Рэй Карсон - Книга шипов и огня

— Элиза, в чем дело? Зачем тебе была нужна эта тайная встреча?

Я поднимаю глаза и вижу в его взгляде столько сочувствия, что всхлипываю.

— Мне нужна помощь. Я хочу больше узнать о Божественном камне.

Ухмылка рассекает его лицо.

— Как я и думал. Я помогу тебе, насколько это возможно.

Мое облегчение так велико, что губы дрожат.

— Правда? — Уже просто знать, что кто-то поможет мне, потрясающе.

— Правда. Если бы ты родилась в Бризадульче, это было бы моей обязанностью — рассказать тебе все, что имеет отношение к Божественному камню. Так что мы можем тщательно обсудить это, не выпуская светильник из поля зрения, — говорит он ласково-дразнящим тоном. — А теперь скажи мне, что ты уже знаешь?

В свете свечей его глаза еще более пронзительны, нос неуклюж. Меня вдохновляет его рвение, этим он похож на моего старого наставника.

Я глубоко вздыхаю, переводя дыхание.

— Я знаю наизусть все абзацы Священного текста, относящиеся к Божественному камню. Из них я знаю, что Господь избирает раз в столетие одного младенца для акта Служения. — Я понимаю, что мои пальцы по привычке легли на камень в моем пупке. — Я знаю, что Господь поместил эту вещь в меня во время церемонии моего имянаречения. Я чувствую, что он живой и бьется, как еще один пульс. Он реагирует на некоторые вещи, которые я не всегда понимаю. Чаще всего он реагирует на мои молитвы.

Он кивает, слушая мою речь.

— А что ты знаешь об истории Божественных камней?

— Помимо меня, в Оровалле был избран только один Носитель. Это было четыре века назад, вскоре после колонизации нашей долины. Все прочие были из Джойи.

— Известно ли тебе что-нибудь о сути этого Служения?

Я пожимаю плечами.

— Только что это нечто великое и прекрасное и… — Я жестикулирую, пытаясь облечь в слова идею, которая ощущается такой большой, но остается пустой в моей голове. — Думаю, на самом деле не так уж много я и знаю об этом. Я выросла, постоянно слыша о своей судьбе. Похоже, люди думают, что я что-то вроде… героя.

Я чувствую, как румянец заливает мои щеки. Это довольно нелепо, и я всматриваюсь в сумрак, ожидая увидеть насмешливое выражение строгих глаз отца Никандро.

Однако слишком темно, чтобы что-то можно было рассмотреть.

— А ты знаешь, каков был акт Служения, исполненный первым Носителем из Оровалле?

— Конечно. Хицедар-лучник. Моего отца назвали в его честь. Во время первой стычки моей страны с Инвьернами он убил тридцать четыре человека, включая возглавлявшего атаку анимага. Ему… — я смотрю на свои ладони. — Ему было шестнадцать лет.

Он задумчиво молчит некоторое время.

— Ты читала «Откровение» Гомера?

Достаточным ответом является мой пустой взгляд.

— Этого я и боялся, — говорит отец Никандро, глубоко вздохнув.

— Боялись? Чего боялись? Что такое «Откровение» Гомера?

— Гомер был первым Носителем. Традиция помещает его в первом поколении рожденных в новом мире.

Я в жизни не слышала о Гомере. Как такое могло случиться, что столь важная фигура, первый Носитель, держалась в тайне от меня?

— А это… «Откровение»?

— Это был его акт Служения. Святой Дух объял его, и он написал «Откровение», сборник пророчеств. Среди прочего, о Божественном камне.

Мои ладони холодеют, мне становится тяжело дышать. Божественный камень наливается таким пульсирующим болезненным теплом, что меня почти тошнит.

— Пророчества, — шепотом говорю я. — Священный текст. Я никогда не знала о нем. Никогда. — Я поднимаюсь со стула. — Люди Оровалле. Они не знают о нем.

Я нервно шагаю вдоль полок.

— Ваше высочество…

— Они должны знать. У вас есть эта книга? Химена может сделать копию для монастыря Амалур. Мастер Джеральдо будет счастлив увидеть…

— Элиза!

Я смотрю на него, удивленная тоном его голоса.

— Ваше высочество, — говорит он снова спокойно. — Они все знают.

Мне требуется некоторое время, чтобы до меня дошел смысл его слов. Если они знают… Жгучая боль расцветает в моей груди.

— Кто именно знает? — Подозреваю, что я знаю ответ, но я хочу, чтобы он мне сказал.

— Все. — Его губы вытягиваются в ниточку, когда он говорит. — Мне очень жаль, ваше высочество. Знают все, кроме вас.

Внезапно моя жизнь предстает передо мной предельно ясной. Внезапное молчание, повисавшее всякий раз, как я входила в комнату. Взгляды, которыми обменивались мой наставник и моя сестра. Шепот прикрытых ладонями губ. Банальные уверения, что все в порядке, произносимые с тревожными лицами. Я думала, что меня не уважают, потому что я так не похожа на свою сестру. Потому что я толстая.

Это ползучее, червивое чувство унижения. Я преуспела в роли ученика: внимание к деталям, решение головоломок, запоминание информации. Единственное, что давало мне право собой гордиться.

Но как легко меня одурачили. Я была глупым, глупым ребенком.

— Ваше высочество? — Его голос предупредителен и полон тревоги.

— Почему? — шепчу я. — Почему от меня это утаили?

— Присядь. — Он показывает на стул. — У меня голова кружится от твоего метания.

Он смотрит на свечу, пока я сажусь, потом бодро говорит:

— Пожалуй, нам нужны еще такие.

Я не одобряю его настроения.

— Расскажите мне.

Он склоняется к столу.

— Когда сторонники Виа-Реформа покинули Джойю, чтобы основать колонию в Оровалле, они преследовали одну цель.

— Богоискание. — Это я уже знаю.

— Именно. Они верили и до сих пор верят, что главным устремлением человека должно быть изучение священных текстов, что в мире, становящемся все более бездуховным, божественные истины утрачены, но ждут, чтобы их открыли вновь. Вторым важнейшим устремлением человека является…

— Служение.

Он кивает.

— Да, Служение. Итак, они отправились туда, а потом, когда следующий Носитель был избран в Оровалле, сочли это Божьим знамением, знаком одобрения их дела.

— Какое отношение это все имеет к «Откровению» Гомера?

— Терпение. Я так понимаю, королевская семья все так же стойко остается в рядах Виа-Реформа?

— Разумеется. — Для меня всегда был источником гордости тот факт, что мои предки не боялись искать истину.

— Как со всеми благими намерениями, все начиналось хорошо. Необходимость вернуться к пути Господа действительно существовала. Но движение набирало силу. Оно получило такой импульс, что стало… чем-то иным.

Несмотря на то, что я зла на сестру, на мастера Джеральдо и особенно на Химену, я не готова сейчас слышать, что моя вера была заблуждением.

— Объясните. — В моем голосе можно безошибочно различить предупреждение.

— Они занимались изучением. Да, они изучали. Это стало вопросом престижа — они понимали священные тексты лучше всех и знали это. На основании этого изучения текстов сформировалась культурная одержимость. Они нашли истины, скрытые от глаз большинства.