Valery Frost - История классической попаданки. Часть первая

Постепенно открывая глаза шире, Аня обозрела все больше, но это "больше" испугало Аню, заставило подсознание выдать страшные картинки фильмов ужасов.

Слабый стон по левую руку вернул ясность мысли Земной. Повернув голову, превозмогая боль, девушка обнаружила Сольвейг, лежащую плашмя на деревянном ящике, похожем на гроб, в котором привозят солдат с войны, кучу прелой соломы, наполняющей воздух непередаваемым ароматом. Леди С все так же была одета в вечернее платье цвета изумрудной зелени, из чего сама Аня сделала вывод, что и ее саму никто не переодевал, но повернуть голову, чтобы проверить догадку — выше ее сил.

Противный звук скачущего шарика вновь вывел девушку из себя. Сольвейг снова застонала. Аня провела взглядом вдоль стены, туда, где по ее мнению, должен находится источник слабого света: камни, камни, паутина, закругленный потолок из камня. Вывернув шею невероятным усилием, заложнице удалось рассмотреть нечто, похожее на кувшин. Откуда взялись силы? Но пленница все-таки перевернулась на живот, соскальзывая при этом на пол и больно ударяясь ладошками. К рукам тут же прилипли соломинки, пыль и мусор, длинное платье мешало ползти на коленях, но Аня не сдалась и вскоре добиралась до еще одного ящика. А на импровизированном столе — один единственный кувшин с водой. Собрав волю в кулак, аккуратно, чтобы не разлить, трясущимися руками Аня подтянула сосуд к себе и, стоя на коленях, первым делом принюхалась. Вода пахла свободой, свежим воздухом и пением птиц.

Жадным глотком ледяной воды девушка обожгла горло, но все-таки спасла себя от обезвоживания. Посидев еще чуть-чуть, Аня позволила себе снова отхлебнуть и направилась к Сольвейг. Блондинка все так же неподвижно лежала на соломенной подстилке и постанывала.

Ане очень хотелось разбудить девушку, но понимая, что шокового состояния и истерики не избежать, брюнетка просто провела рукой по щеке кузины. Сольвейг не отреагировала, но зато Аня почувствовала жар, исходящий от нежной кожи подруги.

Спохватившись, Земная приложила руку ко лбу родственницы и обнаружила легкую испарину — жар! В таких антисанитарных условиях жар может означать одно — летальный исход. Сольвейг девушка тепличная, даже если она и болела, то рядом всегда оказывался сильный маг, отец, мастер на все руки. А здесь? Как долго их будут держать в темнице? Как долго Соль сможет продержаться? А как долго их тут уже держат? Как долго девушки были без сознания? А похитители знают, что у Сольвейг температура?

Поверив своим предчуствиям, Аня решительно поднялась. Однако организм подвел: c первого раза устоять на ногах не получилось и девушка снова плюхнулась на пол, чуть не разлив воду из кувшина. Отставив посудину подальше от греха, брюнетка снова поднялась. Опираясь рукой о стену, часто моргая, чтобы прогнать туман из глаз, направилась к двери.

— Эй, — осипшим голосом позвала Аня, толкая маленькую затворку смотровой дверцы, — есть кто-нибудь?

Вместе с открывшейся окошком Ане в лицо пахнуло жаром, запахами копченостей и спиртного.

— О, кто там проснулся? — послышались звук отодвигаемого стула и шаркающие шаги. — Кто тут у нас?

Дверца рванула подальше от Аниных пальцев, а в нос ударила волна перегара.

— Черненькая? — заплывшая рожа обернулась к товаркам: — Ус, ты выиграл. Получи приз.

Чудище с перегаром заржало, грюкая засовом на двери. Аня попятилась назад, стрекотание насекомого прекратилось, лишь только яркий свет из соседнего зала ворвался в темный угол камеры.

— Чего у вас тут? — рожа зашел в камеру, двигая стену холодного воздуха, словно поезд метро, выезжающий из тоннеля. — А вторая спит еще?

— У нее жар, — снова просипела Аня.

— Чего?

— У нее жар. Она горит. — более четко повторила Аня. — Ей нужен доктор.

— Чего?

— Леди нужен лекарь. — голос становился все тверже и злее.

— Чего?

— Чего-чего! — закричала Аня, — лекаря зовите! Девушка скопытится может!

— Чего орать? — пробурчала рожа и развернулась на выход. — Ус, давай наверх. Скажи там, пусть передадут, что нам лекарь нужен.

Аня облегченно вздохнула и направилась к своей койке.

— А куда это ты собралась? — елейно спросила рожа.

Аня замерла, боясь повернуться.

— Давай-ка, красавица, пойдем к нам в компанию, накормим тебя, напоим. — слова тюремщика вызвали щенячий восторг у остальных, все громко и визгливо засмеялись.

Аню схватили за руку и потянули из камеры. Сопротивляться сил не было. Сначала надо бы поесть.

Девушку грубо толкнули, усаживая за стол, прижали с двух сторон вонючими спинами и поставили перед носом глубокую миску с жижей, напоминающей мясную похлебку с разваренной до состояния пюре картошкой.

— На, пей! — рожа грохнул перед Аней большой деревянной кружкой, так похожей на те декоративные, что подавали в пабах современного мегаполиса.

Аня нехотя протянула руку, с трудом подняла тяжелую кружку и поднесла к носу: потянуло кислятиной и спиртом, Аню чуть не вывернуло наизнанку. Ослабевшие пальцы поставили кружку на стол, а выражение лица девушки, не менее кислое, чем предложенное вино, вызвало новую бурю эмоций.

Брюнетку затрясло от чужого смеха, потные спины сжали бедняжку еще сильнее. Ухвативши кусок черного хлеба, Аня с удовольствием зажевала противные запахи. Сразу стало легче.

— Дайте воды, — холодно приказала брюнетка. Никто не стал обижаться — вежливость не в чести у этой компании. Но воды все-таки дали.

Откусывая по чуть-чуть хлеб и так же по чуть-чуть отхлебывая из чашки, Аня стала рассматривать помещение: метров тридцать квадратных освещаются светляками, каменная кладка стен, огромный камин, очерченный аркой, несколько колонн, деревянные балки под высоким потолком, огромный прямоугольный стол поближе к очагу, грубо сколоченные стулья, оружие, конная сбруя, веревки и всякая мелочь висящая на стене, выход наверх справа от камина за колонной, слева — глухая стена, за спиной — две одинаковые двери, одна нараспашку и видна несчастная Соль, вторая заперта на засов, лишь смотровое окошко открыто.

— Ну, что, рассказать тебе, что к чему в нашей обители? — рожа обратился к Ане.

Девушка зло глянула на ублюдка, но промолчала. Стерпела и сальный взгляд, невольно поднеся руку к шее и зацепив мочку уха. Похолодела: серьги в ухе не было.

— Ты права, детка, золотишко мы оставим себе, как сувенир, — две пары пьяных глаз уставились на девушку с двух сторон.

— Ну, хватит, — скомандовал рожа, выкладывая на стол ручищи с грязью под нестриженными ногтями. — Поела, попила, пора и расплачиваться.

Аню схватили и зажали в стальные тиски. К горлу подкатился комок, сердце подпрыгнуло и бросилось наутек. Дернув девушку из-за стола, дикари опрокинули стул, брюнетка испугано заозиралась, но рассмотреть ничего не смогла из-за набежавших на глаза слез.