковинку. Просто Ай и Юко жить друг без друга не могут, я тут скорее третий в их компании, чем первый или второй, так что такая ячейка общества вполне жизнеспособна. А вот если добавить — чисто из интереса — к ним еще и Таню, то уж точно ничего не выйдет. Воспитание не то, совершенно. Таню обязан любить и обожать единственный муж, на других и смотреть не должен. Куда уж там, быть четвертой в компании, она на это не пойдет. Что-то в последнее время мысли все чаще уходят в сторону семьи, словно и не разделяет настоящее и возможное счастливое будущее целая гора проблем.

Планы вояжа на родину в первом приближении были готовы. Способ транспортировки — частная яхта, идеальное прикрытие. С корабля на берег сойдем по воздуху, чтобы избежать таможни. А дальше — по дорогам на автобусе. Мало ли молодежи катается по широким просторам? Да и паспорт при покупке билета не спрашивают, это же не поезд и не самолет. Пара дней, и мы в Москве — по моим делам. После визит в поместье родичей Тани — для беседы с отцом. Девушка вбила в голову, что надо обязательно поговорить, выяснить, а уже потом убивать всех. Вот не бред? С другой стороны, мне уже будет наплевать — это ее жизнь, а мои дела к тому времени будут решены. Я помогу, но не собираюсь подставляться из-за глупостей в русой голове. Дальше — рейс обратно. Казалось бы, проще некуда, но вот на сердце неспокойно, а в животе сразу же ощущается тяжелый ком. Не убийца я ни разу, нет во мне хладнокровия, да и у Тани та же ситуация. Красивая и благородная мысль мести тут же обрастает комом подробностей, вроде оторванных конечностей, трупов и крови, и становится вовсе не такой благородной.

Посоветоваться толком не с кем, была идея подключить к решению знакомых Сайто, из числа профессиональных наемников, но вот как все повернулось. Было бы неплохо и вовсе сделать все чужими руками, однако где вы найдете самоубийц, согласных воевать с целым кланом? Крупными суммами дело не решить — зачем людям деньги, которые они не смогут потратить?

Еще Таня отличилась, в очередной раз — отправила материалы дяде. Ни слова не сказала, я и узнал то, когда попросил папку обратно — надо ведь вернуть шефу. И вот теперь очень интересный вопрос — а знает ли Танин дядя о причинах смерти сестры? И если знает, но предпочел молчать, как и весь род, то почему? Таня уверена, что дядя нам поможет. Я же еле сдерживаюсь, чтобы не биться головой о стену от такой прямолинейной глупости. Девочка не понимает, что взрослые дяденьки могли давным-давно о всем договориться между собой, и мы им будем только мешать в их взрослых играх. Короче — сдаст ее дядя, вот мое мнение. Быть может, правильно сделает.

Словом, утро вечера мудренее.

Утро в учебном классе объединяет всех людей, вне зависимости от социального статуса, ленивой полусонной атмосферой. Большинству бедняг приходится вставать около шести, чтобы вовремя пробиться через многочисленные пробки и быть ко времени. У девочек ситуация еще хуже — им при этом надо быть красивыми, а значит, сон сокращается еще больше.

— Доброе утро, — буркнул Дайго и уперся щекой в ладонь.

— Как посмотрю, не такой уж и доброе, а? — поддел я товарища.

Парень изобразил свободной рукой что-то непонятное, тяжело вздохнул и лег головой на руки. Информативный вышел диалог.

На уроке вещали о могучей и прекрасной истории Японии. В небольшом экскурсе преподавателя, если убрать лишние слова, крови было больше, чем в средних размеров реке. Все активно резали друг друга, узурпировали власть, свергали узурпаторов, переписывали историю, поощряли культуру и искусство, не чураясь украсить забор головами врагов. Милая страна, кстати, не сильно то и изменившаяся с тех пор. А еще все это необходимо было выучить, что вгоняло в тоску куда большую, чем у соседа.

К моменту моего прихода в столовую, Таня аккуратно доедала свою порцию, сложила контейнер в пакет и прошла мимо, словно и не было меня вовсе. Даже не так — словно вовсе не нуждается в таком персонаже, как Дмитрий Березин. Одними сигаретами дело не объяснить, но и обдумывать очередной зигзаг логики женского создания мне вовсе не хотелось. Были дела поинтереснее, например — хромающий наследник с изящной тросточкой, что присел напротив.

— Привет, — вполне дружелюбно поприветствовал он.

— Добрый день, Икеда-сан, — поклонился я в ответ. Мне не сложно, в самом то деле. Заодно в кармане включился диктофон нового телефона — близнеца выкинутого Шарпа.

— Разошлись с подругой? Заметил случайно.

— Нет, Икеда-сан. Легкая ссора, не достойная вашего внимания, — еда резко стала безвкусной.

— Представляешь, а я влюбился, — закатил он глаза ввысь, — Никогда такого не было. Глаза закрываю — и вижу ее. Поделись, а? На недельку, максимум две. Верну почти целой и невредимой, обещаю.

— Простите, Икеда-сан, но вынужден ответить отказом, — корректность и вежливость.

— Да ладно тебе, от нее не убудет, — попытался он хлопнуть по плечу, но я увернулся, — Денежки в семье не лишние будут, да ведь? Сколько там за ночь? — парень достал кошелек.

— Изволите шутить? — еще одна попытка предусмотреть все отговорки.

— Нет, конечно, вот деньги, — парень вытащил пачку из секции.

Интересно, они действительно думают, что что-то изменилось? Есть покровитель — нет покровителя, да какая разница? Меня не держит семья или ценное имущество, на меня невозможно надавить иначе, чем напрямую. Да и в прямом конфликте я оставляю себе небольшой шанс на победу.

Я равнодушно смотрел на столь знакомую картину — елозящего по полу наследника рода Икеда с переломанными, в этот раз чуть ниже, ногами. Картину дополняли раскиданные вокруг деньги и отброшенная в сторону трость. А так — все по прежнему. Стоны, слезы и растерянная ненависть в глазах. Что-то пошло не так у бедняги. Быть может, ему должны были помочь два паренька, что цедили по чашке чая за столиком напротив все это время? Так не помогли — вон, растерянно смотрят и не совсем понимают, что им делать. Видимо, должна была быть какая-то команда, но уже поздно — народ загородил им дорогу и полукругом обступил жертву.