Богдан Дорошин - Путем неизбежности

— Я знаю.

Когда он вернулся на кухню, первые признаки отравления уже начали действовать на членов семьи. Крофф сильно покраснел, словно пища пошла не в тот пищевод, Бэн с Роджером сидели словно пьяные, а Сандра вообще свалилась с табуретки, так как выпила больше всех.

— Мама! — воскликнул Бэн, резко вставая с места, но голова у парня закружилась, и он упал вперед, даже не выставляя руки, чтобы смягчить удар.

Крофф в это время закашлялся и захрипел, а Роджер медленно стал сползать со стула. Невозмутимым остался лишь Джамаль, который преспокойно вернулся за свое место, и продолжил доедать рагу. Ему предстояла неблизкая дорога, поэтому следовало подкрепиться.

Входная дверь хлопнула и в кухню влетела радостная Оланда. В руках девочка держала целую связку лука.

— Вот, — воскликнула она, а потом ее глаза стали замечать ужасающую картину. Ее родные не подавали признаков жизни: лицо Кроффа покоилось в миске с горячим рагу, Бэн и Роджер лежали на полу, так что были видны только протянутые ноги, а маму Оланда вообще не замечала: ее закрывал стол.

Связка лука выпала из ослабевших пальцев, а глаза расширились так широко, что можно было не сомневаться: они навсегда запомнят эту картину.

— Ма, па, — позвала девочка, и голос ее дрогнул; глаза стали наполняться слезами. — Бэн, Роджи? Ну вы чего, вставайте!

— Они не могут, — вымолвил Джамаль, жевавший за обе щеки. — Мертвы. Их поглотила Та Сторона. Твои родные стали первозданной энергией где-то там, — и колдун неопределенно махнул рукой, указывая то ли на небо, то ли себе под ноги.

— Что? Нет! Не может быть…

— Довольно частое заблуждение, — с безразличием вымолвил Джамаль. — К сожалению все так, как видят твои глаза. Их больше нет.

— Почему? — тихо, почти шепотом спросила Оланда. Она пока еще сдерживала истерику.

— И этот вопрос я слышу довольно часто. Люди не оригинальны. Но если тебе полегчает, отвечу. Я сделал это ради тебя. Расчистил путь твоему будущему, ведь с ними ты бы так никуда и не уехала. Не повидала бы мир, не воплотила бы свои мечты.

По щекам Оланды сбежали две соленые полоски. Она продолжала стоять на месте, скованная оковами шока, и голос ей почти не подчинялся. Но все же девочке удалось выдавить из себя:

— Я… виновата?

— В тебе есть дар, — заявил Джамаль, и он не врал. — Рано или поздно он проснется, и сила Той Стороны откроется для тебя. А как и любой талант, дар необходимо развивать, что было бы невозможно будь твоя семья сейчас в добром здравии. Тебе нужно раскрыть свои способности. Чтобы стать лучше других, обрести силу, дабы суметь защитить то, что дорого. Когда-нибудь ты это поймешь. Если я прав, — Джамаль сделал паузу, — то мы еще встретимся. И если ты поймешь всю прелесть магии, то неизбежно скажешь мне спасибо. Ну а пока… я желаю тебе удачи.

И Джамаль засобирался к выходу, перекинув все свои скромные пожитки, в основном одежду, через руку. Он больше не обращал внимания на застывшую соляным столбом девочку, которая от шока даже разреветься не могла. По-правде, она еще даже не поняла, что произошло. Но поймет, неизбежно поймет.

— Я ведь говорила, — настиг Джамаля убитый горем голос, — что сила, за которую приходиться платить столь дорого, мне не нужна. Я никогда не стану тем, кем вы хотите меня видеть. Обещаю. Клянусь!

Колдун остановился в дверях и лениво обернулся. На секунду в груди у него зашевелился червячок сомнения, но лишь на секунду. Предельно серьезно, без тени насмешки Джамаль произнес:

— У каждого человека есть выбор. Твой находиться в глиняной кружке. Выпей содержимое, и боль отступит, уйдет в небытие. Ты воссоединишься с теми, кого любишь. — Джамаль смотрел на девочку очень пристально. — Выбрав же другой путь, ты обрекаешь себя на неизбежные потери в дальнейшем. Еще не раз тебя будут настигать боль и разочарование. Но такова жизнь, тут ничего не попишешь. Ты должна стать сильной. Потому что дальше будет лишь одно правило: либо ты, либо тебя.

— Но я не хочу…

— Сделай это хотя бы ради мести, — хмыкнул колдун. — Обрети силу для того, чтобы разделаться со мной. Я буду ждать.

И он вышел за дверь, не чувствуя за собой никаких угрызений совести. Его душа, а с ней и вся человечность, были давным-давно отданы на растерзание Хаосу и Той Стороне. Похоронены заживо в огне ненависти, боли и бесконечном страхе, что преследуют всех, кто хотя бы один раз совершил убийство.

Спустя бесконечные дни, на ферму к Кроффу заглянули соседи, обеспокоенные тем, что он не явился на смотры лошадей, которые так любил. Более того, он не отправил никого из сыновей, что было уже подозрительно. Зайдя в дом, люди ужаснулись открывшейся им картиной. Все были мертвы.

Все, кроме юной девушки, забившейся в угол. Оланда сидела, обняв колени, и ее сознание не реагировала ни на что, даже когда пришедшие стали звать ее по имени. Она замкнулась в себе, переживая самый страшный шок в своей жизни. Сейчас для нее существовали лишь воспоминания, где ее родные живы и здоровы, где они все вместе весело смеются и сидят за столом. Девочка не замечала, что их мертвые тела совсем рядом, в той же комнате, в которой она облюбовала себе угол.

— Травматический синдром, — со знанием дела пробормотал медик, прибывший много позже. — А у этих отравление. Пусть будет ядовитыми грибами. Неосторожность?

Медик все тщательно записывал в свой блокнот, а его последний вопрос был обращен к дородному констеблю, который деловито осматривался в доме. На поясе у него висела дубинка со стальным набалдашником, а на груди красовался знак отличия, подтверждающий, что он уполномоченное лицо. Да вот только в округе и без таинственных отравлений дел хватало, поэтому констеблю не очень хотелось добавлять себе головной боли.

— Возможно, — кивнул он. — По-крайней мере следов сопротивления я не вижу. Приготовили не тот плод, и померли все спустя какое-то время.

Хлопнула дверь, и повеяло сквозняком.

— Что, все вместе? Даже не отойдя от стола и не мучаясь животными коликами? — задал кто-то холодный вопрос за их спинами.

Медик с констеблем нахмуренно посмотрели на дверной проем, чтобы понять, кто это тут вздумал вмешаться в их разговор. Всех зевак они выпроводили первым делом, и сказали без надобности в дом не заходить.

— Вы кто такая? — спросил констебль, поправляя перевязь со своей дубинкой. — И есть ли у вас разрешение на оружие?

Он, конечно же, первым делом приметил, что гостья, а это была именно женщина, вооружена. На ее поясе висели ножны с мечом, а сама владелица выглядела закаленной в боях валькирией. Шрамов, по крайней мере, у нее хватало, да и глаза были плотно забинтованы марлей, словно они и вовсе отсутствовали.

— Магистр-Ловец Кэролайн, — представилась женщина стальным голосом, от которого у всех присутствующих пробежался по спине холодок. — Я забираю это дело.