Татьяна Бражник - Зеркало

Зеленое свечение охватило руки парня, расползаясь все дальше по телу. Помниться, когда парень вернулся в общину, обещал брату больнее никогда не пользоваться некромантическими заклинаниями. Придется нарушить клятву. Сэт поделится своим даром. Хоть и немного необычным способом.

Сразу догадавшись в чем дело, Дарен сорвался с места и, не оглядываясь на остальных, побежал туда, где он в последний раз видел братьев. Деян, конечно, неплохо врезался в дерево, но не на столько, чтобы не суметь помешать Сэту наделать глупостей. Хранитель бы костьми лег, но не позволил брату вернуться к прошлому. Да и должны же быть у некроманта причины нарушить все клятвы!

Через несколько минут Дарен почувствовал примерно то же, что и Сибри немногим позже: пробирающий до костей холод, от которого кровь в жилах стынет. Весь лес словно загудел, умоляя прекратить это безумие. Ни весть откуда взявшийся ветер поднял с земли прошлогодний ссор и закрутил его в воронку. Усиливаясь с каждой секундой, ураган со свистом врезался в деревья, норовя свалить этих многовековых гигантов, но они держались, отчаянно сыпля на землю иголками.

Дарен пробирался сквозь это ненастье, прикрыв глаза широкой ладонью, чтобы в них ничего не попало. С каждой минутой не то, что смотреть, дышать становилось все труднее.

В центре всей этой круговерти Дарен разглядел темный склонившийся над чем-то силуэт, обрамленный ровным зеленым свечением. Ему даже не понадобилось разглядеть подробности. Целитель знал, кто это.

Отвлекшись, Дарен дал ветру возможность кинуть себя в сторону, но Хранитель вовремя сумел схватиться за дерево и не упасть. Все, чего касался этот пронизывающий ветер, начинало увядать. Хранитель понимал, что не сможет так долго продержаться, но не мог и позволить себе повернуть обратно.

Дарен пытался что-то крикнуть, заметив, что Сэт пристально смотрит на него своими холодными глазами, в которых сейчас Хранителю померещилось отражение бездны, но некромант лишь жестко выставил рукав перед, указывая на Дарена. Что-то бесплотное подхватило Хранителя и вынесло из воронки, опустив прямо к ногам подоспевших Хранителей.

— Живой? — поинтересовался эльф, несколько надменно глядя на друга сверху вниз.

— Я — да. — коротко ответил Дарен, поднимаясь на ноги. — А вот что тут твориться не пойму.

— Пока ты там путешествовал по лесу, это зеленый недотепа кое-что нам рассказал. — с нескрываемым раздражением сказал Михей, не отрывая взгляда от воронки, на глазах становившейся изумрудно-зеленого цвета. — Этот джинн недорезанный натравил на Деяна свои долбанные иллюзии. Не знаю, что он там за глюки ему показывал, но похоже Деян пострадал. Если не сказать, что они убили его. Реакция Сэта, как ты понимаешь, не заставила себя ждать.

— Да не могли они его убить, говорю же я вам! — попытался оправдаться Сибри, заискивающе глядя на Пахома. — Они не убивают!

— Тогда какая у тебя была цель? — издевательски спросил озлобленный тролль.

— Убить его. — не подумав, ляпнул коротышка, но тут же поспешил поставить все на свои места. — Но его убили не иллюзии. Он сам себя убил. Я тут не при чем.

— Железная логика. — с изрядной долей яда прокомментировал Михей.

— Вы ничего не поняли! — завопил джинн.

— Я понял лишь одно, и мне этого достаточно. — сухо отозвался Дарен. — Теперь Сэт шишки на шишке от твоего леса не оставит.

— Нет. — отрезал Верен, не обращая внимания ни на мольбы Сибри, ни на перепуганные взгляды Хранителей. — Если бы он хотел тут все разнести, то уже разнес бы. Смотрите, воронка больше не растет.

Собравшись с мыслями, я уверенно нажала на кнопку звонка. За дверью слышалась громкая музыка, от которой даже стены тряслись и грозились рассыпаться в мелкую крошку. Идти сюда одной не входило в десятку моих самых гениальных идей, но ни Весея, ни Дарен не брали трубку. Ну и пусть. Получат они у меня завтра.

Я уже хотела позвонить еще раз, справедливо полагая, что у них там перепонки в ушах посрывало, но дверь открылась во всю ширь, и передо мной появился худющий парень в измазанной футболке и чернеющими синяками под глазами.

— О, какая цыпка!

Этот страшила протянул ко мне свои худющие руки, и я невольно отступила на шаг назад. Деян оттолкнул этого несчастного с прохода, не слишком нежно впечатав его в стену, и жестом пригласил меня войти. Здесь все выглядело как после мамаева нашествия: вещи валялись по полу вперемешку с упитыми вдрызг людьми, сладкие парочки, еще стоящие на ногах, зажимались по углам, всюду валялись опустошенные бутылки и шприцы. Я замерла на пороге, не решаясь зайти и проклиная Федю, за то, что он уговорил меня сюда припереться. Как будто нет других мест, где можно более достойно провести вечер.

— Привет. Не ожидал тебя увидеть.

— Я и сама не ожидала. — брезгливо ответила я, разглядывая весь этот хаос.

— Ну что стоишь, как не родная, проходи.

Деян взял меня за руку, стиснув ладонь в своей мертвой хватке, и потащил в самую большую из комнат, бесцеремонно перешагивая через балдеющих на полу людей. Тут было почище того, что я увидела сначала. Пятеро молодых мужчин по-барски восседали в дорогих креслах и нескромно смеялись над костлявым парнишкой лет шестнадцати, который прыгал перед ними, как цирковая болонка, заискивающе глядя в глаза.

Подойдя, Деян брезгливо оттолкнул мальчишку в сторону так, что тот не удержался на своих худеньких ножках и навзничь рухнул на пол. Усадив меня в свободное кресло, он схватил со стола небольшой белый пакетик, не глядя кинул его сбитому с ног юноше и сел на подлокотник кресла рядом со мной. Юнец пытался поймать пакетик на лету, протягивая к нему свои изможденные руки, но не сумел. Округлив воспаленные глаза до неимоверных размеров, он по-собачьи жадно схватил подачку с пола, и быстро поднявшись, прижал ее к груди и попятился к выходу, бормоча какой-то бред.

Дружки Деяна смотрели на меня, самодовольно щурясь. Один из них достал из кармана золотой портсигар, в котором лежали какие-то самокрутки, и протянул мне.

— Бери, расслабься.

Я испугано посмотрела на Деяна, которого, казалось, невозможно было смутить. Любой слон позавидовал бы его спокойствию.

— Что это?

— Ты считаешь, что в моем доме тебе будет предлагать какую-нибудь гадость? — шутливо отозвался Деян, изо всех сил корча оскорбленную невинность. Парень нетерпеливо почесал левое предплечье, как будто ему месяца три мыться не позволяли. — Бери смелее. Что ты зажатая такая? Поймай кайф, оттянись!

Я испуганно вжалась в спинку кресла и отрицательно замотала головой, что вызвало какое-то нездоровое веселье у окружающих.

— Тогда мы приступим. Завидуй. — сказал Деян, сверкая как начищенный медный таз.