Рэй Карсон - Книга шипов и огня

— Кажется, ты уснула, солнышко мое.

Мои мышцы просто растворяются в шелковых покрывалах, я разжимаю челюсти и глубоко дышу. Кровать очень пружинистая и мягкая. Такая, в которую девушка может полностью погрузиться, если ей не хочется встречать новый день. Но стук продолжается.

Я натягиваю одеяло до подбородка. Химена приветливо улыбается, когда я кричу:

— Входите!

Входит девочка примерно моего возраста. Она маленькая и красивая, с точеными скулами, изящная и изысканная, даже в домотканой шерсти. Она приседает в низком реверансе, который выглядит как танцевальный шаг, будто она собирается сделать разворот. Я пристально смотрю на блестящие черные волосы, выбивающиеся из-под ее шляпки горничной. Наконец я понимаю, что она ожидает разрешения обратиться ко мне.

— Говори.

Она стоит и улыбается. Один из ее передних зубов немного выступает вперед. Я сосредотачиваюсь на недостатке, пока она окидывает взглядом мое тело под одеялом и останавливается на моем лице. Черные глаза сверкают, будто она увидела что-то ценное. Она слегка приподнимает брови, а затем выражение ее лица становится пустым, и она опускает голову.

— Меня послали помочь вам приготовиться к завтраку.

У меня в животе урчит, и я думаю о свежем хлебе с медом и фиговых пирожных со сладким кокосовым молоком.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я.

— Косме.

У нее странный, ритмичный акцент жителя пустыни.

Я откидываю одеяло и сажусь. Пол где-то далеко внизу, и я медленно опускаю ноги, пока мои пальцы не касаются коврика из овчины.

— Косме, моя одежда пострадала во время путешествия. Нельзя ли найти для меня блузку и юбку?

Она хмурит брови в замешательстве.

— Наверное, я смогу найти корсет и платье… — Затем она вдруг судорожно вдыхает: — Вы из Оровалле!

Ужас наполняет меня изнутри. В корсете я буду похожа на чучело свиньи; к тому же, за исключением дня моей фальшивой свадьбы, я никогда не надевала на себя ничего ограничивающего движения. Женщины Джойи носят исключительно корсеты?

— Да, я прибыла из Оровалле. Можешь обращаться ко мне «леди Элиза».

Я ловлю одобряющий взгляд своей нянюшки.

Косме снова приседает в реверансе.

— Я посмотрю, смогу ли я найти что-нибудь для вас, леди Элиза.

И она уплывает прочь из комнаты, будто она принцесса, а я унылая горничная в закопченной одежде.

После ее ухода мы с Хименой немного осматриваемся. Всего в нашем распоряжении три комнаты. В моей спальне с огромной кроватью имеется туалетный столик, маленький балкон с видом на засохший сад, коврики из овчины и большие подушки с кисточками. В комнате поменьше — для горничной — стоят кровать и шкафчик. Прохладный атриум с гардеробной и купальня соединяли эти две комнаты. Бассейн квадратный и вручную облицован потрясающими синими и желтыми камушками. Светящийся фонарь наполняет атриум туманным золотистым светом. Нигде нет ни единого стула. Помнится, Алодия говорила, что в Джойе Д'Арена люди сидят на подушках.

Из моей спальни ведет еще одна дверь, но она заперта.

Комната не больше, чем была у меня дома, но наполнена глубокими цветами и дорогими тонкими тканями. Мне нравятся шелковый и марлевый балдахин у меня над кроватью и полоски на стенах. Но я скучаю по шуму фонтанов, по алламанде, вьющейся зелеными завитками у моего окна.

Пока мы ждем, Химена расчесывает мне волосы и заплетает косы. Я обожаю эти утренние часы, когда я чувствую ее пальцы у себя на голове, нежно теребящие мои локоны. У меня блестящие черные волосы, каскадом ниспадающие до талии. Химена обычно заплетает мне две косы, одну поверх другой, потому что волос слишком много. Аньяхи говорила мне, что еще у меня симпатичные глаза и губы. Несомненно, она была неправа, ведь мои губы похожи на жирных слизняков, а глаза слишком малы, к тому же их закрывают щеки, похожие на огромные гранаты. Но приятно иметь хотя бы что-нибудь одно красивое.

Косме возвращается с охапкой одежды. Она раскладывает все на кровати, и я задыхаюсь от великолепия. Так много цветов, так много тканей и отделок! Стеклянные бусы, зашитые в корсеты, инкрустированные жемчугом лифы, тончайшие кружева. Я пробегаю пальцами по подолу одного платья. Оно нежно-кораллового цвета, как мой балдахин, с легкой бахромой на юбке. Но оно маленькое. Сшито на утонченную девушку вроде Косме.

— …вы одного роста с королевой Розаурой, — говорит она, — и я подумала, что что-нибудь из этого подойдет.

Конечно же, не подойдет. Это настолько очевидно, что все это мне мало, что я смотрю на малышку-горничную. Она намеренно меня оскорбляет, только я не могу понять зачем.

Химена опирается сбоку на мое плечо, и все, что я могу сделать, это не плакать. Я смотрю на кафельный пол, на ковер из овчины, что подвернулся с одного конца. Нянюшка тихо шепчет мне на ухо:

— Я застирала вчера твои вещи в атриуме. Они почти высохли.

Я чуть не задыхаюсь от облегчения.

— Спасибо.

Косме ведет нас к огромной столовой с высокими потолками. С витражей льется синий свет. Люди уже сидят на подушках, когда мы входим, перед ними расставлены в ряд блюда, так что все проявляют небольшой интерес к нам. Мужчины гладко выбриты, женщины все в корсетах. Все ярко одеты и имеют пустые выражения лиц. Никто не произносит ни слова. Своего мужа я среди них не вижу.

Одна женщина встает, чтобы с улыбкой поприветствовать нас, я благодарно улыбаюсь ей в ответ. Она скользит вперед, с распростертыми золотыми руками. На загорелом лице очень сильно выделяются сияющие медово-карие глаза.

— Вы, должно быть, особая гостья Алехандро! — говорит она. Ее голос мягкий и высокий, как у молодой девушки. Лишь слабые морщинки и немного усталые глаза выдают, что ей около тридцати.

Я киваю, не зная, что сказать. Вот бы здесь был король, и я могла просто повторять за ним.

— Давайте, садитесь со мной.

Она хватает меня за руку, и я позволяю себе пройти вперед.

— Меня зовут княгиня Аринья. Я познакомлю вас со всеми после того, как вы поедите.

Вместе с Хименой я сажусь рядом с княгиней, влажные оборки юбки застревают у меня между ног. Странно, что княгиня не спросила, как меня зовут, и что она говорит о моем муже с такой фамильярностью.

Я пытаюсь не сильно проявлять интерес к еде, пока она наполняет деревянную тарелку различными кушаньями. Я смотрю на людей, сидящих вокруг меня, как они изящно едят и сразу же отводят глаза, когда я ловлю их взгляд. Столовая сделана из камня, она серая и огромная, слишком большая для такого количества людей. Я скучаю по своей уютной маленькой кирпичной кухоньке.

Княгиня Аринья кладет тарелку мне на колени.

— Это вам, леди Элиза.

Она уже знает мое имя. Я никого не просила обращаться ко мне таким образом, кроме Косме. Я бросаю взгляд на занавешенные двери, через которые мы вошли, но горничная уже ушла.